Все могло быть иначе - Даниэла Стил

— Я очень виноват в том, что не был здесь, когда ты во мне нуждалась.

Она ответила легким пожатием.

— Ты нужен мне сейчас.

— Что я должен сделать?

— Пусть Итен продолжает считать, что ты отец Андреа.

— Это не имеет смысла. Неправильно, если он будет так думать обо мне.

— Это единственный способ удержать Итена от попыток выяснить имя настоящего отца.

— Он все еще где-то рядом?

— Я не собираюсь играть с тобой в загадки.

— Черт возьми, Кэрли! — заговорил Дэвид, стараясь не кричать. — Ты жила в каком-то мире с тем, что случилось, я же узнал об этом только десять минут назад.

— Понимаю, что прошу слишком многого, но если бы был другой путь, я бы к тебе не обратилась.

Дэвид молчал, и Кэрли продолжила:

— Это ты из-за жены? Ты боишься, что она будет ревновать?

— Ее не беспокоит, что я делал до встречи с ней.

Он мог добавить, что Викторию не очень заботит даже то, что происходит в его жизни сейчас, но Дэвид не хотел посвящать Кэрли в свои запутанные семейные отношения. Накануне он решил окончательно покончить с их прошлым. Но то, о чем просит Кэрли, опять свяжет их, хотя и условно, до конца жизни. На кончике языка у него уже вертелось слово «нет», но оно не выговорилось, а получилось другое.

— Согласен.

Она крепко держала его за руку.

— Ты вполне осознаешь, что делаешь?

Ее реакция, как он помнит, всегда была такой. Он не смог сдержаться и улыбнулся.

— Я знаю, что обратиться ко мне с такой просьбой было самое последнее, на что ты могла решиться.

— Я не могла допустить, чтобы Итен продолжал искать настоящего отца девочки.

— А разве это плохо?

— Слишком много людей были бы задеты.

— Не могу понять, почему ты продолжаешь покрывать его, ведь прошло столько времени.

— Не его — Андреа. Правда сокрушит ее.

— Ты, может быть, недооцениваешь свою дочь. Она не такая уж хрупкая, как ты себе ее представляешь.

Она посмотрела на их сплетенные руки.

— В этом, Дэвид, ты можешь мне доверять.

— Это означает, что прежде я не верил тебе.

— Ты обязательно должен понять, как это важно, — сказала Кэрли, пропустив мимо ушей его колкость.

— Я верю тебе.

Она высвободила руку.

— Ох, Дэвид, не подведи меня. Все это очень серьезно.

Дэвид взял ее за руки.

— Выдержишь ли ты?

— Это не игра, — ответила она раздраженно.

— Я сделаю то, о чем ты просишь, — скажу Итену, что Андреа моя дочь, — еще и потому, что отдал бы все, что имею, если бы это оказалось правдой.

Кэрли затаила дыхание.

— Зачем ты говоришь так?

— Потому что это правда, — просто ответил Дэвид. — Бог свидетель, я пытался забыть тебя, но из этого ничего не получилось. Если бы Андреа была моим ребенком, я бы имел частицу тебя, которую никто не смог бы у меня отнять.

Кэрли не хотела слышать эти слова. Весьма относительная стабильность и удобства, установившиеся в ее жизни с Итеном, могут быть нарушены тем, что Дэвид все еще продолжает любить ее.

— Ты любишь прошлое. Кэрли уже не та девушка, которую когда-то знал Дэвид Монтгомери.

— О, так ли уж ты изменилась? Перестала ли плакать во время грустных фильмов? Перестала ли ненавидеть заварной пудинг? Может быть, ты перестала похрапывать?

— Это все мелочи.

— Хорошо, достигаешь ли ты удовольствия по-прежнему быстрее, когда лежишь сверху?

Она откинулась назад, как от удара.

— Негодяй, ты не имеешь права!

— Что? Вспоминать? У меня только это одно и осталось.

Ее раздражение было очень недолгим — как снег в августе.

— Так много всего произошло и изменилось, и как ты можешь все еще любить меня?

Он наклонился и коснулся ее щеки.

— Думаю это потому, что я никогда не переставал любить тебя, даже когда ненавидел. Всех женщин, которых я знал, сравнивал с тобой. И женился на Виктории только лишь потому, что она ни в чем не была похожа на тебя.

— Это неправильно. Мы не должны сейчас говорить об этом.

Она закрыла глаза, и какая-то приятная, теплая волна растеклась по всему ее телу.

— Я не для этого пришла сюда…

— Ты когда-нибудь вспоминаешь обо мне?

Кэрли медленно наклонилась и прижалась щекой к его плечу. Дэвид обнял ее.

— Временами мне так не хватает тебя, и я очень страдаю. Ты была больше, чем лучший друг или любовница, фактически ты стала частью меня самого. Потеряв тебя, я потерял и себя.

Дэвид закрыл глаза.

— Когда я получил экземпляр моей первой книги, единственное, о чем я тогда мечтал — показать ее тебе.

— Мне хотелось бы быть тогда с тобой.

— И что бы ты сделала? — спросил Дэвид, прижимаясь лицом к ее волосам и вдыхая их аромат.

Кэрли улыбнулась.

— Я придумала бы что-нибудь невообразимое. Например, заполнила бы ванну шампанским «Дом Периньон». Заставила бы тебя сесть в ванну вместе со мной и читать вслух твою книгу. Потом бы мы отпраздновали твой успех с вином из старинных кубков, которые затем выбросили бы в огонь камина.

Они приближались к опасной черте. Дэвид чувствовал неопределенность их положения.

— А потом что?

Кэрли сжалась и попыталась отстраниться.

— Мы должны остановиться. Это нехорошо по отношению к Итену и Виктории.

— А, может быть, для нас? — сказал Дэвид, неохотно отпуская ее.

Кэрли нервно поправила волосы, спутанные ветром.

— Когда ты увидишь Итена, скажи ему, что ты не хотел признать Андреа пятнадцать лет назад, не хочешь делать это и сейчас. Важно убедить его, что быть ее отцом для тебя ничего не значит.

— Ах, Боже, так вот что лишает его покоя! Он все это время ожидал, что я заберу у него дочь?

Дэвида внезапно переполнила досада за своего старого друга.

— Единственный способ успокоить Итена — сказать ему то, о чем я прошу.

— Почему ты думаешь, что он поверит мне?

— Давай попытаемся развеять его сомнения.

Кэрли колебалась, как бы обдумывая, стоит ли продолжать.

— Предложи оплату за обучение Андреа в школе.

До того, как Дэвид успел ответить, Кэрли, подняв руку, остановила его.

— Я знаю, что ты собираешься сказать, но хочу пояснить. Если Итен согласится принять деньги, — что маловероятно, — то я сумею потом отправить их тебе обратно.

Дэвид никак не прокомментировал ее предложение. Его больше интересовало другое.

— Ты намерена оставаться с Итеном и после того, как вырастут дети?

— Я останусь с Итеном так долго, как он этого пожелает.

Дэвид встал, стряхнул листья с джинсов. Он должен уйти от нее сейчас, пока не совершил какую-нибудь глупость, например, не начал уговаривать ее покинуть семью и уехать с ним в Англию.