Герцогиня на год, или Пробный брак с призванной (СИ) - Екатерина Стрелецкая

на то, что Адам большую часть времени проживал на севере, казалось бы, должен был привыкнуть к мужскому окружению, подбором персонала занимался смотритель замка, господин Рент, да-да, к нему было принято обращаться именно так, несмотря на происхождение. Поэтому на кухне господствовала кухарка, которой подчинялись помощники и помощницы, а также поварята обоих полов, а вот за садом ухаживал садовник со своими подручными.

Вроде ничего сложного и вполне понятно, но придётся как-то уложить всё в своей голове. Надо будет попросить Энид раздобыть бумагу и письменные принадлежности. Придётся смастерить себе что-то вроде ежедневника или записной книжки, чтобы пользоваться на первых порах в качестве шпаргалки.

Жаль, конечно, что Энид не особо в курсе, насчёт экономических нюансов этого мира. Максимум, что она смогла ответить на мои вопросы по поводу особенностей того или иного края, так это «на юге да, земли побогаче будут». В принципе, логично. Сказала лишь с такими вопросами лучше обратиться к милорду или его управляющему. Теперь бы ещё понять, к кому лучше, а главное — когда, сунуться с расспросами. Насчёт снабжения замка ответ был ещё проще: привозят. В конечном счёте список того, что мне необходимо будет разузнать, всё удлинялся и удлинялся. Тут к Энид никаких претензий: она же простая служанка. Но и рассказала всё-таки немало.

Я посмотрела, как Энид в очередной раз тащит два деревянных ведра с водой через все комнаты. Эти были, конечно, поменьше, чем те, с помощью которых она наполняла накануне большую лохань, выполняющую роль ванны, но всё-таки.

— Энид, а разве нет другого способа, чтобы отнести воду в гардеробную? Как-нибудь напрямую…

— Есть, госпожа. Просто той лестницей долгое время не пользовались, так как эти покои пустовали. Сегодня её расчистят, и я больше не буду тревожить вас, проходя через все комнаты.

Объяснять служанке, что я больше беспокоилась о том, что она случайно запнётся и врежется в камин, не стала. Просто не поймёт или решит, что я считаю её неуклюжей. Замечала не раз, как она моё желание помочь засчитывала на свой счёт, причём с отрицательным знаком. Всё-таки другой менталитет, другое воспитание. Тут лезть на рожон глупо. Приходится это учитывать и с этим считаться.

Кстати, гардеробная здесь — это не только место для хранения одежды или личных вещей, но и ванная. То есть, часть помещения занимала та самая лохань, а ещё столик, на котором стоял таз для умывания. Вот несомненным плюсом оказалось, что средневековых предубеждений насчёт мытья не существовало. Каждый сам для себя определял количество и частоту гигиенических процедур. Правда, Энид упомянула, что северяне моются реже, а южане чаще — из-за климата. Это мне тоже было понятно.

В общем, когда с умыванием было покончено, Энид занялась моими волосами. Никогда не думала, что это такое блаженство, когда их расчёсывает кто-то. Даже с визитом к парикмахеру не сравнимо! Зато теперь есть человек, способный обуздать эту гриву! Энид заплела две косы на манер «французской косички» и уложила на затылке с помощью своих заколок и шпилек. Похоже, что придётся раскулачить Адама на различные дамские штучки. А то совсем как-то неудобно выходит: одежда Энид, заколки тоже её… Надо будет попробовать поговорить с Адамом или намекнуть, что есть разговор после свадебной церемонии. Прямо сию секунду настаивать на разговоре с ним, чувствую, чревато. К тому же он всё-таки и так сильно мне помог, вернув мне возможность полноценно двигаться и жить. Этого тоже нельзя списывать со счетов. Тем более что услуги мэтра Антверта точно «в копеечку» влетели.

А в итоге пришлось всё-таки раскулачить не Адама, а снова Энид. На кушак, роль которого исполнил сложенный в несколько раз кусок той же ткани, из которого она сшила платье. Мало того что лиф сошёлся на мне просто край в край, хотя положено хотя бы на пару сантиметров иметь между ними. Так ещё и в талии платье болталось! Представляю, какой шок будет у швей, когда те явятся на подгонку нарядов.

Но как же всё-таки хорошо было снова быть собой! Я с удовольствием прошлась по комнатам, изучая каждую из них уже более детально, чем накануне. В общем, как рассказала Энид, и первая гостиная используется по аналогии с обычной: там могут находиться все, кому даст позволение войти госпожа, а вот во вторую уходят для решения каких-либо серьёзных вопросов «с глазу на глаз», при условии, что за дверью остаётся личная служанка. А вот в спальню позволено заходить только супругу, детям, лекарям и слугам.

Неожиданно раздался стук в дверь и из коридора раздался незнакомый мужской голос:

— Его Светлость приглашает госпожу Эмилию разделить утреннюю трапезу!

Глава 13. Приглашение

Получив от меня дозволение, Энид открыла дверь. Стоящий в коридоре слуга повторил свою речь и замер. Видимо, в ожидании ответа. А я настолько растерялась, что даже не знала, как отреагировать. С чего бы это Адаму звать меня на завтрак? На ужин ведь не приглашал, даже никак не отреагировал на то, что мне принесли еду прямо в покои. Если бы я нарушила какое-то правило, наверняка та же Энид бы мне сообщила. Или это из-за вчерашней его выходки и моей реакции на неё?

В общем, пока я мучилась догадками, слуга протянул Энид небольшой конверт.

— Его Светлость просил передать госпоже Эмилии, если она выразит сомнения по поводу ответа. После этого он откланялся и ушёл.

Служанка принесла нож для писем и поддела его кончиком личную печать герцога, после чего передала вскрытый конверт мне. Внутри оказался сложенная записка, состоящая всего из двух слов: «Был неправ». И тут я окончательно перестала чего-либо понимать. Адам что, принёс таким образом извинения? Если да, то за что? За всё сразу, в том числе за грубость и хамское поведение, или только за свой вечерний визит? А если бы я сразу пошла за присланным слугой или ответила, что вскоре присоединюсь, то послание не получила. В таком случае можно было считать, что он не извинялся, и всё произошедшее накануне стоит расценивать «в порядке вещей»? В голове от лихорадочно скачущих мыслей и догадок царил полный сумбур, а сама она напоминала встревоженно гудящий улей.

Пойти, значит, согласиться с извинениями. Проигнорировать приглашение? Не будет ли это считаться нанесённым оскорблением Адаму согласно его статусу? Или, наоборот, будет принято за обычный женский каприз, и тем самым я потеряю возможность быть хоть как-то воспринятой впоследствии серьёзно? Как же всё просто и сложно одновременно! В своём мире было