Беги, хватай, целуй - Эми Сон

– В программке сказано, что часть сценария спектакля создана тобой, – сказал он. – Какая именно?

– Сцена в машине и история о «Ване с Сорок второй улицы», которую я рассказываю.

– Я так и подумал, что это написала ты. Это мое самое любимое место в пьесе.

– Спасибо, – повторила я.

Он улыбнулся мне, а я не знала, что сказать еще. Ведь если я попытаюсь завязать знакомство со случайным зрителем, он посчитает меня доведенной до полного отчаяния девицей. Не успела я это подумать, как ко мне подошел с поздравлениями кто-то еще. Я на мгновение отвернулась, а когда посмотрела в его сторону опять, парня уже не было.

Как только мы отыграли спектакль, я начала подыскивать себе квартиру. Я накопила больше двух тысяч долларов. Пора было подумать об отдельном жилье. Я хотела жить в Бруклине – не только потому, что он дешевле Манхэттена, но и потому, что я всегда гордилась своими туннельно-мостовыми корнями. Неправильно думать, что Бруклин-Хайтс представляет собой находящиеся по соседству с центром трущобы; напротив, это самый элитный микрорайон, населенный «стопроцентными американцами», – не то что Верхний Ист-Сайд.[28] Не стоило порывать с уютными улочками, на одной из которых я родилась, и стремиться сменить их на фешенебельный район. Я все-таки выходец из среднего класса, и мне присуши устремления рабочего люда.

Однажды после обеденного перерыва, когда Крыса была на совещании, я вошла в раздел частных объявлений сайта «Виллидж Войс» (именно таким образом нашла себе квартиру Сара) и как раз просматривала «Однокомнатные квартиры в Бруклине». В пятом по счету объявлении я прочла: «Кэррол Гарденс – большая квартира-студия на тихой зеленой улице, в пяти кварталах от станции метро «Сани» (линия «Ф»); большой встроенный шкаф, паркетный пол; 750 долларов в месяц. Спросить Эла Казанову».

Я восприняла эту фамилию как знак свыше. Может, этот парень принесет мне удачу в любовных делах? Я договорилась посмотреть квартиру после работы и предложила Саре пойти вместе со мной.

Выйдя из метро и осмотревшись, я сразу же влюбилась в район. Тихие, утопающие в зелени широкие улицы, и в каждом выходящем на улицу дворике – статуя Девы Марии. На крылечках сидели на ступеньках пожилые женщины и рассматривали прохожих; мужчины в нижних рубахах высовывались из окон последнего этажа; дети играли в хоккей; а мамы-яппи катили младенцев в открытых колясках.

Дом из бурого песчаника стоял на углу Клинтон и Лежер-стрит, всего в нескольких кварталах от автострады Бруклин-Куинз. Мы позвонили, нам открыл здоровенный мужчина лет сорока с лишним.

– Это я вам звонила, – сказала я. – Меня зовут Ариэль.

– Очень приятно, – Эл. – Он свысока взглянул на Сару. – Вы ничего не говорили насчет соседки. Так не пойдет. Квартира слишком мала для двоих.

– Это просто моя подружка, – пояснила я. – Квартира нужна только мне.

– Ну-ну, – произнес он, по-прежнему недоверчиво глядя на Сару и проводя нас внутрь.

В прихожей пахло плесенью и кошками. Справа от входной двери виднелась батарея отопления, и на ней примостилась статуэтка юноши с золотистыми волосами и четками вокруг шеи.

– Кто это такой? – поинтересовалась я.

– Святой Кристофер, – прозвучало в ответ.

Я решила, что, пожалуй, не буду ставить на дверной косяк шкатулку со свистком, на котором написано какое-нибудь изречение на иврите.

– Я живу ниже этажом вместе с братом Карлом, – сказал хозяин, поднимаясь по лестнице. – Нам не нужны шум и всякие глупости. Карл много работает и дома нуждается в покое.

– Чем он занимается? – спросила Сара.

– Он директор похоронного бюро.

– А вы где работаете? – поинтересовалась я.

– О, я не могу работать, – сумрачно произнес Эл.

– А почему?

– У меня повреждена нога. Я ее сломал на стройке восемь лет тому назад, и с тех пор она страшно болит. Но я предъявил иск городу, и, похоже, скоро все должно устроиться.

– И давно вы предъявили иск? – спросила Сара.

– Сразу после несчастного случая. Еще в восемьдесят восьмом.

Когда мы поднялись на верхнюю лестничную площадку, я заметила в стене нишу глубиной около трех футов.

– Здесь что, была статуя? – спросила я у Эла.

– Нет, – ответил он. – В каждой квартире в Кэррол Гарденс есть такая ниша. Это для того, чтобы, когда вы умрете, ваш гроб пролез. Предполагалось, что тот, кто вселится в дом этого округа, проживет здесь всю свою жизнь.

Идея мне понравилась – вот только мне не особенно хотелось, чтобы мой гроб выносил Эл.

Он открыл дверь квартиры, и я вошла, затаив дыхание. Квартирка была уютной и светлой. Справа находились два окна, выходящие во внутренний двор, с видом на автостраду Бруклин-Куинз. Слева размещались кухня-столовая, огромный стенной шкаф и крошечная ванная комната с раковиной из огнеупорной пластмассы, большой голубой ванной и унитазом. Пока я проверяла краны, вошла Сара.

– Ну, как тебе? – шепотом спросила я.

– Думаю, предложение очень выгодное, – сказала подруга.

Я подошла к Элу и заявила:

– Я согласна.

Ко времени переезда я похудела до ста двадцати девяти фунтов. Не Карен Карпентер,[29] конечно, но достаточно худощавая, чтобы предстать перед Фей в качестве кандидатки на амплуа инженю. Короче говоря, как-то раз, во время обеденного перерыва, я переоделась в коричневую мини-юбку, облегающую черную футболку, высокие красные ботинки, как у танцовщиц в ночных клубах, и поехала на автобусе в ее офис. Когда я сняла куртку, Фей сказала, что я преобразилась до неузнаваемости и что она начнет немедленно предлагать меня на безликие стандартные роли сексуальных девчонок.

Через два дня она действительно отправила меня на пробы для новой телевизионной комедии на Эн-Би-Си. Режиссером был Фил Натансон,[30] создатель нашумевшей в 80-е годы комедии о рассерженных почтовых служащих – «Вернуть отправителю». Новый фильм назывался «Папаша демократов раскололся». В нем рассказывалось о вдове рабочего Джине, в возрасте сорока пяти лет поступившей в один из элитных университетов Новой Англии (снова в школу!) и вступившей в серьезный конфликт с правящим классом на культурной почве. Мне досталась роль Бриджет – неизменный персонаж сериалов – обеспеченная продувная студентка из одной группы с Джиной, чей циничный и снобистский взгляд на вещи резко контрастирует с доморощенной мудростью Джины.

– Им нужна молодая Дороти Паркер,[31] Френ Лейбовиц[32] поколения Икс,[33] – сказала мне Фей по телефону. – Язвительная и забавная, искушенная в жизни.