Бруталити-шоу - Александр Майерс

понятно?

Говорит спокойно, твердо, с полной уверенностью. Похоже, это и правда люди серьезные.

— Угу.

— Вот и молодец. А то развелось ваших. Как будто другого материала нет… Подарок тебе на прощание.

В ногу выше колена воткнулось что-то острое и осталось там. Стиснув зубы, я сдержал крик. Не доставлю им удовольствия своими воплями.

— Молодец, — сказал еще раз обладатель низкого голоса и похлопал меня по щеке.

Затем нас рывком подняли на ноги и выкинули в коридор. Дверь захлопнулась, потом раздался приглушенный хлопок еще одной двери, металлической. Наши новые друзья покинули комнату через другую дверь.

Воцарилась тишина, только негромко всхлипывала Тара. Я оперся на стену, ощупывая раненую ногу. Глаза все еще слезились, постепенно привыкая к полумраку коридора. Трипа, само собой, не было видно.

— Ты как? — спросила тройка и явно на ощупь отыскала мое плечо.

— Пойдет. В ногу что-то воткнули, — я протер глаза.

Зрение восстановилось достаточно, чтобы я смог разглядеть — в ноге торчит короткий нож с перпендикулярно расположенной рукояткой. Такой удобно зажимать в кулаке. Неплохое оружие для схватки в тесном помещении.

И правда, подарочек оставили. Может, это даже не была шутка.

Необходима обработка раны. Приобретите медицинский спрей.

Присвоен статус «временно не активен».

Ого, да неужели? Где ты была, Система, когда я получил эту гребаную рану?!

— Ой бли-ин, — тоже протерев глаза, Тара уставилась на мою пропитанную кровью штанину. — Как ты теперь?

— Жить буду. Давай так: сейчас я вытащу нож, а ты зажми рану. Я отрежу кусок от комбеза и ты наложишь жгут. Потом дойдем до Однорукой Рози, чтобы я купил медицинский спрей.

— Хорошо, — не стала спорить Тара.

Мы сделали все, как я сказал. Я не жалеючи отрезал часть рукава — все равно придется раскошелиться на новый комбез, этот весь пропитан кровью в нескольких местах.

Нож я сунул в мешок, замотав в еще один кусок комбинезона.

— Почему Система ничего не сделала? — спросила тройка, пытаясь помочь мне идти. Я отмахнулся — сам доковыляю.

— В той комнате, наверное, камер нет. Или их тоже ослепили прожекторами, но это вряд ли. А еще, ты слышала, как он им сказал «смотрите вверх»? Это чтобы Система не увидела через их глаза, как они применяют насилие.

— Ничего себе! — разъярилась Тара. — То есть она ничего не слышала? Кхм! И сейчас не видит, что ты ранен? Тут же все понятно, кто и что сделал!

— Понятно. Но, как сказал Мика, всем насрать. Видимо, Система не будет играть в полицейского и расследовать преступления. Если не видела — значит, ничего не было.

— Зашибись. То есть можно отвернуться и пырнуть кого-нибудь, и типа все в порядке?!

— Если при этом нет камер и он тоже не видит — выходит, что да.

Тройка покачала головой и погрузилась в какие-то невеселые размышления.

Однорукая Рози заканчивала смену, что-то объясняя другой репликантке, с сыпью на лбу и темными волосами, собранными в куцый хвост.

— Привет, красотка, — чуть натянуто улыбнулся я. — Я передумал насчет таблетки. Хочу купить спрей.

Рози оглядела меня и хмыкнула, приподняв уголки губ.

— А я видела, как ты в полицайку заходил. Так и решила, что проблемы будут.

— Почему?

— Все знают, что Барон туда заглядывает. Лучше не соваться.

— Барон? Игрок дэ-ранга с низким голосом?

— Точно, он.

Что ж, хотя бы имя своего нового знакомого я узнал.

