Первый и последний. Немецкие истребители на западном фронте 1941-1945 - Галланд Адольф "Dolfo, Keffer"

Великобритания отреагировала на это, предоставив Польше гарантии. Тем не менее, Гитлер начал вести переговоры с Польшей по поводу Данцига и польского коридора. Вначале переговоры шли успешно, но в конечном итоге были сорваны. Это и послужило поводом для начала Второй мировой войны.

Четыре немецкие армии были уже расположены вдоль германо-польской границы. По приказу командования "Рихтгофена" наше авиасоединение было придано армии генерала фон Рейхенау в Силезии.

Утром 1 сентября еще затемно мы забрались в наши кабины. Мы разогревали двигатели, и голубые вспышки огня уже вырывались из выхлопных труб, когда на рассвете по сигналу пришло время для фейерверка. Нашей целью был штаб польского высшего командования и казармы. Сама операция планировалась и готовилась с величайшей тщательностью так, что хребет польской армии во всех отношениях и смыслах был сломан в первый же день кампании. После нескольких усиленных стратегических ударов люфтваффе, которое принесло германской армии абсолютное превосходство в воздухе, было положено начало блестящему сотрудничеству и взаимодействию между подвижными моторизованными армиями и люфтваффе. В современной манере ведения войны это было что-то совершенно новое. Пять польских армий, стоявших в готовности напротив четырех германских, были мгновенно и полностью разгромлены в результате совокупности таких факторов, как революционная по духу стратегия, эффективная работа германского Генерального штаба, современное вооружение и оснащение войск и, наконец, ни с чем не сравнимый боевой дух немецких солдат. Все это послужило поводом для того, чтобы возникло чудо германской блиц-победы всего за 18 дней. В первые дни военной кампании польские военно-воздушные силы в основном были уничтожены еще на земле. Соединение "Рихтгофен" умело использовало свой испанский опыт, так как имело достаточно возможностей для совершения точных тактических воздушных ударов с целью поддержки собственной армии. Кутно, Модлин и Варшава — вот те места, где мы встретили очень сильное сопротивление. Поскольку мы едва ли могли повстречать какие-либо польские истребители, сфера деятельности наших воздушных сил главным образом ограничивалась поддержкой армии с воздуха. Все это несколько утешало меня, потому что я вдруг понял, что не так уж много потерял. Один боевой вылет сменялся другим, и наша база постепенно продвигалась вперед. Наступление шло с захватывающей дух скоростью.

Краков пал 6 сентября. Под Кутно и Радомом была окружена и уничтожена большая часть польской армии.

Маршал Рыдз-Смиглу, главнокомандующий польской армией, капитулировал на 18-й день войны. Лемберг (Львов) был взят 23 сентября, Варшава и Модлин пали 27 сентября. Стойкая зашита столицы Польши послужила поводом для первых крупномасштабных воздушных атак, совершенных люфтваффе. Эти атаки предназначались для достижения стратегических целей, но заодно также служили для устрашения союзников. Немецкая пропаганда немедленно воспользовалась всеми средствами, бывшими в ее распоряжении, чтобы довести это до сознания союзников.

В течение 27 дней мной было совершено около пятидесяти боевых вылетов. Хотя мы и потеряли десять человек, включая командира авиаполка, все равно действия нашего авиасоединения были успешными. Нашу базу к югу от Варшавы даже посетил с коротким визитом сам Гитлер. Он сидел вместе с нами возле полевой кухни выслушивая наши сообщения и с удовольствием отмечая заметный прогресс в ходе самой операции и чудесные достижения армии.

Я был награжден Железным крестом 2-й степени, а 1 октября мне было присвоено звание капитана. Наше соединение перевели в Брюнсвик для отдыха, а также для того, чтобы начать предварительную подготовку по взаимодействию с парашютно-десантными войсками в будущих операциях. Свободное время я проводил, пытаясь добиться перевода в истребительную авиацию. К моей огромной радости, мне повезло, и я был переведен в 27-й истребительный полк под Крефельдом. Наконец-то я был снова вместе с истребителями и никогда уже не расставался с ними вплоть до сего дня.

