Города в поднебесье (СИ) - Сухов Лео

Не став дожидаться, чем закончится полёт отвратительной твари, я рванул дальше, уже жалея о своём благородном порыве, потому что улица теперь была практически перекрыта. Оглянувшись, я обнаружил, что спасённая девчонка воспользовалась моментом и тоже убегает прочь. А поскольку сам город и скала были не так велики, то все, кто бежал рядом — двигались в одном направлении. В этот момент с севера ударили несколько туманных сгустков, раскидывая сколопендр в стороны и разрывая их на части. Я завернул за угол и вместе со спасённой девчушкой проскочил за пятерых стражей, занявших оборону и прикрывавших отход жителей. Позади них стоял Гронги, направляя всех дальше, и громко кричал:

— На подъёмник! Все на подъёмник, быстрее!

Идея была, несомненно, хороша, но как он себе представляет подъём всех жителей? Подъёмник не резиновый — больше пятидесяти человек за раз не выдержит. Там, конечно, стоят какие-то логосы, которые позволяют ускорить вращение, но шарков-то в упряжке наверху не ускоришь — и подъём как занимал две минуты, так и занимает. И ведь толпа уже на месте!

Я всё-таки попытался опередить основную часть людей, срезав путь через территорию склада. Я знал, что с той стороны в заборе есть дыра. Это позволит легко проскочить участок, густо запруженный народом. Главное — потом не зевать и оказаться поближе к подъёмнику.

— Подожди меня! — крикнула спасённая девочка, бросаясь следом, но я не собирался этого делать. Чем мог, тем помог, а дальше пусть сама решает.

— Куда?! — закричал Гронги. — Надо к подъёмнику!

Если бы дело было лишь во мне, он не стал бы даже орать. Но девочка решила следовать за мной и резво рванула в калитку. А Гронги сорвался и побежал за ней. Именно в этот момент ещё пятеро стражей, отстреливаясь, пятясь под напором обезумевших от крови сколопендр, спиной вперёд отступили к подъёмнику. Есть такое свойство у тварей: как чуют кровь — так их не остановишь… Калитка за Гронги захлопнулась, а открывалась-то она наружу, о чём сколопендры, конечно не знали. Те, что попытались преследовать нас — просто влепились в забор. Долго он не продержится, но ещё немного форы даст…

У дыры я оказался первым, но крики девочки за спиной заставили меня остановиться. С той стороны забора уже начиналась давка, и пускать туда девчонку было просто опасно.

— Стой! Раздавят! — сказал я, придерживая её рукой за плечо и не давая нырнуть в дыру.

Рядом, шумно дыша, остановился Гронги. Он хотел что-то сказать, но сбитое дыхание не позволяло. Пространство перед подъёмником — между трущобами на севере и оградой склада на юге — всё было запружено людьми. Сотнями и сотнями людей, что рвались к одинокой деревянной платформе, ползшей по направляющим конструкциям, приделанным к стене скалы…

Ощущая приступ надвигающейся паники, я пытался придумать хоть что-нибудь, и в этот самый момент со стороны центра города, круша своим тяжёлым телом дома, вырвалась большая сколопендра. Сминая людей, как тряпичных кукол, она пронеслась сквозь толпу, вся в брызгах крови, что взметнулась под её лапами, и попыталась вскарабкаться наверх — прямо по подъёмнику. А следом за ней на площадь выплеснулась волна её собратьев — тех, что поменьше…

Стражи, что были в этой части, буквально закидали их логосами из посохов, но остановить не смогли. Сколопендры заполняли площадь, обращая в бегство ещё оставшихся в живых горожан. Люди кинулись прочь от огромных ног прорвавшегося гиганта, пытаясь перелезть через ограду склада, а я внезапно получил один-единственный шанс на спасение.

Сначала подъёмник не выдержал и начал обваливаться — вниз полетели брёвна, канаты и люди, поднимавшиеся на площадку в первой партии. Большая сколопендра тоже не удержалась и рухнула на спину. Мимо нас с девочкой с приглушенным рёвом проскользнул Гронги и, оттолкнув в сторону пару горожан, кинулся к исполинской твари. Он вскинул посох, с которого срывались почти невидимые снаряды, и обрушился на страшного врага. Попавшие ему под горячую руку мелкие особи буквально разлетались ошмётками…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А я застыл, глядя на остатки конструкции подъёмника. Здесь надо сказать, что склон не был совсем уж монолитным: на высоте примерно сорока метров его пересекала целая вереница крупных трещин. Часть из них использовали строители, чтобы закрепить конструкции подъёмника. Следующая трещина находилась уже на уровне примерно восьмидесяти метров — а ещё выше, на уровне облаков, начиналось плато. Собственно, часть конструкции, бравшей на себя вес, удержалась в креплениях — не так-то просто их было вырвать. Однако дело было вовсе не в этом. Дело было в том, что от креплений первого яруса вниз, до самой земли, свисал толстый канат — примерно с моё запястье толщиной.