— Так что там со спреем, дорогая?

— Тридцать кредитов, — ухмыльнулась Рози.

— В магазине пятьдесят стоит, — тут же вставила Тара.

— Беру. Почему у вас дешевле?

— У Лока с Доком свои каналы, — ответила Рози и взгляд ее расфокусировался. Сосредоточилась на интерфейсе. — Тебе запрос не отправляется. Э, ты же имя не выбрал. Выбери, а то никак.

— Бля… — процедил я. — Не хочу пока. Тара, купи спрей. Кредиты верну потом.

— Слушай, это мои единственные деньги, — насупилась Тара.

— Я же сказал, верну.

— Может, просто имя выберешь?

— Я не хочу брать первое попавшееся! Выберу такое, чтобы, сука, все его сразу запомнили! Купи чертов спрей, я не собираюсь обманывать!

Что-то в моем голосе заставило тройку сдаться, пускай она и не хотела. Кивнула, повернувшись к Рози. Та пожала плечами — пустой рукав качнулся туда-сюда — и произошел обмен. Тара перевела невидимые кредиты, а потом получила небольшой серебристый баллончик.

— Обезболивает, поверхностные раны мигом излечивает, — инструктировала однорукая медсестра, или кто она здесь. — Для глубоких не подходит. Много не брызгайте, лучше потом еще добавить.

— Спасибо, — улыбнулся я. — Увидимся.

Как только я обработал рану на ноге, боль сразу же исчезла. Я почувствовал приятное онемение, и кровь сразу же перестала течь. А вот ссадины и синяки, на которые мы тоже не пожалели волшебного спрея, исчезли почти на глазах. От сечки на брови Тары осталась только крохотная розовая полосочка.

— Крутая штука, — сказала она, убирая спрей в мешок. — Ну что, какие теперь планы?

— Планы те же. Отправимся вниз, посмотрим, как люди живут. Может, сыграем в мини-игру.

— Сейчас? — брови тройки подскочили вверх. — Ты столько крови потерял. Да и после стартиса мы ни фига не отдохнули. Надо поспать, сто восьмой.

— Успеется. Пошли.

— Кхм! Ну ты вообще…

— Что? — спросил я уже на ходу.

— Не знаю… не останавливаешься, — Тара, закинув мешок за спину, будто нехотя пошла следом.

— Правильно делаю. Ты хочешь валяться тут, как эти? — я кивнул на картонно-мусорный лагерь. — Или, может, добьемся ранга С и будем сами выбирать себе шоу? А то и выше заберемся?

— Ну ты махнул, — грустно усмехнулась Тара.

— Просто не хочу жить в говне. Мне кажется, я создан для большего…

Мы подходили к эскалаторам, когда тройка вдруг остановилась и обернулась. Потом махнула рукой и что-то пробурчала.

— Что? — спросил я.

— Мы насчет душа забыли спросить. Помыться охота. Хотя бы лицо умыть.

— Не помешало бы, — сказал я и схватил за руку проходящего мимо реплика.

— Ты чо? Отпусти!

Применение насилия запрещено!

— Где помыться можно? — рыкнул я сквозь помехи. Начинаю привыкать к слабому бану. Вполне терпимо.

— Да там, внизу, душевые есть! Дурак, что ли?!

— Сколько?

— А? Пять кредитов!

— Спасибо, — я оттолкнул репликанта и проводил взглядом исподлобья. Тот поспешил убраться, что-то бурча под нос.

— Зачем ты так? — вполголоса спросила Тара.

— Настроение плохое.

Я тряхнул головой, прогоняя остатки звона в ушах и начал спуск.

Вниз вело шесть лестниц. Три из них были предназначены для подъема, три — для спуска, об этом говорили нарисованные на ступеньках стрелочки. Туда-сюда постоянно топали репки — движение казалось бесконечным. Одни идут вверх, другие вниз. Те, кто поднимались, дышали тяжело