Мы будем жить - Яна Завацкая

— Работаю. Меня интересуют сейчас вопросы половой дифференциации в эмбриогенезе… не исключаю, конечно, что это связано с моей ориентацией. Знаешь, ведь это болит. Если бы в нашем обществе не смотрели на нас косо — может, я бы и не обращал внимания, какая разница, кто с кем спит… Да, у нас в этом отношении очень либеральная страна, у других еще хуже. Но все равно даже и у нас…

— Я понимаю. Думаешь, я не помню твоих проблем?

— Это болит все время. Ты все время чувствуешь себя не таким, ощущаешь необходимость оправдываться. Тебе напоминают об этом! Может быть, поэтому я и занялся именно этими вопросами. Транссексуализм. У нас сейчас сравнительно много пациентов, весь центр Германии едет к нам. Я пишу работу на эту тему, мой руководитель — сам Викенкамп… впрочем, ты же не знаешь, он так — широко известен в узких кругах. Очень интересные моменты есть… различие полов, например. Знаешь, оно колоссально меньше, чем принято думать — хотя и несомненно, существует. Наши пациенты склонны его преувеличивать — но по той же причине, по какой и я вообще занимаюсь этими вопросами: у них это болит.

Нико показал мне спальню, оба кабинета, гостевую комнату — она уже была приготовлена для меня, большую гостиную и всю технику в ней, спортзал и сауну, комнату релаксации, а потом мы обосновались в малой гостиной. Экскурсия по дому была познавательной — я узнал много нового о современной технике и дизайне, а также подкрепил свои первоначальные выводы о проблемах Нико с партнером. Британец, по всей вероятности, не был к себе строг: грустные обмолвки Нико, пляжная фотография молодого незнакомца, засунутая в книгу на столике, одиночный разорванный билет в ночной клуб, который я заметил в ящике партнера, и который явно не бросился в глаза ненаблюдательному Нико, и наконец, пара шлепанцев в углу ванной, по размеру явно не подходящих ни моему другу, ни его также крупному партнеру.

Впрочем, какое мне дело до их личной жизни?

Гораздо больше меня поразило убранство дома и техника — и кого бы все это не поразило? И порядок, чистота — ни пылинки. В зале медленно ползал по современнейшей ПВХ-плитке уборочный робот.

В малой гостиной царил приглушенный диммером голубоватый свет двух высоких торшеров. Белое ковровое покрытие из натуральной шерсти, шкуры лам на кожаных диванах и креслах, зеленое мерцание встроенного в стену аквариума с радужными гуппи, ненавязчиво мерцающий стенной экран, голая кошка-сфинкс неподвижно раскинулась на спинке кресла и даже не сделала попытки подойти ко мне.

А что там с Киксом? — подумал я с беспокойством. Джессика относится к нему хорошо, но все равно. Бедняга пережил несколько тяжелых дней, когда меня похитили. Лишь потом они позволили мне позвонить Джессике, чтобы та позаботилась о животном.

Нико вкатил сервировочный столик — ролльмопс, маленькие бутерброды с лососем, салями, сыром, оливки, сырная тарелка, недешевый французский рислинг, минеральная вода, кола.

— Если ты голоден, может, закажем пиццу? — предложил Нико, — готовить сейчас как-то…

Я окинул взглядом столик.

— Если мы все это съедим, я явно не умру с голоду.

— А я бы, пожалуй, заказал! Хотя ладно, подождем. За встречу? — он разлил рислинг по бокалам. Вино пахло умопомрачительно.

Мы выпили за встречу.

— Ну а ты как? — спросил Нико, — ты же ничего не рассказывал о себе, а обо мне все выведал, вот ведь коп!

— Я не коп, — оливки были, пожалуй, чересчур солеными, — я частный детектив, ты же знаешь. Собственно, я и здесь по делу, и мне понадобится твоя помощь. Не волнуйся, дело хорошее, — я стал излагать легенду, — видишь ли, один парень в юности был влюблен в девочку, оба они выросли, их пути разошлись, а потом она сменила имя. Ну а теперь он свободен и решил ее найти, раз уж у него есть деньги и возможности.

— Романтично, — заметил Нико.

— Да. Вот такие дела у меня бывают. Это дело приятное, конечно, бывает намного хуже.

— И что, эта Граф — и есть та девушка?

— Мне нужно в этом убедиться. Но видишь ли, по поручению клиента я не должен с ней об этом говорить. Желательно, чтобы она вообще меня не заметила, а если заметит — буду говорить под прикрытием, под легендой. Понимаешь?

— Не волнуйся, старик, все будет в лучшем виде, — хмыкнул Нико, — Я вообще-то ее лично не знаю, но так видел, мельком. Словом, прямо завтра покажу, не проблема.

— Вот и отлично. Ну выпьем… за наш профессиональный успех?

— Давай за это, — мы подняли бокалы. Сквозь густую красноту пробивался таинственный свет. Помнится, Беата любила вот такие романтичные вечера. Но сейчас огоньки торшера отражались всего лишь в маленьких серых глазках увальня Нико с добродушной толстой рожей, напоминающего медведя или героя романа Лео Толстого. Однако глазки эти подозрительно блестели, и мне стало неуютно в этой двусмысленно-романтической обстановке. Я слегка отодвинулся.

— Ну а чем ты вообще занимался в последнее время? Все работаешь?

— Да, — кивнул я, — рутина. Вот в Тибет, правда, ездил.

— Да ты что, серьезно? Увлекся чем-нибудь духовным?

— Вроде того, — я выдохнул. В голове слегка зашумело от вина. Так, опять запретная тема, и лучше куда-нибудь вырулить. Не рассказывать же ему бредовую теорию про амару… я и сам-то в нее не особенно верю. Точнее, не верил бы, если бы не Организация Планетарной Безопасности…

Хотя! Нико ведь специалист по человеческой психике, врач, биолог. Не в той области, но что-то же он должен знать.

— Слушай, — начал я, решительно подхватив кусочек моцареллы на вилку, — а вот не дашь ли ты мне консультацию как специалист?

— Всегда пожалуйста, — насторожился Нико.

— Могут ли существовать в наше время… нет, не так. Предположим, с самого начала человечество было неоднородно. Оно произошло не от одного вида обезьян… или австралопитеков. А от разных. И у этих разных видов была довольно схожая внешность, но зато кардинально различалось поведение. Социальное поведение. И до сих пор эти различия еще сохранились, тем более, что есть отдельные поселения, где другой вид живет с тех пор почти в чистом виде. Но это еще не все. Эти виды — вообще разные, генетически, хотя и могут скрещиваться друг с другом, но с трудом. Возможно ли такое?

— Что именно? — уточнил Нико, — происхождение от разных видов? Ну-у… я не антрополог. Насколько я знаю, антропогенез и так был очень сложным процессом, и там многие виды поучаствовали, и даже странно, что все вымерли. Теоретически думаю, мог и другой какой-то вид сохраниться и вымереть не до конца. В изолированной местности. Но что они живут прямо среди нас? Не знаю. Смешались бы давно с нами. А почему ты спрашиваешь?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});