Приключения мальчика с собакой - Надежда Остроменцкая

– А ты скажешь мне свое настоящее имя? – спросил Клеон.

– Да. Когда мы с тобой лучше узнаем друг друга. – Галл протянул руку, чтобы ослабить намордник Льва. Пес глухо зарычал. – Ай-яй-яй! – укорил его Галл. – На друга?!

Лев смущенно вильнул хвостом. Клеон приподнялся:

– Погоди, я сам… Тихо, Лев! Смотри, как я люблю этого человека. – Он прижался щекой к плечу Галла. – А теперь ты поблагодари его за дружбу, – сказал Клеон, распуская ремни намордника.

– Эй-эй, мальчишка!.. Что ты там делаешь? – крикнул Орозий.

– Я хочу его покормить.

– А… Ну ладно. Только имей в виду: я потом проверю, как затянут намордник.

Орозий отвернулся. Галл протянул руку к носу Льва:

– Запомни, я – Друг.

Лев обнюхал руку и вопросительно посмотрел на Клеона.

– Лизни! – приказал мальчик.

Покормив Льва, Клеон и Галл улеглись рядом и стали тихо разговаривать.

– Нет в мире страны лучше Галлии! – рассказывал новый друг Клеона. – Тут, в Италии, красиво, не спорю, но как тесно! Вся земля поделена, все возделано, куда ни пойди – везде люди или стада, принадлежащие людям… А у нас можно много дней бродить по полям и лесам и никого не встретить. А разве здешние пастбища можно сравнить с нашими?… А нивы?! У нас пшеница так высока, что человека в ней и не видно. А реки!.. Таких веселых рек, как в Галлии, я нигде не видывал. Недаром дикие германцы, что живут за Рейном, стремятся овладеть галльскими землями… Конечно, у них мрачные, густые леса да болота, а у нас – веселые речки и веселые люди… Одно только в Галлии плохо: много племен в нашей стране, и нет между ними мира. А германцы и всякие другие наши враги только и ждут, чтобы мы начали войну друг с другом. Тогда они предлагают одному из наших вождей помощь, а на самом деле цель у них одна – проникнуть на наши земли и занять их.

– Если бы ты побывал в Сицилии, тебе там понравилось бы больше, чем здесь, – сказал Клеон. – Земля наша так щедра, что кормит не только нас, но и римлян. А море! Оно тоже дает нам пищу: мы ловим в нем рыбу, а горожане уходят на кораблях за море – торговать… Если бы ты знал, как прекрасно у нас море!.. Если в летний полдень лежать на выступе скалы и смотреть на воду, начинает казаться, будто плаваешь в небе, – такая она синяя! Но больше всего я любил в жаркий день оставить овец на Пассиона – это мой брат – и убежать к морю… Выкупаться в прохладной воде, а потом лежать на песке под солнцем… Что может быть лучше?! Если бы не пираты, публиканы и разные богачи, Сицилия была бы настоящим элизиумом,[43] где наслаждаются блаженством души умерших героев… – Клеон вдруг приподнялся на локте и, приблизив губы к уху Галла, шепотом спросил: – Как ты думаешь, чего добивается Спартак? Не хочет ли он поделить землю между всеми людьми поровну, чтобы не было ни богатых, ни бедных?

– Глупости! – убежденно ответил Галл. – Богатые будут всегда. Иначе, кто же будет управлять народом?

– Боги…

– Боги?! Ты думаешь, они справедливее людей?

Клеон вспомнил, как нехорошо поступили боги с его разорившимся отцом и как помогли они злодейским замыслам богача Дракила. Галл прав: богам доверять нельзя. Но и богатым – тоже.

– Знаешь, что делают богачи у нас в Сицилии? – снова заговорил он. – Не кормят своих рабов, не одевают, а приказывают им самим добывать себе одежду и пищу. И рабам приходится грабить путников на дорогах. А ты говоришь, что мы должны подчиняться богачам!.. Нет, Спартак, верно, все сделает по-другому, чтобы все было по справедливости… Как только стемнеет и ты освободишь Льва, мы с ним уйдем к Спартаку. А ты?… Пойдешь с нами?

– Еще не время, – покачал головой Галл. – Я наблюдаю уже несколько ночей: Орозий и Кимбр по очереди бодрствуют у костра, когда другие спят.

– Если на них науськать Льва, он их загрызет.

– Если ты науськаешь на них Льва, поднимется такой шум, что из лагеря прибегут легионеры. Я уж не говорю о том, что проснутся все торговцы и в первую очередь Аполлодор. Нет, бежать надо так, чтобы наш побег долго оставался незамеченным. Нужно все заранее хорошо обдумать.

– Думать?… – Клеон приподнялся на локте. – Думать! Я был хоть простым пастухом, но ты!.. Ты же сам сказал, что твои родители знатные. А ты согласен стать рабом и развязывать ремни на сандалиях господина?

– Развязывать сандалии – это еще пустяк, – возразил Галл. – От раба могут потребовать услуг более унизительных… Конечно, я убегу, но надо выждать благоприятного момента. Ведь в случае провала на меня и других рабов наденут цепи, и тогда прощай мечта о свободе!

