Возвращение мессира. Книга 1-я - Владимир Лисицын

Артисты! Перемёт! – выпаливал боцман сквозь смех.

Он хохотал протяжным сиплым смехом, – ах-х, ха-ха, хи-хи1 Ах-х, ха-ха, хи-хи! – а потом он страшно закашлялся, утирая крупными пальцами рук, слёзы со своих дуль-глаз.

Боцман, где это ваше «тихое местечко?», – спросил его Мессир.

Боцман стих. – А вот – сейчас причаливаем.

Наступили сумерки. То самое время, когда можно спутать утро с вечером, и которое с такой любовью описал Шукшин в своём романе о Степане Разине, назвав это – прилётом на землю «синей птицы». Небо над головами яхтенной команды ещё светилось темно-синим цветом, но на востоке Дон уже погружался во мрак.

Яхта неслышно коснулась небольшого железного причала у левого берега Дона. Но команда тут же поняла, что место это не такое уж и тихое, как обещал боцман. С берега доносились ритмичные удары барабана и бас гитары, слышался гвалт людских голосов. Видимо это был причал какой-то базы отдыха. Там светили фонари на столбах, а в ближнем к причалу помещении, с большими окнами, ярко горел свет.

А вы шутник, боцман, – не шутя, произнёс капитан.

Так, сухопутная агентура давала сведения, – по-ребячески виновато ответил боцман.

«Агентура», уже сидела на краю причала, робкая как мышка, отсвечивая блымающими глазками.

Как говорил наш общий знакомый: «Доверяй, но проверяй». Стали забывать учение классика, – с тихим укором сказал капитан, в упор, глядя в блымающие и всё так же отсвечивающие глаза маленького котика, сидевшего на краю причала.

Нам всё равно не сюда! – протяжно, противно и вызывающе развязно проорал кот.

А куда же нам, любезный? – вежливо спросил капитан.

Пойдём – покажу! – и кот, сидевший до этого на задних лапах, встал на все четыре, готовый указывать путь, заблудшим в ночи.

А с берега, в это время, донеслось дружное: «Го-о-орько!»

Так, это свадьба, – весело успокаивающе воскликнул боцман.

Боцман, займитесь предписанным вам заданием. А мы пойдём ужинать, – восстановил деловую атмосферу капитан.

Слушаю, кэп.

А Голицын, опьяневший от воздуха Дона вольного, и так давно не дышавший этим воздухом, стоял теперь на этой белой шикарной яхте с мачтами, и с мечтами в голове своей, и ничего не понимал. Да и не хотел понимать, что происходит вокруг него в реальности или не в реальности, а чисто виртуально – а, всё равно! Всё к чёрту!

Пойдёмте, маэстро. Нам пора ужином заняться.

Займёмся, – по-дурацки благостно улыбаясь, вторил Мессиру Голицын, – а куда пойдём?

А вот, котик нам дорогу укажет, он у нас Иваном Сусаниным работает. За что получит хороший гонорар, в своё время.

И Мессир с Голицыным ступили на ржавый причал.

– Веди, Сусанин, – обратился Мессир к коту

И кот молча пошёл впереди.

Территория, к которой они пристали, действительно была чьей-то базой отдыха. База эта была небольшая, скромная, с маленькими домиками. Сравнительно большим было помещение, где сейчас шумела свадьба. Видимо, это была столовая. Идущие за котом беспрепятственно прошли мимо свадебной столовой, с курящими возле неё мужиками; мимо маленьких домиков, стоящих по сторонам дорожки; вышли через распахнутые ворота, за которыми, кот повернул налево.

Густая темень заполнила собой весь этот утопающий в зелени задонский край. Южный летний вечер начинал править свой бал. Всё вокруг стало чёрным и трудно различимым. Но что было различимым в этой тьме, так это запахи шашлычного дыма, уксуса и самого шашлыка. Эти запахи витали здесь повсюду, то, отдаляясь, то, приближаясь вновь. И только лишь где светил столбовой фонарь или парадный вход с окошками, какого-нибудь ресторанчика или кафе, можно было разглядеть кусок асфальтовой дороги, участок дорожки или тёмную зелень листьев на деревьях и кустах.

По одной из таких вот дорожек, на которую редкими фрагментами падали тусклые лучики света, шагали, в след невидимому чёрному коту – капитан и пассажир его яхты.

А где же боцман, почему он не с нами? – поинтересовался пассажир.

Боцман живёт по своему служебному предписанию, – по канцелярски холодно ответил капитан.

А какое у него предписание? – не отставал пассажир.

Ну,.. сейчас, например, он пополняет запасы провианта.

А где он здесь пополнит запасы провианта? – забеспокоился о боцмане пассажир.

Ну, не именно – здесь. Он – знает места. В его распоряжении яхта – мотнётся, и скоро обернётся. Вам не надо об этом беспокоиться.

