Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Два года длилось следствие и суд. Погибший был застрелен в лоб, на пистолете – его, Кирилла, отпечатки пальцев, в крови убитого – лошадиная доза наркотиков, рядом с телом – ампулы и шприцы с теми же пальчиками; однако граждане судьи никуда не спешили. Злодей виновен, его место за решеткой – это видно всякому, кто хотя бы бегло пролистал все восемь томов уголовного дела. А раз виновен, то и торопиться незачем. Пришлось терпеть весь 2008-й и весь 2009-й.
Когда, наконец, Кирилл привез с суда четырнадцать лет строгого режима, многие пытались сказать ему слова сочувствия – он только скромно улыбался. А через полгода уже был на воле. Даже до зоны не доехал. Правда, это дорого стоило.
Скромная улыбка – наилучшая из масок. И в тюрьме, и после тюрьмы. Особенно после. Особенно если твоя собственная родная рожа под скальпелем хирурга тоже превратилась в маску. Одну снимаешь – там другая, третья, а где ты сам? Глубоко внутри.
Пока сидел, умерла мать. Он продал ее комнату на Кожуховской – единственное свое наследство, заработанное еще отцом, просторную, полутемную комнату, в ней был зачат, рожден и прожил первые восемнадцать лет. Отдал долги. Денег осталось – едва на год приличной жизни. Подыскал скромный тихий городишко в ближнем Подмосковье, снял чистую приличную квартиру, сразу купил полугодовой абонемент в бассейн и сходил на местный рынок: свел знакомство с лучшим в районе мясником. Важно было сосредоточиться на получении главного: воды, чтобы в ней плавать, и ежедневного свежего куска мяса из ноги или же шеи юного сильного животного, теленочка, барашка; с людьми потом разберемся. Людей много, а хорошего теленочка поди найди.
Он плавал неважно, медленно, от кроля быстро уставал, зато брассом мог покрыть за один раз три километра. Скромный двадцатипятиметровый бассейн полностью устраивал Кактуса – за сорок месяцев жизни в разнообразных следственных и пересыльных камерах он потерял много здоровья и часто вынужденно отдыхал на лавке у бортика, завернувшись в купальное полотенце психоделической расцветки и отхлебывая воду из пластиковой бутылочки.
А сегодня совместил отдых с прослушиванием записей. Десять минут слушаем – прыгаем в воду, проплываем триста метров. Настроение приподнятое, приятна и вода, и дрожащий баритон сладкого мальчика. Ничего не хотелось, всё вылетело из головы: и морщинистое лицо отца, и медицинское училище, и армия, и работа на скорой помощи, и остро заточенный ножичек, и выстрел в лоб несчастного виноторговца. И тюрьма, и деньги, и горячее мясо, и даже женщины.
Слушал чужие голоса, ведущие доверительную беседу, потом погружался в прозрачную прохладу и медленно плыл, вознося благодарность судьбе – за то что подарила спустя три года мучений одновременно два наивысших наслаждения. Первое – плавать. Второе – вникать в подробности чужих жизней.
Кирилл любил всё чужое.
Даже в детстве, возвращаясь с улицы домой, он вытирал ноги о коврик, лежащий под соседской дверью.
Вокруг – обнаженные волосатые бизнесмены и их подруги. Они думают, Кирилл Кактус музыку слушает. А он не слушает – подслушивает. Все думают, что он расслабляется – а он наслаждается.
Чужой голос тих и слаб. Человек рассказывает психотерапевту о мучительных страданиях: денег мало, возни много, мама заболела, раньше работал через два дня на третий, а сейчас приходится – каждый день. Будущее не сулит ничего хорошего. Ах, мальчик, я знал, что ты сладкий, но не ожидал, что настолько. Тебе тридцать лет, а ты уже испуган и устал. Крепкий, богатый, мышцы, девочка красивая – а сам от страха вибрируешь.
Теперь у меня все файлы из твоего компьютера, вся твоя переписка за последние два года и твой ежедневник с телефонами друзей и приятелей. Наивные пометки. «Балансировочный стенд – может, в лизинг?» «Срочно оплатить аренду». «Не забыть поторговаться с Игорем». Хорош бизнесмен: напоминает себе, что надо «поторговаться». Друг, торговаться надо всегда! Каждый день, каждую минуту, по любому поводу. Торгуйся со всеми: с врагами и товарищами, с женщинами и ментами, с судьбой и Богом. С самим собой. Особенно с самим собой. Иначе тебя сожрут.
А файлы твои хороши. Настоящий десерт, первоклассный новогодний подарок от квартирного вора Геры. Записи разговоров с психотерапевтом – о таком можно было только мечтать.
Хорошо было бы заполучить не только его компьютер, но и компьютер девчонки. Однако второй ноутбук не найден. Видимо, гибкая нимфа взяла его с собой. Зачем ей под Новый год в лесу компьютер? Очень просто: там у нее – фотографии. Повезла показать друзьям и подругам. Нынешняя молодежь хранит фотографии на жестком диске. Раньше гостю водружали на колени пухлый альбом – сейчас зовут к монитору (вот мы в Черногории, вот мы в Праге). Жаль, личные письма нимфы не помешали бы. Но всё равно, улов отменный. Много золота, колечки с камнями, и Гера не спешит сбывать трофеи: начало января, все барыги отдыхают, кто в Таиланде, кто в пьяной прострации, можно выкупить у Геры камешки по низкой цене и что-нибудь заработать.
Тихий скромный городок близ Москвы очень нравится Кириллу. Конечно, лучше жить в городке близ Барселоны. Или, допустим, Зальцбурга. Но родина имеет свои преимущества. На родине договориться с ментом или женщиной проще, чем в Зальцбурге. Да и ментов здесь просто нет. У подмосковных служителей закона очень много дел. Против Москвы, битком набитой людьми в погонах, этот городишко на сто тысяч жителей – просто рай земной. В субботнее утро выйдет на перекрестки животастая автоинспекция в лимонных жилетках, соберет деньги с тех, кто не успел протрезветь с вечера, – и опять тишина, до следующей субботы. Про местных женщин и говорить нечего, они прекрасны. Нетребовательны и душевны. С ними много проще, чем с москвичками. Столица переполнена приезжими девками, они жадные и дерзкие, а подмосковные спокойные. Правда, пьют больше, и у каждой есть хахаль; сегодня ты ставишь ее в коленно-локтевую, а завтра встречаешь на рынке под руку с каким-нибудь краснолицым в зипуне – муж. Но так даже веселее. Возбуждаешься, шагаешь мимо со скромной улыбкой. Чужое слаще. Можно даже подойти к краснолицему, попросить огоньку, поговорить о погоде. Во, снегу в этом году подвалило. Ага, точняк, ты прав. А глазами послать сигнал: вчера твоя жена подо мной визжала, как мартышка, особенно когда я ей незаметно затолкал в ментоловую сигаретку маленький шарик гашиша. А он смотрит и не понимает, он не умеет читать по глазам, и пахнет от него сивухой.
Тут не Москва, тут даже водку не пьют. В каждом дворе живет самогонщица, адреса известны, товар – как слеза, чистейший. Есть у тебя три рубля – нальют на три рубля. Есть рубль – нальют на рубль. Тебе тринадцать, выглядишь на десять – нальют. Тебе шестьдесят, и ты уже никакой – нальют.
Хороший город. Тихий, честный, настоящий. Кто хочет ходить в бассейн – ходит в бассейн. Кто хочет спиться и подохнуть – спокойно спивается и подыхает. Если сотрудник милиции хочет охранять закон – он идет и охраняет его там, где считает нужным. Это и есть свобода, это и есть демократия. Это и есть уважение к запросам и чаяниям отдельно взятой личности.
Психологические проблемы московского мальчика Бориса кажутся здесь нелепыми, но Кирилл Кактус снова и снова вслушивается в его голос. Кирилл закончил медицинское училище и знает, что такое обратный захват серотонина. Кстати, надо будет при первой же встрече со сладким мальчиком завести разговор насчет антидепрессантов. Сказать, что это бесовщина и отрава.
Что лучшее средство от депрессии – это разговор со старым товарищем.
Глава 10
Солнечная овца
Зато я умная и красивая.
Прекрасное простое личное заклинание.
А еще у Милы было секретное прозвище. В моменты досады она называла себя «солнечная овца».
Как вы лодку назовете – так она и поплывет. Бывает, что человеку мало имени, данного при рождении. Одна из одноклассниц Милы звалась Юлией, но страстно желала зваться Ангелиной и настаивала, чтобы все звали ее именно Ангелиной. Спустя шесть или семь лет Мила встретила свою бывшую приятельницу в клубе “Up&Down”, пьяную и, возможно, даже обнюханную – и та гордо объявила, что поменяла документ и ныне фигуряет Ангелиной на законных основаниях, причем весила она тогда уже около девяноста килограммов и трудилась в Государственной думе, то есть до ангела ей было далеко.
А есть еще прозвища. А в последние годы – никнеймы. Всякий прыщавый подросток может объявить себя Терминатором и вступить в виртуальные перепалки с мощными Халками и загадочными Королевами Марго, которые прерывают свои крутые и страстные монологи, только когда мама зовет ужинать.
Иметь тайное прозвище – это важно, и это помогает. Кроме того, это весело. Когда злишься на себя и шепотом называешь солнечной овцой – злость уходит, и возвращается бодрость и чувство вселенского уюта.
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Гонки на черепахах - Станислав Бах - Современная проза
- Ночные рассказы - Питер Хёг - Современная проза
- Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть III. Вниз по кроличьей норе - Александр Фурман - Современная проза
- Соль жизни - Синтаро Исихара - Современная проза
- Соль жизни - Синтаро Исихара - Современная проза
- Искусство уводить чужих жен (сборник) - Андрей Ефремов - Современная проза
- Костер на горе - Эдвард Эбби - Современная проза
- О любви (сборник) - Валерий Зеленогорский - Современная проза
- Возвращение в ад - Михаил Берг - Современная проза