Вот это и был шанс! Огромный шанс спастись! Да, потом ещё можно было десять раз с голоду умереть, но вот именно сейчас, в этот самый момент — был шанс сохранить свою драгоценную шкурку, которой, я к слову, всё-таки дорожил. Большая сколопендра повернулась к обрыву хвостом и теперь отбивалась от наседавшего на неё Гронги, а мелкие преследовали толпу, пытающуюся убежать на север и на восток. И если проскочить вдоль обрыва…

— Я с тобой! — сказала девочка, уловив перемену в моём настроении.

Вот только этого не хватало…

— Ты по канату лазать умеешь? — спросил я. — Придётся забираться наверх!

— Нет… Но я с тобой.

Времени с ней спорить не было. Вот совсем! И я рванул в дыру, надеясь разобраться с этим вопросом потом, когда добежим. Одинокая мелкая тварь не успела заметить мой рывок — от резкого удара она свернулась, как гусеница, и покатилась прочь. А Гронги всё теснил противника! Хвост гигантской сколопендры бил в опасной близости от обрыва скалы. Я схватил девочку за руку и припустил что было силы. Сколопендра снова попятилась от Гронги с его посохом — и проскочить нам удалось лишь чудом, пригнувшись в последний момент. Прямо за нашими спинами огромный хвост твари обрушился на землю. Но мы смогли. Ещё несколько секунд бега — и мы уже были рядом с канатом.

Я подёргал его, а потом почти повис на нём всем телом — но нет, канат надёжно держал вес. Да и незаметно было, чтобы наверху что-то шаталось. Я снова посмотрел на девочку, а та внимательно взглянула на меня.

— Я не смогу, — сказала она очень серьёзным голосом с лёгким оттенком грусти.

Я понял, что брось я её сейчас — и она сядет тут и начнёт реветь вместо того, чтобы убегать и спасаться. Вот именно так и сделает. А смогу ли я забраться наверх с её весом за плечами? Толстой она не выглядит, да и с чего бы — она из приюта, а там, небось, не самая изысканная кухня… Тяжести я таскаю уже несколько месяцев и явно стал сильнее, чем когда впервые попал сюда. Рюкзак… Рюкзак выдержит, я сам пришивал лямки одолженными у хозяйки дома швейными принадлежностями. Только их надо будет немного распустить — так, чтобы между рюкзаком и мной поместилась девочка.

— А ты сможешь долго держаться за меня? — спросил я, начиная развязывать узлы, регулировавшие длину лямок.

Девочка молча кивнула.

— Тогда лезь на спину! — приказал я, опускаясь на колени и подвязывая рюкзак снизу так, чтобы он плотно примыкал к пояснице, а верхняя его часть отвисала примерно на тридцать сантиметров.

Девочка идею уловила и умудрилась уместиться на моей спине, обхватив меня ногами и крепко вцепившись руками в куртку. Я снова примерился к канату, тяжело вздохнул и начал своё восхождение. Ногами я упирался в скалу, а руками держался за спасительный трос — и шёл, шаг за шагом, всё выше и выше.

— Спасибо, — сказала девочка у меня за спиной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не за что пока…

— Есть за что… Без тебя бы я совсем пропала. Меня бы уже съели или затоптали…

— Со мной ты ещё тоже можешь пропасть… — буркнул я в ответ.

— Нет, с тобой я не пропаду. Сегодня мне звонили и сказали пойти с тем, кто не бежит за всеми и кто меня спасёт. Я думала — за воспитательницей, а ты потом твари как наподдал!.. И я поняла — надо с тобой. Да, точно с тобой!

— Почему ты… так… думаешь?.. — спросил я, хотя вообще собирался отмалчиваться всю дорогу. Позади осталось метров десять склона, и, если не врать самому себе, то придётся признать: да, руки начинали уставать.