Клеон так горячо стал уговаривать своего нового друга бежать сегодня же, что тот в конце концов начал сдаваться:

– Ну хорошо, попробуем! Я останусь тут, рядом с тобой, и буду бодрствовать всю ночь. Если представится случай, я тебя разбужу. Но в цепях ты далеко не уйдешь.

– Только бы выбраться отсюда, а там мы их разобьем!

– А собака твоя не залает?

– Лев слушается каждого моего слова. Ты же видел.

– Завтра, пожалуй, будет буря, – сказал Галл, выглядывая из-под повозки. – Посмотри-ка на небо.

Огненно-красный шар солнца опустился за холм, на котором утром стоял Клеон. Небо заполыхало, будто заиграли на нем отблески пожара. На горизонте, среди золота и пурпура, поднялись сизые тучи, как гигантские фигуры в мантиях, и потянулись одна за другой на юг.

Галл кивнул в сторону сада, под стеной которого они лежали:

– Вон и птицы с криками забиваются в гнезда… Быть буре!

– Пусть! – сказал Клеон. – В бурю еще лучше бежать: никто нас не заметит.

Красный свет сменился розовым сиянием и погас. Но темные фигуры в мантиях продолжали свой путь по небу с севера на юг. Высоко над ними, словно диковинный феникс,[44] горело маленькое зеленое облачко. Потом потухло и оно. Печальные сумерки окутали сады и холмы.

И вдруг наступила тьма.

Галл бесшумно подполз ко Льву.

– Тихо, Лев, тихо! – едва слышно шептал Клеон.

Как только Галл распустил ремни на лапах Льва и расстегнул намордник, Лев, лизнул щеку Клеона, засунул нос под его локоть и замер. Галл улегся рядом с ним. Клеон закрыл глаза, чтобы полнее насладиться ощущением покоя, который за последние два дня испытывал впервые. Рядом с ним друзья… впереди свобода…

Клеон незаметно уснул.

* * *

Его разбудили неистовые крики и звон оружия. Рядом рычал Лев. Клеон хотел вскочить – и ударился головой о повозку. Зазвенели цепи. Клеон вспомнил, где находится, и сжал ноздри Льва:

– Тихо… тихо… не рычи…

Он снова растянулся на земле и лежал, прислушиваясь к далекому шуму битвы и возгласам, раздававшимся вокруг:

– В Рим, кому дорога жизнь!

– Гладиаторы напали на лагерь!.. Спасайтесь!..

– Скорее!.. Что ты копаешься!

Задыхаясь от удивления и радости, Клеон позвал:

– Галл!

Никто не откликнулся.

– Галл… – упавшим голосом повторил Клеон, протягивая руку к тому месту, где перед этим лежал его новый друг.

Никого!..

Галл исчез?… В первую минуту Клеон почувствовал себя таким одиноким, словно маленький ребенок, которого отец и мать оставили в глухом лесу. Он заплакал. Лев положил ему на грудь лапу и стал слизывать с его щек соленую влагу. Клеон зарылся лицом в шерсть собаки. «Галл знал меня всего несколько часов. Кто я для него?… Но он был добр ко мне. Он хотел мне помочь, – думал Клеон. – А теперь он бежал, чтобы сражаться с римлянами. А какой от меня толк в бою?… Ведь я закован! Он из жалости не стал меня будить».

Клеон выглянул наружу. На стоянке свертывали палатки, упаковывали товары, ловили и запрягали лошадей и мулов. Люди метались в полной темноте. Со стороны римского лагеря доносились звуки боя: звон мечей, стук щитов, стоны умирающих, ругань, сражающихся и победные крики, но только – чьи?… Кто побеждает – гладиаторы или легионеры?

– Многих не хватает! – воскликнул Аполлодор, останавливаясь возле повозки, под которой лежал Клеон. – Какой убыток!.. Боги, какой убыток!.. Запрягайте!.. – Он наклонился, заглядывая под повозку: – Неужели и мальчишка сбежал?

– Я здесь, – сказал Клеон и сжал челюсти Льва, боясь, как бы он не цапнул шарившую в темноте руку хозяина. – Я спал.

– При таком адском грохоте? – восхитился Аполлодор. – Чудесно! Это признак здоровья. Выползай оттуда. Сейчас запрягут, и мы тронемся в Рим. Вот как тебе повезло: ты увидишь вечный город, не затратив ни одного асса на путешествие.

Я не могу выбраться отсюда, – упрямо сказал Клеон. – Я в цепях.

– Ах, да!.. Освободи ему ноги, Орозий, – приказал Аполлодор, направляясь к следующей повозке, – иначе он будет ползти, как червяк… Ах, какое горе, какое горе!..

Выбираясь из-под повозки, Клеон шепнул:

– Лев, за мной!.. Тихо!

В то время как Кимбр запрягал приведенную с лужайки лошадь, Орозий снял цепь с ног Клеона. В суматохе он не обратил внимания, что и со Льва сняты опутывавшие его ремни. Бросив цепь в повозку, он побежал за поклажей. Клеон поднялся, переступил с ноги на ногу, радуясь, что они свободны. Из темноты до него донесся голос Аполлодора: