Литературная Газета 6568 ( № 38 2016) - Литературка Литературная Газета

Однако здесь и кроется очень важный момент ментального и мировоззренческого толка. Можно вообразить себе некую теоретическую дилемму, в рамках которой одна часть европейских цивилизованных народов (западных), пройдя через Ренессанс, религиозное реформаторство, через создание того, что можно назвать капиталистическим способом производства, изначально ориентируется на «дурное», испорченное, греховное в природе человека и выстраивает социальные механизмы именно таким образом, чтобы компенсировать ущербность такого человека. Но если говорить не о социальных аспектах такого подхода, а о культурных, то картина становится страшноватой – человека исправить нельзя с точки зрения этой концепции, так как по своим онтологическим характеристикам он есть существо, склонное к преступлениям, к безумствам, к обману, к наживе, эгоистическому поведению и игнорированию мнения и поведения других людей. А другая часть христианского мира, к которому относит себя Россия, выстраивала своё представление о человеке и его внутреннем содержании исходя из того, что греховное состояние человека пре­одолимо через раскаяние, молитву, через прощение, через праведную и честную жизнь. Клеймо прокажённости человеческой натуры явно отсутствует в основах такого подхода.

– Но как это соотносится с сегодняшними конфликтами и противоречиями Запада и России?

– Вот вы и нащупали суть книги. Подобного рода непонимание друг друга привело к тому, что одна и другая цивилизации (западная и русская) породили разные типы человека. Причём тот тип, который развился в России, приобрёл глубинную онтологическую определённость, кою невозможно изменить поверхностными реформами или социальными приёмами. Запад пока ещё не понял этой проблемы, пытаясь то через большевистские революции, то через насаждение капитализма в России оказывать на неё влияние. Замечу, кстати, что Россия с удовольствием перенимала западный опыт. Влияние французской культуры на русскую в конце XVIII и начале XIX века, немецкой – на протяжении всего XIX века – это всё убедительные свидетельства того, что русская культура вовсе не стыдилась и учиться, и заимствовать у других – западных – культур.

– Тогда что главное в этом разделении?

– Главным различием выступала разница в способе жизнедеятельности русского народа (тех народов, которые населяли территорию Древней Руси и далее – России) и западных обществ. Ориентация на общинность, примитивный, по сравнению с западными образцами, коллективизм, а также привычка к сопротивлению, крайняя лабильность физического и социального выживания, невзирая на пожары, стихийные бедствия, набеги, княжескую междоусобицу и связанные с этим столкновения и войны. Известного рода приправленный азиатской культурной линией фатализм и отсутствие потребности в развёртывании индивидуализма, как это произошло на Западе, создавало психотип человека, крайне устойчивого ко многим, если не ко всем, перипетиям исторического и социального толка.

Ну и конечно, в русской эпистеме, в русском мышлении не всегда торжествуют рациональность, логика, в них изначально был силён момент эмоциональный, чувственный. Русский человек в своей глубине всегда доверяет самому бытию, природе, а не придуманным кем-то абстрактным формулам и теориям жизни.

– Вы пишете о связи русского языка с сознанием и ментальностью русского человека. Хотелось бы услышать ваш комментарий.

– Отвечу очень просто, но для начала приведу примеры некоторых русских слов, которые во многом передают своеобразие мышления человека русского мира. Описывая, пытаясь понять (осознать) генезис и содержание таких русских слов (суждений/высказываний), как «душа», «тоска», «правда», «истина», «любовь», «надежда», «воля», «совесть», «честь», «грех», «вина», «судьба», «рок», «жизнь», «смерть», «грусть», «веселье», «терпение», «дума», «святость», «старец», «заступник», «красота», «странник», и ряда других, понимаешь, что они не только непереводимы в полном объёме и адекватно на другие языки, но и то, что в них имеется содержание, раскрывающее характер ума человека русского языкового сознания, его ментальность.

Ведь это поразительно, как язык прилип к целому народу, тесно с ним переплёлся, дав невиданное единство особого, почти метафизического свойства. И в наше время, когда один язык – английский – становится чуть ли не главным языком для многих народов и стирает тем самым своеобразие и неповторимость каждого из них, русский язык, а с ним и русская литература, опираясь на своих великих предшественников, продолжают развиваться своими особыми путями, подчас и не зная, куда они выведут.