А куда мы идём?

Ужинать.

Это я знаю, а куда именно?

А вон – ваш Сусанин ведёт. Эй, Сусанин, – окликнул ОН кота, но тот никак не отозвался, – Седой, ты не на край света собрался?

Уже пришли, – недовольно мурлыкнул кот. Видимо, по его служебному предписанию, ему не улыбалось счастье покейфовать по-человечески – за столом ресторана.

Так и есть. Капитан приказал ему сидеть здесь – у невысокой ограды, и никуда не рыпаться.

Они вошли в небольшой ресторанчик, встреченные у входа предупредительным, но уже немолодым швейцаром. В ресторане играла музыка, звучала песня. Вошедшие – прошли в зал и остановились на его середине. Капитан окинул зал сквозь зеркальные стёкла своих золотых очков.

А почему нет метрдотеля? Экономят на моём комфорте? – придирчиво капризничая, спросил ОН не известно у кого.

Куда вы меня привели, капитан? – заволновался Голицын, – здесь, наверно, такие

цены!..

Какие цены – у них даже нет метрдотеля!

На этих словах Мессира, песня кончилась, стало тихо и слово «метрдотеля» гухнуло, как эхо в горах. Перед ними вырос юноша с белой салфеткой через левую руку, услужливо согнутую в локте.

Я вас слушаю, – вежливо произнёс юноша.

Вы кто? – спросил Мессир так, будто, тот вошёл в его дом непрошеным гостем.

Я официант, – пояснил тот.

А почему гостей не встречают?

Вот – встречаю. Вы желаете поужинать?

Угадали.

Прошу. Вот, за этим столиком вам будет удобно.

Да, – сказал Мессир, – за этим столиком нам действительно будет удобно. Спасибо.

Они подошли к указанному столику, который был несколько в отдалении от эстрадной площадки и, как бы, даже в тени. Мессир, изящным и верным движением руки, повесил свою трость на фигурную спинку стула, и спутники сели за столик – друг против друга. Официант предложил им ознакомиться с меню и удалился.

Выбирайте блюда, – ударив на последний слог, сказал, улыбнувшись, Мессир и подал меню Голицыну, в раскрытом виде.

Тот взялся за меню и вдруг почувствовал, что глянцевая бумага нагрелась теплом в одно мгновение, чёрные буквы, при этом, загорелись рубиновым цветом, а белая бумага стала глянцево-чёрной. Мессир убрал улыбку со своего лица, и убрал свою руку с меню. Бумага остыла, но осталась такой, какой её сделал ОН. Причём, буквы продолжали играть живым рубиновым огнём

Голицын некоторое время смотрел в меню, а потом, отбросив его на середину стола, нервно сказал:

Да ну, что вы! Я в этом уже ничего не смыслю. И этих цен не понимаю.

Мессир взял меню и молча начал с ним знакомиться. А Голицын оглядывал зал ресторана. В первую очередь он присмотрелся к тем, которые бросились ему в глаза сразу, как только он вошёл сюда. Это была та самая «братва», которую он больше знал по фильмам и телесериалам, которые он тоже почти не смотрел, так – вскользь. Их сидело за столом – шесть человек и все в чёрном. «Это, наверно, их блескучий чёрный джип стоит у ресторана» – подумал он. Потом он перевёл взгляд туда, где сидели за столиком – пять человек и среди них та, которая тоже бросилась ему в глаза, но чуть позже. Состав этой компании показался ему несколько странным: сидели две явно супружеские пары, а среди

них – она – белокурая, с волнистой причёской до плеч; тонка, но не тонкой кости, спортивного вида и лет тридцати пяти или тридцати семи. Она была вроде «затейника» в

этой компании. Она всё время что-то говорила, улыбалась, и даже смеялась, пытаясь, этим, больше оправдать своё присутствие здесь, чем развлечь этих жлабов, с которыми

приехала сюда, на одном из стоявших перед оградой ресторана, и ничем не бросающихся уже в глаза, автомобилей.

Она смеялась, но как-то виновато смотрела по сторонам, как бы извиняясь за себя и за них. Но когда она, на мгновенье, становилась серьёзной и сосредоточенной, по её лицу пробегала тень жуткого нервного напряжения. А жлобы жрали свои блюда и снисходительно лыбились, посматривая на неё со своего высока. «Зачем она с ними? Что они ей – что она им? Она одинокая» – решил Голицын. «Ну, и что, мало ли сейчас одиноких. Нет, тут что-то ещё. Чем она меня привлекла»?

В это время к их столику подходил официант, и Мессир делал ему какой-то заказ, и тот что-то приносил на их столик и расставлял.

Маэстро, – прервал его раздумья Мессир, – кушать подано.

Вы знаете, что я бывший актёр? – с какой-то обидчивой укоризной спросил вдруг Голицын.