Серая башня - Эрик Голд

* * *

Конан хорошо запомнил, где находится дом Линфаня, и ему не составило особого труда влезть на стену. Двор был темен, окна все были закрыты ставнями. Откуда-то доносилась приглушенная визгливая музыка.

Конан мягко спрыгнул на землю и услышал тихий стон. Сделав несколько шагов он наткнулся на что-то теплое и мягкое. Луна выглянула из облаков и пролила на землю свой скупой, призрачный свет. Во дворе стоял столб, к которому была привязана девушка. Голова ее склонилась на грудь, глаза были закрыты. Она снова простонала.

Наверху хлопнул ставень. Конан прыгнул под дом, в тень. Свет из открытого окна упал на девушку.

— Заткнись, дрянь! — произнес смутно знакомый голос. — Ты мешаешь нашему господину наслаждаться музыкой! — И на девушку выплеснули воду.

Она подняла голову и открыла глаза. Взгляд ее уперся в Конана.

Он улыбнулся ей и приложил палец к губам. Девушка снова закрыла глаза. Свет, падавший сверху, сузился и исчез.

Конан пошел вдоль стены, прислушиваясь.

Он нашел окно, из-за ставней которого не доносилось ни звука. Подпрыгнув, варвар ухватился за карниз, подтянулся и лег на карниз животом. За ставнями по-прежнему было тихо. Лезвием ножа Конан открыл ставни и впрыгнул в комнату. Пол был покрыт мягким ковром. На ковре темнело несколько предметов.

Конан закрыл окно и очутился в полной темноте. Он опустился на корточки и двинулся вдоль стены к выходу из комнаты.

Не успел он пройти и половину пути, как дверь неожиданно открылась, и в комнату вошел человек с фонарем и мечом. Волосы человека торчали хвостом над теменем. Лицо его было круглым, а глаза выпученными. Он поднял фонарь и огляделся.

Увидев Конана, пучеглазый бросил фонарь и перехватил меч обеими руками, приняв боевую стойку.

Конан оружие вынимать не стал. Он наклонился, поднял с пола тяжелую глиняную чашу и кинул ее в голову пучеглазому.

Человек уклонился, при этом на мгновение потеряв Конана из виду и тем самым предоставив варвару достаточно времени, чтобы сорвать со стены гобелен с изображением трех львов, нападающих на слона. Пучеглазый вскрикнул и снова бросился на северянина, но кинутый в него гобелен, заставил его сражаться с тьмой. Конан шагнул к пучеглазому и попросту свернул ему шею.

На убитом были плащ и высокая шапка. Конан надел плащ и шапку, поднял фонарь и меч. Визгливая музыка доносилась откуда-то сверху. Конан быстро сориентировался. В прошлый раз, когда он находился здесь в путах, он был достаточно внимателен к деталям и запомнил расположение комнат.

Одна из.дверей у лестницы вдруг открылась, и в проем выглянула лохматая голова. Узкие глаза поморгали.

— Это ты, что ли? — спросила голова.

— Я, — сказал Конан.

— Эй, — не поверила голова, — ты кто? Конан прыгнул вперед и отрубил голову.

Из-за двери выпало остальное. С сожалением Конан увидел, что это была раздетая женщина.

За другими дверьми раздались покашливания, поскрипывания, неопределенные возгласы. Конан не стал дожидаться, когда появиться много голов. Ему вовсе не улыбалось стать -кровавым жнецом.

Он взбежал по лестнице и вышиб дверь ногой. Открылась спальня. На огромной кровати барахтались двое: нагая женщина и полуодетый, в широко распахнутом халате, мужчина. Женщина сидела над мужчиной и играла на инструменте, состоявшем из бурдюка и нескольких флейт, прикрепленных к нему. Мужчиной был Линфань.

Он вскрикнул, увидев Конана, и мгновенно покрылся потом. Кожа его заблестела в свете нескольких красных фонарей.

Женщина оставила свой инструмент, соскочила с кровати и направилась навстречу непрошеному гостю.

Женщина была необычно сложена. Широкие плечи, крепкие мускулистые руки, чересчур твердые бедра. Плоский живот был заметно напряжен. Все мышцы выступали рельефно, как у борца-мужчины. Конан смущенно опустил взгляд. Ему казалось неприличным такое тело. Слишком грубым и несовместимым с женским естеством.

Женщина не обратила на мнение Конана никакого внимания. Она не думала об этом. Она вообще ни о чем не думала. Ее ноздри раздулись, она закричала и бросилась вперед.

— Убей его! — завопил толстяк, и маленькие ручки его взметнулись к потолку, словно он был убежденным солнцепоклонником.

Конан отступил к двери, но женщина оказалась чересчур настойчива. Она прыгнула и ударила его обеими ногами. Меч полетел в одну сторону, Конан — в другую, на стену с шелковой драпировкой.

За драпировкой оказался камень. Конан почувствовал его лопатками, когда сползал вниз. Женщина склонилась над ним с жестким лицом и оскаленными зубами.

Таким образом бить женщин вообще-то не следует, но другого выхода попросту не оставалось. Мускулистая красавица протянула руки, явно намереваясь свернуть Конану шею. Киммериец был решительно против этого. Он ударил женщину ногой в низ живота. Лицо красавицы стало гораздо мягче. Еще мягче оно стало, когда Конан направил кулак женщине под грудь.

— Убей его! — все еще орал Линфань, прыгая на кровати.

— Он не понимает, — сообщил красавице Конан, прежде чем сделать с ней то, что она сама хотела сделать с ним. Позвоночник красавицы хрустнул.

Линфань сел на подушки и тоненько заверещал, закрыв лицо руками.

— Ты нужен мне живым, — сказал Конан, подхватывая его за воротник халата.

— Да, да! — радостно согласился министр. Они спустились по лестнице.

Внизу стоял великан в одной набедренной повязке, держа в руках лохматую голову женщины. Ту самую, которую отрубил Конан. Лицо великана выражало горе.

Услышав шаги, он поднял взгляд, и его лицо перекосилось от злобы. Он зарычал.

— Убей его, Гермотим! — вскрикнул Линфань, вырываясь от Конана и скатываясь по ступеням.

Гермотим отбросил отрубленную голову и пошел прямо на Конана, расставив руки и переваливаясь, как медведь. Киммериец усмехнулся. И с усмешкой на лице отправился навстречу великану.

Он намеревался покончить с неуклюжим защитником Лифаня одним ударом, но удара не получилось.

Когда до великана осталось два-три шага, он неожиданно прыгнул и нанес сильный удар по руке Конана. Меч киммерийца вылетел и воткнулся в колонну.

Кулак Гермотима снова рассек воздух, но до виска Конана не добрался. Киммериец уклонился, с запозданием поняв, что перед ним серьезный противник. Он схватился за рукоять своего меча и потянул его, но колонна не собиралась легко отдавать добычу.

Гермотима позабавил вид Конана, пытающегося выдернуть свой меч. Великан отступил с громогласным смехом. Однако он был вынужден прервать веселье, как только оступился и полетел спиной на каменный пол, размахивая руками. Великан был очень удивлен — никакого препятствия, о которое можно было споткнуться, прежде на полу не имелось.