Ледяной Улей (СИ) - "Конъюнктурщик"

— Я абсолютно уверен в своих словах, Кхолин. Позволь мне сказать.

— Теперь говори. — холодно сказал Кхолин, глаза его стали жалостными. Баор никогда не видел его таким, и ему было непривычно.

— Все началось, когда нечто напало на меня в пустыне… — начал Баор. Он сглотнул и продолжил, — я зарезал это, а туши принес в деревню. Когда Дорс увидел их он решил, что в Глаоре нельзя оставаться. Тогда он послал меня в соседнюю деревню. Там меня не пустили стражники, что было очень странно. Понимаешь? Они пригрозили мне оружием. Я вернулся и сказал об этом Дорсу, пока меня не было, на деревню напали двое, но никто не погиб. Наши охотники убили их. Я опознал тех двоих, эти были соседи из деревни, западнее нашей… Мы вышли конвоем за стены. Он вновь послал меня, но на этот раз к соседям на севере, но там, я нашел огромный стан. Лагерь, там собрались охотники с многих деревень. Я не рискнул к ним сунуться. Я пошел прямой дорогой назад. Я догнал конвой, но все были мертвы… кто полакомился ими.

Кхолин смотрел вникуда. Он снова вошел в ступор и слова Баора доносились до него из дали, из места, где он никогда не был, и никогда не будет, оттуда, где темный свет и бесконечные поля… Кхолин затерялся в собственных мыслях. Настолько потрясло его это… Слова Баора потрясли его.

Через некоторое время они уже оба шли по площади прямо к воротам дворца. Всю дорогу они прошли безмолвно, сурово глядя на землю. Одна плита под ногами сменяла другую, и дворцы на площади медленно двигались, по мере того, как они приближались к "бастиону". Громадный, мощный и сильный, не такой как его жители в своё время. Сейчас они кажется стали мягче.

— Кто ты, что можешь так просто провести меня во дворец, я так и не спросил. — поинтересовался Баор.

— Я телохранитель "его светлости". -быстро и не в своей манере ответил Кхолин. Они ускорили шаг с этими словами.

— Кто он… этот "его светлость"? — вновь спросил охотник, мало смыслящий в жизни города.

— Главный жрец Архиса. Бога, которому молятся в Варгесе, и жертвы приносят. Знал бы ты, какие… — Кхолин встрепенулся. Видно что-то вспомнил, подумал Баор.

Они подошли к воротам. Их закрывали массивные ворота. Вдвое выше человека. По бокам стояли два дворцовых стража. Оба были одеты в штаны и рубашки, поверх них кольчуга, наплечники, блестящие на солнце, также, как и нарукавники и шарообразные шлема, открывавшие лицо. Варгесцы называли их "цервельер", и из них торчали "конские хвосты". Из оружия у ног стояли щиты, а на поясах мечи в ножнах. Баор думал, что у стражников будут эти ткани за плечами, которые торговцы в деревнях называли "плащ". Но плащей не было… охотник немного огорчился, точно по-детски.

— Пропустить! — властно сказал Кхолин. Охранники, как будто были не живые, тут же зашевелились, но лица их остались такими же бесчувственными. Они начали толкать врата, а он были тяжелыми, ведь на них помимо дерева были и стальные пластины, для крепости. А также небольшие отверстия для копий и стрелы. Правда сейчас закрытые железными крышками.

Ворота открылись, стражники отошли в стороны. Охотник и его приятель вошли внутрь… Это был огромный зал, по размеру сравнимый с половиной площади, потолок его уходил в бесконечную высоту. Баор был потрясен этими размерами. Зал был во всю высоту бастиона. Вдалеке виднелся свет. Сам зал был темным и разглядеть его красоту сейчас не представлялось возможным. Свет исходил из огромного, больше чем ворота прохода, очень высокого, в следующий зал, должно быть не такой большой.

