Заговор Людвига - Оливер Пётч

– Не понимаю, как вы можете думать в такой момент о еде, – возмутился Стивен. – Человек убит! Для вас это обычное дело?

– Нет, вовсе нет, – Сара склонила голову набок и задумчиво посмотрела на букиниста. – Но у меня, видимо, кожа потолще вашей. Там, где я выросла, подобные случаи были в порядке вещей.

– Дайте угадаю, – усмехнулся Стивен. – Бронкс в Нью-Йорке или Соуэто в Йоханнесбурге?

Сара усмехнулась в ответ.

– Веддинг, Берлин. Бывали там? Треть населения иммигранты, треть безработные. Если у тебя нос не разбит, с тобой и играть никто не станет. Лучшим развлечением для нас было, когда полиция штурмовала очередной наркопритон. А на детской площадке на Максштрассе наркоманы держали тайник в песочнице. – Она втянула воздух, словно закурила сигарету. – Тот тип в вашем архиве был похож на одного из дилеров, которые вечно прогоняли нас с качелей.

Стивен задумчиво кивнул:

– Понимаю. Полагаю, вам и родители помочь особо не могли?

– Родители? Помочь? – Сара тихо рассмеялась и принялась задумчиво рассматривать свои ногти, покрытые зеленым лаком. – Все было наоборот. Мне приходилось помогать родителям. Вам когда-нибудь доводилось тащить в постель маму, вдрызг пьяную, и снимать с нее заблеванную одежду?

– Я… боюсь, что нет, – пробормотал Стивен. – Такого опыта у меня не было. – Он чуть помедлил, после чего продолжил: – А ваш дядя не мог помочь? В том смысле, что он все-таки был профессором. Я и подумал…

– Вы не знали мою маму, – грубо прервала его Сара. – Дядя Пауль все перепробовал. Но если человеку захочется напиться, то он напьется. И если дать ему денег, он купит не детских одежек, а дешевого пойла. – Она резко поднялась. – А теперь прошу простить меня. Кухня ждет.

Сара молча вышла в коридор и скрылась на кухне. Стивен долго смотрел ей вслед. Эта девушка постоянно сбивала его с толку! Она была словно в невидимом панцире. Всякий раз, когда Лукас пытался проявить дружелюбие, Сара отстранялась от него. Она казалась ему магнитом, немного притягивала его – и тут же отталкивала.

Стивен вздохнул и вернулся к более насущным проблемам. На столе перед ним лежал труд Шелтона по стенографии. Это было лишь переиздание 1842 года, но свою задачу выполняло не хуже оригинала или даже лучше. Стивен успел немного полистать книгу. Текст был написан на старом английском, знакомом букинисту по некоторым другим работам той эпохи. Куда больше проблем возникло со странными каракулями, которые Шелтон в XVII веке окрестил «Тахиграфией».

Стивен немного разбирался в стенографии. В университете он посещал семинар по скорописи Иоганна Габельсбергера. Его система XIX века лежала в основе современной немецкой стенографии. Но значки Шелтона были другими и местами напоминали каракули пятилетнего ребенка.

Стивен вздохнул и отпил из чашки крепкого чаю. Похоже, пройдет еще какое-то время, прежде чем он сможет расшифровать дневник Теодора Марота. Что означали странные ряды букв, которые попадались на некоторых страницах, по-прежнему оставалось для него загадкой.

– Сандвичи? – Сара вернулась с кухни с подносом, полным бутербродов. Она снова улыбалась. – С горчичным соусом повозилась в этот раз подольше. Правда, в моем случае это мало что значит.

Стивен чуть ли не с отвращением помотал головой. При виде густого соуса, капающего с бутербродов с лососем, вспомнилась лужа крови в его лавке.

– Спасибо, вы очень любезны, – пробормотал букинист. – Только вот аппетит что-то пропал. Остается только надеяться, что наше решение не звонить в полицию было верным.

– Не сомневайтесь. – С бутербродом в руке Сара показала на старинную книгу перед Стивеном. – Ну как, выяснили что-нибудь?

Стивен невольно отодвинул «Тахиграфию» Шелтона.

– Осторожнее тут с майонезом, – пробормотал он. – Это вам не журнал какой-нибудь.

– Прошу прощения, – Сара улыбнулась и отставила поднос. – Я и забыла, что у вас столь трепетное отношение к книгам.

– Просто не люблю, когда их пачкают майонезом, – ответил букинист. – Тем более что это редкий экземпляр и не хотелось бы, чтоб на нем появились жирные пятна… – Он показал на свою футболку и штаны, обвисшие на бедрах. – Это вы их раньше носили?

– Это шутка? – Сара возмущенно вскинула брови. – Я кто, по-вашему? Мисс Пигги?[15] Они остались от моего бывшего, а он, видимо, чуть крупнее вас. – Она пожала плечами. – Вот и дожидаются с тех пор, пока я их не выброшу вместе с другими шмотками. Но от вещей мне почему-то избавиться труднее, чем от их владельца.

Стивен улыбнулся.

– Похоже, непросто быть вашим другом?

