Крах тирана - Шапи Казиев

Сурхай-хану было за шестьдесят. В бороде его уже блестела седина, но он был по-прежнему крепок и могуч. Беспокойная, полная опасностей и походов жизнь сделала его не только почитаемым всеми ханом, который значительно расширил доставшиеся ему владения, но и славным воином, не раз наводившим ужас на самых сильных врагов. Под стать Сурхай-хану были и два его сына – Муртазали и Мухаммад, которые теперь собирались в дальний поход.

Сурхай-хан слышал, что этот Шах-ман – непростой человек, но видел его впервые. Шахман держался с достоинством, хотя беспокойство было заметно в его глазах, нервно бегавших по сторонам. Поговаривали, что Шахман богат, учен и много путешествовал по миру. Ходили даже слухи, что он знаком с самим Надир-шахом и, убедившись в его великой силе, хотел объединить горцев под своим началом.

То ли для отпора каджарам, то ли для того, чтобы вступить с ними в союз. Во всяком случае с Шахманом стоило поговорить хотя бы для того, чтобы побольше узнать о кровном враге горцев – Надир-шахе. А Сурхай-хан на себе испытал, чем может обернуться незнание противника, его сил и способов воевать.

Когда около двадцати лет назад против персидского владычества восстали азербайджанцы и жившие за Кавказским хребтом аварцы, лезгины и цахуры, Сурхай-хан пошел к ним на помощь. Вместе с ним поднялись на борьбу лезгинский предводитель Хаджи-Дауд Мюшкюрский и Ахмад-хан – уцмий Кайтага. Повстанцы громили брошенные против них войска, изгоняли персидских ставленников и даже взяли Шемаху – сердцевину богатого Ширвана.

Но затем явился царь Петр I, назвавший Каспий «морем без хозяина» и решивший прибрать к рукам его побережье. Поводом для экспедиции Петр объявил то, что восставшие, а с ними и Сурхай-хан с Хаджи-Даудом разорили русских купцов в Шемахе: «Ввиду отказа Хаджи-Дауда и Сурхай-хана дать удовлетворение мы принуждены против предреченных бунтовщиков и всезлобных разбойников войска привести».

Причинять вред русским купцам восставшие не собирались, но они укрыли свои товары в амбарах персидских купцов, а разбираться, чье это добро, никто уже не стал.

Тем временем на обессилевшую Персию и ее владения начали наседать и турки. Интриги между тремя державами обернулись договорами, по которым большая часть Закавказья перешла к туркам, а побережье Каспия – к России. Чтобы удержать за собой Шемаху, Сурхай-хану пришлось согласиться на покровительство Турции, о чем и гласил специальный фирман султана. Еще через десять лет, когда Надир взял дела в свои руки и потеснил турок, султан подписал новый договор с Персией, по которому Ширван опять переходил к ней. На этот счет султан послал Сурхай-хану повеление оставить Ширван и Шемаху. Но гордый хан ответил, что никто не имеет права приказывать ему, что делать. Когда же прибыли посланники от Надира с требованием очистить Ширван, Сурхай-хан попросту их казнил. В живых он оставил лишь одного, чтобы тот сообщил Надиру об ответе на наглые притязания. Тогда-то взбешенный Надир и бросился на Сурхай-хана.

Привыкший встречать противника лицом к лицу, Сурхай-хан решил дать Надиру решительный бой, заняв позиции в урочище Деве-Батан под Шемахой, которую Надир успел захватить и разрушить. Но коварный каджар обманул Сурхая. Закованная в латы пехота кызылбашей нанесла сильный удар по передовой линии войск Сурхай-хана, а тяжелая персидская и легкая афганская конница под командованием Кани-хана – вождя афшарского племени Абдалин – ринулась в обход. Это внесло смятение в ряды оборонявшихся. Но Надир не стал бросать конницу на засевших в лесу воинов Сурхай-хана, а предпринял неожиданный маневр – стремительно двинулся в Дагестан, чтобы разорить Кази-Кумухское ханство и захватить его столицу Кумух.

Однако Сурхай сумел опередить Надира, и тому пришлось преодолевать упорное сопротивление на пути в Кумух. Сурхай-хан отходил с боями, нанося шаху значительный урон на каждом рубеже и поднимая народы на борьбу с захватчиком.

Везде, куда вступал Надир, горцы отчаянно бились с его полчищами, самоотверженно пытаясь преградить путь этой смертоносной лавине. Сурхай рассчитывал измотать и обескровить противника, чтобы нанести ему главный удар под Кумухом. Но силы Надира были велики, хорошо обучены и снабжены таким большим количеством пушек, что горцы, не ожидавшие столь внезапного нападения, не сумели остановить врага, а Сурхай-хан не успел достаточно подготовиться к решающему сражению.

