Плененные шахматами - Степан Давыдюк

– Это невозможно, – сказал Пшепюрка, – у вас же неоспоримый перевес.

– Вы правы, – согласился Тейхман, – поэтому у нас могут быть неприятности с судьями.

Общими силами они быстро создали убедительную ничейную позицию. Судьи не стали возражать и зафиксировали ничью. Довольный тем, что партию удалось вовремя завершить, Тейхман пригласил партнера в цирк. Во время решающей схватки гроссмейстер восторгался каждым удачно проведенным приемом, подбадривал обоих противников, делал им замечания, рассказывал Пшепюрке о тонкостях борьбы.

В решающий момент, когда один из, борцов защищался с помощью «моста», Тейхман особенно заволновался. Он схватил Пшепюрку за плечо и стал громко объяснять:

– Смотрите – мост! А его жмут! Выдержит или нет?

На это мастер очень спокойно ответил:

– Судя по тому, что они договорились и встреча должна закончиться ничьей, выдержит.

Пшепюрка оказался прав.

* * *

Гроссмейстеру Ян-Хейну Доннеру предстояло записать ход при откладывании партии с международным мастером Гансом Бемом на турнире, проходившем в Голландии в 1984 году.

Положение гроссмейстера было лучше, но в день доигрывания проводилась антивоенная демонстрация. Доннер не хотел упустить возможность участия в ней.

– Вы не сожалеете о потере половины очка? – спросили на следующий день гроссмейстера болельщики.

– Ничуть. Наоборот, я очень доволен, что мне удалось привлечь к участию в демонстрации моего партнера. Альтернативный сеанс одновременной игры на 23 досках дали в 1900 году в «Лондонском дамском шахматном клубе» Эммануил Ласкер и Геза Мароци.

Когда, по окончании всех партий, объявили результат сеанса, то Ласкер удивился: большинство встреч закончилось вничью.

Оказалось, что изысканные манеры не позволяли венгерскому гроссмейстеру отвергать ничью, предложенную дамой.

Испанский гроссмейстер Артур Помар известен почтительным отношением к женщинам. Убежденное рыцарство не покидает его даже за шахматной доской. Говорят, что встречаясь с женщинами в сеансах одновременной игры, Помар не выиграл ни одной партии. Всегда в подходящий момент, когда отказ от ничьей становится бессмысленным, гроссмейстер предлагает мир.

Только однажды Помар попал в затруднительную ситуацию. Его соперница, будучи без ферзя, отклонила ничейное предложение. Казалось, что уж в этот раз гроссмейстер вынужден будет… выиграть.

Однако и для таких случаев в шахматах есть удивительный выход.

«Расстроенный» отказом Помар завершил партию эффектной патовой комбинацией.

Дипломатия поневоле

Неоднократный чемпион США гроссмейстер Сэмюэль Решевский относился к категории тех шахматистов, которые, попав в худшее положение, не стесняясь, предлагают ничью. Его коллега из Аргентины Мигуэль Найдорф по этому поводу заметил:

– Знайте, если Решевский предлагает вам ничью, значит, надо искать возможность дать ему мат в два хода.

Сам Найдорф умел достойно ответить просителям ничьей. Так в третьей партии его матча с Ройбеном Файном (1949 год), защищаясь в коневом эндшпиле без пешки, американец вторично предложил ничью.

Найдорф вскочил со стула и воскликнул:

– Двести долларов!

В одной турнирной партии ленинградский гроссмейстер Александр Толуш попал под опасную атаку. Вдруг его соперник, мастер, неожиданно предложил ничью.

– Почему ничья, вы же атакуете, – спросил Толуш.

– Не вижу решающих продолжений, боюсь просчитаться.

– Боитесь? – вскипел Толуш. – Тогда незачем играть в шахматы! А ничьи мне не нужны…

* * *

Бывает, что ничью требуют с позиции… силы. Под знаком семейственности проходил XI чемпионат швейцарского города Каружа. За доской часто встречались отцы и дети, братья и сестры, жены и мужья. Не обошлось без курьезов. В одной из решающих партий отец семейства, когда остался в эндшпиле без пешки, в ультимативной форме потребовал от сына согласиться на ничью.

– Почему? – удивленно спросил приготовившийся торжествовать победу мальчик.

– Потому, что уже поздно, – изрек отец, – и тебе пора спать!

* * *

Всегда вежливо относился к своим соперникам Акиба Рубинштейн. Во время его партии с Миланом Видмаром на одном международном турнире югославский гроссмейстер предложил ничью. Рубинштейн был убежден, что его позиция лучше. Не желая, однако, обидеть своего противника, он ответил дипломатично:

– Пусть позицию оценят эксперты. Если они признают ее, как ничейную, я приму ваше предложение.