– Обратил внимание: ваша книга – исторический, философский трактат, но печать публицистики лежит на последней части «Розановское. Заметки о современном».

– Это получилось как бы само собой. Почти по Толстому – «не могу молчать». Накопленное количество противоречий и конфликтов в современном мире таково, что вынуждает любого мыслящего человека высказаться прямо и откровенно по самой сути происходящих событий. Я и высказываюсь. Тем более что эти конфликты прямо или косвенно задевают каждого из нас. Я пишу и о Путине, и о современной западной модели мироустройства, и вспоминаю прошедшую Отечественную войну, пытаюсь сделать определённые прогнозы. Думаю, что эта часть книги будет интересна читателю.

И последнее. На обложке моей книги не название, но призыв – «Понять Россию». Если понять Россию, то нельзя её не полюбить.

Беседу вёл Юрий СТРОГАНОВ

Шестикнижие № 38

Шестикнижие № 38

Книжный ряд / Библиосфера

Поэзия

Валентин Василенко. Колокола души: Стихотворения. – М.: Икар, 2016. – 316 с.: ил. – 1000 экз.

В предисловии к книге Владимир Бондаренко пишет: «Поэзия для Валентина Василенко никогда не была элитарным занятием, неким хобби, это была его гармония человека и общества, тела и души, чувств и разу­ма» . Наверное, это лучшая характеристика для автора. Особенно от такого критика, как Бондаренко. В сборник вошли стихи, песни и поэмы, написанные за несколько десятилетий. Это своего рода «Избранное» Валентина Василенко, который не отделяет себя ни от России, ни от Украины. Данной теме, кстати, посвящена поэма «Крёстные сёстры», которая на двух языках опубликована в книге и датируется 2008 годом; перевод её на украинский выполнил когда-то замечательный поэт и пародист Евгений Нефёдов. Но основная стихия Василенко – это лирика:

Как чужды всем душам

Томленье и мгла,

Но слуху послушны

Лишь колокола.

Манеру Василенко можно вполне назвать классической, ему чужд авангардизм, давно наскучившие всем эксперименты и словесная эквилибристика. Он просто пишет. И у него получается.

Краеведение

Владимир Марковин. Дорогами и тропами Дагестана. – Махачкала: ИД «Дагестан», 2015. – 264 с.: ил. – 1000 экз.

Книга рассказывает о Дагестане, начиная с древних времён. Собственно, уже само название немало говорит о содержании. Здесь вы найдёте массу интересных фактов о быте, обычаях и нравах народов, населяющих Дагестан. Автор с больной симпатией рассказывает не только о Махачкале и Дербенте, но и о горных аулах, о небольших поселениях. Целый раздел посвящён аулам мастеров, в котором рассказывается о народных ремёслах. Как известно, Дагестан – многонациональная республика, в которой говорят на самых разных языках. Марковин скрупулёзно пишет об этом, разъясняет читателю все тонкости Востока. Пишет он и о замечательной природе края, о музеях, наскальной живописи и памятниках древней архитектуры. Эту книгу можно назвать как путеводителем по Дагестану, так и справочником по нему. Что примечательно, данное издание, как следует из выходных данных, печатается по книге издательства «Искусство» 1974 года. Но у кого есть та книга? А сейчас такие книги просто необходимы. Так что переиздание вполне оправданно.

Биография

Анна Ветлугина. Игнатий Лойола. – М.: Молодая гвардия, 2016. – 306 с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: Малая серия). – 3000 экз.

Наверное, трудно найти личность более противоречивую, чем Игнатий Лойола (1491–1556). Основатель ордена иезуитов, организации, имевшей политическое влияние по всему миру и до сих пор участвующей в крупных сделках и событиях, живущей под негласным лозунгом: «Цель оправдывает средства» – и в то же время святой. Ключевая фигура Контрреформации, создатель папской тайной полиции – и романтик, человек тонкой душевной организации, рыцарь-мечтатель, ставший прообразом Дон Кихота.