– Скажем так, у меня высокие требования, – ответила Сара. – Мне недостаточно ютиться с кем-нибудь на диване, пока по телевизору идет «Формула-1». И мужчины в большинстве своем терпеть не могут, когда партнерша умнее их. – Она с улыбкой взглянула на его футболку с изображением какой-то рок-группы. – Стоит признать, Дэвид был довольно хорош собой, но рано или поздно захочется поговорить о чем-то еще, кроме серфинга, ночных клубов и музыки.

– По крайней мере, в этом отношении я бы вас не разочаровал, – Стивен поднял руку, словно приносил клятву. – Я не катался на серфе, и мне неинтересны ни ночные клубы, ни клубная музыка. Кроме того, меня бы в моей одежде не пропустили на фейсконтроле.

Ему вдруг вспомнились его запачканные кровью брюки, которые лежали теперь в мусорном баке. Букинист вновь посерьезнел.

– Тот тип в зеленой куртке, – пробормотал он. – Бернд Райзер… Интересно, что ему понадобилось в моей лавке?

– Наверное, он поджидал вас на случай, если вы вернетесь, – произнесла Сара задумчиво. – Завтра я попытаюсь выяснить, что означает эта надпись Tmeicos Ettal, да и сам лебедь. Что-то с ним не так. Такие украшения носят двенадцатилетние девочки, а не громилы вроде этого. – Она надкусила второй бутерброд. – Но меня куда больше занимает сейчас второй тип. До сих пор я считала, что за книгой охотятся только эти мордовороты. Но, судя по всему, ею интересуется кто-то еще.

– Хотите сказать, тип в черном капюшоне явился в хранилище, чтобы разыскать книгу, и этот Райзер застал его врасплох? – спросил Стивен.

Сара пожала плечами и откусила от сандвича, так что соус выдавило со всех сторон.

– Или наоборот, – сказала она с набитым ртом. – В любом случае желающих заполучить шкатулку с книгой становится все больше.

– Или этот тип в капюшоне был обыкновенным взломщиком. Увидел разбитую витрину и решил воспользоваться случаем, – задумчиво заметил Стивен.

– Воришка, падкий на Рильке и Флобера? Даже не знаю. – Сара проглотила кусок и показала на книгу по стенографии. – Так или иначе, мы их всех опередили. Ведь мы, в отличие от них, знаем, как расшифровать дневник нашего Теодора Марота.

– Скажете это еще раз часа через три. Потому что мы-то как раз ничего и не знаем. – Стивен потер красные от усталости глаза. – И мне для начала следует одолеть триста страниц «Тахиграфии».

– А вы уверены, что не хотите сначала поспать немного?

– Я слишком возбужден, чтобы спать. – Букинист пододвинул стул поближе к столу и открыл первую страницу. – Кроме того, вы разожгли во мне любопытство.

– Что ж, ладно, – Сара отошла к дивану и укрылась тонким шерстяным одеялом. – Разбудите, когда выясните, кто убийца.

Она зевнула, потянулась и закрыла глаза. Стивен ее последней фразы уже не слышал. Он погрузился в изучение руководства по скорописи Шелтона. Довольно скоро он понял, что все не так уж сложно, как показалось вначале. Конечно, освоение стенографии Шелтона заняло бы не одну неделю, но расшифровка оказалась на удивление простой. Фразы то и дело повторялись, некоторые слова давались в виде простых сокращений или общих символов. Стивен отметил, что семинар по стенографии в университете все-таки не прошел бесследно. Через два часа он решил, что можно попытаться прочесть записи Марота. Достаточно лишь воспринимать это как учебное задание. К странным наборам букв, которые попадались уже со второй страницы, он вернется позже.

Стивен раскрыл дневник на первой странице и снова испытал это странное чувство, что книжка ему знакома. Это ощущение дополнялось беспричинным, казалось бы, страхом. В горле пересохло, подступила легкая тошнота. Что же это за книга такая? Может, она все-таки связана с магией? Или у него самого уже мания?

Он с трудом стал продираться сквозь шифр. Поначалу ему то и дело приходилось сверяться с «Тахиграфей», но со временем дело пошло быстрее. Стивен, словно ледокол среди льдов, прокладывал себе путь сквозь текст. Некоторые слова или строки полностью разобрать не удавалось, тогда букинист пытался восстановить их по смыслу. Лукас записывал фразы в блокнот, слово за словом, при этом его собственный стиль перекликался с архаичным слогом Теодора Марота.

На ближайшие несколько часов Стивен с головой погрузился в мир Теодора Марота, мир на исходе девятнадцатого столетия, который иногда казался букинисту недосягаемым, как чужая планета. Перед его внутренним взором катили по тесным и слякотным улочкам экипажи, мужчины во фраках и плащах учтиво приподнимали цилиндры, и женщины в корсетах и пышных юбках кружили под вальсы Иоганна Штрауса. Ему виделись сказочные замки, торжественные банкеты и мерцание гротов. До него доносился звонкий смех меланхоличного короля и звучная музыка Вагнера. Он чувствовал аромат тысяч свечей, зажженных в бальном зале, ощущал во рту вкус векового бордо…