ИСТРЕБИТЕЛЬ НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ

За блицкригом на востоке последовала сидячая война на западе. Впрочем, для всех заинтересованных сторон эта война была сопряжена с ужасным нервным напряжением. На протяжении двух недель, в то время, когда соответствующие командиры были в отъезде, я поочередно командовал всеми тремя полками нашей группы. Были постоянные взлеты по тревоге — ложные, конечно, потому что зловещие вопли сирены или сигналы с наблюдательной вышки, заставляющие нас взмывать в воздух, потребляя при этом значительное количество топлива и средств, обычно являлись следствием ошибок или обмана чувств. Так, например, одно из сообщений радара о массовом приближении вражеских самолетов оказалось стаей летевших птиц. Тем не менее, во время одной из таких тревог, на самом деле был сбит одни самолет. Но он оказался нашим "F-58" "Коршуном", за штурвалом которого находился командир располагавшегося неподалеку подразделения истребителей. Какая злая ирония судьбы! Хорошо еще, что больше ничего не случилось.

Когда война нервов, наконец превратилась в обычную войну все мы даже вздохнули от облегчения. Тем временем за кулисами штаб-квартиры германской армии до сих пор царила приводящая в замешательство нерешительность. Первоначально, вскоре после завершения польской кампании, Гитлер хотел повернуть войну на запад с целью обезопасить свой тыл против сверхврага, которым прежде прежде всего считался Советский Союз, несмотря на существовавший временный пакт о ненападении. Однако более старые генералы, во главе которых стояли Гальдер, начальник Генерального штаба, и фон Браухич главнокомандующий армией, отчаянно выступали против такого подхода. Ведь против 62 боеспособных германских дивизий стояли 85 французских, 23 бельгийских и 8 британских дивизий, а кроме этого, надо было защищать и восточные рубежи рейха. Гальдер и Браухич не только страшились подписывать что-нибудь еще, но даже серьезно рассматривали идею государственного переворота. То, что наступление на Западном фронте между ноябрем 1939 года и маем 1940-го раз двенадцать откладывалось, было вызвано не только погодными условиями, политической ситуацией, численным составом, вооружением и т. д., но также благодаря чистой случайности. Все происходившее могло расцениваться как счастливое или несчастливое стечение обстоятельств в зависимости от времени или от учитываемой точки зрения. Так 10 января майор люфтваффе совершал полёт из Мюнстера в Бонн, прихватив с собой полный план наступательной операции на западе. Из-за плохой погоды он сбился с курса и вынужден был совершить посадку на территории Бельгии, причем не позаботился уничтожить вовремя документы и они попали в руки союзников. Нужно было вырабатывать новый план, который после длительной отсрочки вызванной плохой погодой, в конце концов 10 мая 1940 года был приведен в исполнение.

Утром 12 мая, когда я с другими самолетами пролетал над линией фронта, наши войска уже глубоко проникли на территорию Голландии и Бельгии. На протяжении первых дней кампании на западе мы оказывали германскому наступлению на Маастрихт огневое прикрытие с воздуха вместе с 8-м воздушным корпусом. Как оперативный офицер нашего авиаполка, я был перегружен штабной работой, приказами о воздушной разведке, перебазированиями и совещаниями, так что никак не мог улизнуть на какой-нибудь боевой вылет, который так хотел совершить. Того, что для других являлось ежедневной обязанностью, мне приходилось добиваться с помощью уловок и хитростей. Но на третий день войны мне все таки довелось открыть свой счет сбитым самолетам.

Говорят, первый сбитый самолет может в общем повлиять на будущее летчика-истребителя. Это действительно так. Многие летчики, которым долго не достается их первая воздушная победа, либо по несчастливому стечению обстоятельств, либо просто из-за невезения, могут испытывать чувство неудовлетворенности, или же у них развиваются комплексы, от которых они никак не могут избавиться. Мне повезло. Мой первый сбитый самолет был просто детской забавой.