Видмар улыбнулся и через несколько ходов сдался.

* * *

Еще деликатнее поступил однажды Исаак Болеславский. В жесточайшем цейтноте, имея тяжелую позицию, Пауль Керес на авось предложил ему ничью. Белорусский гроссмейстер неожиданно согласился.

– Почему вы приняли такое решение? – спросили Болеславского, когда соперники подписали бланки.

– Если Керес в таком положении предлагает ничью, значит, она ему очень нужна, – объяснил поступок минский гроссмейстер.

Проигравшие

Никто не любит проигрывать, а после проигрыша далеко не каждый может скрыть разочарование и вести себя с достоинством.

На закрытии одного из чемпионатов Великобритании среди школьников младшей возрастной группы (дети до 8 лет) главный судья турнира международный мастер Леонард Варден среди многочисленных замечаний сделал и такое:

– Некоторые юные джентльмены, получив проигранные позиции в партиях с юными леди, позволяли себе бестактнейшим образом предлагать партнерше ничью, а некоторые юные леди, проиграв партию, вели себя крайне несдержанно, норовя укусить партнера или расцарапать ему лицо.

Взрослые, проиграв партию, также бывают не прочь «ужалить» своего соперника. Например, Арон Нимцович, уроженец Риги, однажды после партии вскочил на стол и закричал во весь голос:

– Как я мог проиграть этому идиоту!

Несколько скромнее сдавался Давид Яновский. Он называл своего победителя величайшим пижоном в истории шахмат.

* * *

Некоторые сдаются с лицом игрока в поккер, изображая полную невозмутимость (как Рубинштейн), или искреннюю сердечность (как Эйве). Шпильман, когда ему приходилось сдаваться, не говорил ни слова – во всяком случае, не слово «сдаюсь». Вместо этого он изображал ужасное отвращение, закатывал глаза и, мотая головой, отодвигал фигуры подальше от себя, как будто они отравлены. Капабланка сдавался с видом миллионера, подающего нищему.

Метод сдачи Грюнфельда – остановить часы и уйти от столика, не взглянув на победителя.

Однако бывало, что проигравшие вообще уходили из турнирного зала, поражение фиксировалось ввиду просрочки времени. Самый известный из подобных случаев произошел с немецким мастером Куртом фон Барделебеном на турнире в Гастингсе (1895 год). Когда его партия с Вильгельмом Стейницем дошла до ключевого момента одной из величайших комбинаций в шахматной истории, Барделебен решил, что уже пора идти.

Ему поставили ноль, а Стейниц показал зрителям, как он мог добиться форсированного выигрыша необычайной красоты.

1. …Крh8 2. Л:h7+ Крg8 3. Лg7+ Крh8 4. Фh4+ Кр:g7 5. Фh7+ Крf8 6. Фh8+ Крe7 7. Фg7+ Крe8. 8. Фg8+ Крe7 9. Фf7+ Крd8 10. Фf8+ Фe8 11. Кf7+ Крd7 12. Фd6 мат!

* * *

Во время турнира в Кечкемете (1927 год) австрийский шахматист Ганс Мюллер открыл новый способ сдавать партию, спасающий, на его взгляд, если не очко, то по крайней мере достоинство. Основой этого метода является абсолютная таинственность.

Его партия была отложена. Когда в день доигрывания директор турнира Гезе Мароци открыл конверт, то увидел записанный Мюллером «ход»: СДАЛСЯ!

* * *

Очень болезненно переносят некоторые шахматисты поражения от женщин. На одном из предвоенных турниров, проходившем в Англии, бельгийский гроссмейстер Эдгар Колле ломал руки, вынужденный капитулировать перед Верой Менчик. Покидая игровой зал, он воскликнул:

– Неужели женщина меня победила? Мне было бы легче, если бы я проиграл три партии мужчине, чем одну женщине.

Еще больше был потрясен побежденный Верой Менчик на традиционном Новогоднем турнире в Гастингсе (1932–1933 год) выдающийся индийский шахматист Малик Султан-Хан. Два года он не решался вернуться на родину.

* * *

Лишь наделенные тонким юмором шахматисты легко переносят временные неудачи. Играя с Паулем Кересом в одном из матчей Латвия – Эстония, Михаил Таль уже в дебюте пожертвовал фигуру. Лидер эстонской команды задумался, потом медленно встал, не спеша снял пиджак и повесил его на спинку своего стула, снова сел и, немного подумав, принял жертву. Достаточной контригры за пожертвованный материал Таль не получил и партию проиграл.