Кхолин и Баор стали теперь пересекать зал, прямо в сторону следующего прохода. Баор не мог молчать, хоть и понимал, что лучше будет пройти путь без слов, дать другу спокойно переваривать то, что недавно узнал. Кхолин родился в той же деревне. Но ещё в детстве ушел из неё, побрел в город. С тех пор он жил богаче чем Дорс и весь совет старейшин вместе взятые. Здесь он работал, но только изредка приезжал в деревню, навестить родных и близких, тех, кого знал. А в Глаоре все друг друга знал, это же пустошь, там все друг друга знают в лицо…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он жил здесь, а тянуло его назад. Но богатое жильё… работа, золото, прислуга… Все это весило больше чем тепло родного дома. И Баор это понимал, и понимал, что поступи он также в раньше. Он бы также не жалил о том, что бросил пустошь. Ведь пока он был моложе это было много легче. Сейчас ему перебраться тяжело. Он не свыкнется с городом. Он привык к снегу, безмолвию, тишине и ветру. Все это не было дороже, но было легче и спокойнее, что главное.

— Ничего не говори. Я буду разговаривать, а когда скажу. Ты подойдешь и его светлость послушает тебя. — Кхолин сам прервал не ловкую тишину.

Но и зал вскоре кончился, и они предстали светлому, по меньше, но достаточно просторному помещению. Это был длинный коридор, с высоким потолком, также во всю высоту бастиона. Вверху его своды представляли какие-то фигуры, напоминавшие скрещенные бивни, какие служили основанием для походных хижин у жителей пустоши. Баору они напомнили дом и пустыню. Ему стало легче. На стенах по обе стороны через расстояния шли огромные проходы, но ещё чуть ниже. Похоже, чем глубже, тем меньше комнаты в этой обители.

На стенах висело множество факелов, их ряды устремлялись в конец коридора, где они обрывались, и темнота поглощала проход. Из-за этого Бастион казался бесконечным.

Здесь камни и кирпичи, из которых был сложен бастион, были светлее, отдавали желтоватым цветом, бледным. Кхолин ещё раз ускорился. Баор за ним не поспевал. Звуки их шагов звонко отдавались от стен в этой пугающей и необъемлемой тишине. Наконец они повернулись, после трех проходов. Глазам охотника предстал зал, не слишком большой. против двери были ступени, ведущие к некому квадратному проходу, за ним стена, было видно пару ступеней у края. Видно подъём разветвлялся. По бокам было два небольших прохода, по середине стен, против друг друга. На полу были плиты по меньше. По углам светильники на высоких серебряных стержнях, как у Кхолина дома, только лучше, красивее и богаче. В центре стоял видимо он сам. В самом центре зала также находился бассейн. Углубление в полу заполненное чистой, прозрачной водой, квадратное. По его другой край и стоял светлость. Он держал в руках горсть каких-то зёрен или крупы.

Охотник и Телохранитель подошли к краю бассейна. Его светлость даже не поднял голову. "Какой самодовольный, какой значимый" — Баору он сразу понравился. Хоть тот даже с ним не заговорил и сделал вид, что в комнате один.

Это был высокий седой старик, в мантии великолепной работы, белой с золотыми узорами у самого низа. Ноги его были обуты в некую мягкую шерстяную обувь, из очень тонкой материи. Также на рукавах были узоры. Он был подпоясан тонкой позолоченной бечёвкой. На среднем пальце и мизинце на каждой руке было по золотому кольцу. Без камней, как видел Баор в городе у других обывателей, а из чистого. В Бастионе любят строгость и простоту, чистоту и симметрию, но больше всего — величие. Старик имел тонкие черты лица. Щеки его свисали, нос был прямой, но в отличии от множества Варгесцев имел переносицу, глаза впалые, мощный лоб, тонкие губы, сжатые. Благородно развитая челюсть. Бесчувственный взгляд его светлости пронизал небольших рыбок, плавающих в воде. Им он кидал корм. Как эти создания могли жить в этом бассейне, Баор удивлялся…

Он стоял, расправив плечи, но не напряженный, почти полностью расслабленный, погруженный в свои мысли, важный.

— Приветствую вас, ваша светлость, мудрый Агил. — при этих словах самолюбивый Жрец поднял голову и посмотрел на Кхолина как на дерьмо, хоть и для виду искусственно изобразил заботу и ласку. Охотнику это понравилось. Но вот телохранителя бы стошнило. Но он не так тонко чувствовал людей, как Баор, хотя и общается с ними каждый день, а охотник проводит все время в пустыне.

Кажется, вся безмятежная пустыня отражалась в глазах Жреца.

— Чего тебе, сын мой? — ответил Агил. Он получал удовольствие от того, что уже просто мог называть так людей. И даже его величество должен был терпеть такой обращение. Но и сам Маркус иногда мог поглумится над ненавидимым жрецом.