Желая навсегда подавить в горцах саму мысль о сопротивлении, Надир оставлял после себя пепелища разграбленных сел, башни из отрубленных голов и варварские шах-керманы, когда детей собирали на току и молотили копытами тяжелой конницы.

Сурхай-хан успел разрушить мост через реку перед Кумухом и соорудить несколько рядов укреплений. Но Надир был неукротим. «Где взберется собака, там взберется и конь», – сказал он и заставил конницу Кани-хана, несмотря на потери, идти через ущелье. Вскоре был восстановлен и мост. Надир не успокоился, пока не опустошил ханство Сурхая, не захватил его имущество и не подверг жестоким наказаниям многих кумухцев. Не смог он заполучить только самого хана, который ушел с семьей и небольшим отрядом в соседний Андалал, в Аварию.

Опасаясь подвергнуться той же участи и не имея сил для серьезного отпора, главы некоторых соседних обществ явились к Надиру с изъявлением покорности. Сердца их пылали гневом и жаждой мести свирепым пришельцам, но положение было безвыходным, и они сочли за лучшее сделать вид, что покорились, чтобы сохранить силы для будущей борьбы.

Сюда же явился и Хасбулат – сын бывшего Тарковского шамхала Адиль-Гирея. Когда царь Петр совершал Персидский поход, Адиль-Гирей в надежде обрести сильного союзника принял Петра с почетом, подарил ему трех персидских скакунов в дорогом убранстве, полторы сотни быков для пропитания войска и еще шестьсот – для перевозки тяжестей, прибывших морем. За что и сам был осыпан почестями. Но после того, как Петр учинил земельный передел, жалуя покорившихся и наказывая непокорных владетелей, ущемленный в своих правах Адиль-Гирей со своими воинами напал на построенную Петром крепость Святого Креста, угрожал прочим опорным пунктам и перекрывал дороги. В ответ генерал-майор Кропотов двинул войско на шамхала и разорил несколько его аулов. После чего Кропотову были присланы новые подкрепления, чтобы захватить или убить бунтовщика Адиль-Гирея. Когда это не удалось – шамхал дрался храбро, генерал-лейтенант Матюшкин вернулся из завоеванных провинций Персии и велел полковнику Еропкину разорить Тарки – столицу шамхала.

Дело кончилось тем, что кабардинский князь Эльмурза Бекович-Черкас-ский уговорил Адиль-Гирея явиться с повинной, обещая, что его особа будет в безопасности. У шамхала уже не оставалось средств к сопротивлению. Он поверил князю и явился в русский лагерь. Но вместо прощения его арестовали и сослали в Архангельск, где он и умер. Владения Адиль-Гирея были переданы в русское управление.

Теперь же, когда земли вдоль Каспия отошли к Персии, Хасбулат предъявил свои претензии на отцовский престол. Обретя такого важного союзника, Надир тут же назначил его шамхалом и щедро одарил.

Пробыв неделю в Кумухе, Надир понял, что его значительно ослабленное в боях войско уже не в силах продолжать наступление и вести новые тяжелые бои, неминуемо ожидавших его в Аварии. И он решил вернуться обратно. Надир пошел по другой дороге. И здесь повторились все ужасы, которыми сопровождалось его появление в Дагестане. Путь ему преградили отважные жители Самурской долины. Ахтынцы разрушили мост через реку и засели в своей крепости Шахбани, решив драться до конца. Они отбили несколько штурмов, Надир не смог взять крепость, пока не погиб последний ее защитник. Соседи ахтынцев тоже бились насмерть, но не смогли остановить армию Надира, несшуюся по долине, как огненный смерч.

Сурхай знал: многие его осуждают, считая, что своим упорством хан навлек на народ ужасные бедствия. Но знал он и то, что Надир все равно двинулся бы на непокорных горцев, считая их подданными Персии и желая утвердить над ними свою власть. Сурхай не мог поступить иначе, чтобы не потерять лицо. Он принял на себя главный удар войска Надир-шаха, и за это его уважали. Да и кто бы добровольно согласился впрячься в шахское ярмо? Одна лишь угроза этого поднимала народы на борьбу. Даже рабы просили дать им оружие, чтобы драться с ненавистными каджарами.

Стремление людей к независимости было неистребимо. Не успел Надир вернуться в Персию, как повсюду снова начались восстания. На ставленников шаха обрушились народный гнев и острые кинжалы. Худатская крепость с персидским гарнизоном в Кубинском вилайете была окружена местными жителями и прибывшими к ним на помощь из Дагестана ахтынцами и кюринцами. И крепость бы неминуемо пала, не явись на выручку осажденным шахский правитель Дербента и Тарковский шамхал Хасбулат – единственный союзник Надира в Дагестане.