Луна. Рассказанная вкратце - Мария Фомальгаут

Луна

Рассказанная вкратце

Мария Фомальгаут

© Мария Фомальгаут, 2016

© Мария Фомальгаут, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-2345-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Амьюрт

Он смотрит не на меня, а куда-то сквозь меня. Он. Даже не знаю его имени. По документам он числился как Адамс, но на самом деле его могут звать как угодно, если его вообще как-нибудь зовут.

– А вы молодец.

Даже не вздрагиваю от его голоса. Сжимаю кольт. Шажочками-шажочками подбираюсь к порталу.

Адамс (Адамс?) повторяет:

– А вы молодец.

Молчу.

– Знаете… только половина осужденных догадались, что коридор замкнут сам на себя. В кольцо.

Пожимаю плечами.

– И только четверть догадались, что тюрьма не делится на этажи. Один этаж переходит в другой… по спирали.

– Нетрудно было понять.

Делаю еще шаг к порталу. Жду, когда он откроется.

– А знаете, сколько человек догадались, что здесь нет ни первого, ни последнего этажа, нет ни подвала, ни крыши, вереница этажей замкнута в кольцо?

– Гхм… мало таких умных.

– Пять процентов. А сколько человек пытались вылезти в окна?

– Процента три… тьфу, что я говорю, все это сделать пытались…

– …и попадали снова в коридор, хотя только что за окном была улица. А сколько пронюхали, что дом замкнут сам на себя в четвертом измерении?

– А вот здесь уже точно процента три.

– Не угадали. Только вы один. И про порталы узнали только вы.

Настораживаюсь. Сжимаю кольт. Ты мне зубы-то не заговаривай, не на того напал…

– Вы мне вот что скажите… вы зачем вернулись? Туда, в тюрьму?

– Ну… других людей хотел увести…

– Не получилось?

Киваю:

– Не поверили.

– Бывает. Что вы хотели… люди, они такие. Так что вы молодец…

Жду, когда откроется портал. Время идет медленно. Ужасно медленно.

– Вы только одного не учли. Тюрьма замкнута в четырех измерениях, да… но есть и еще одно измерение… время.

Хочу спросить, что он имеет в виду.

Не спрашиваю.

Понимаю.

Обреченно бросаю кольт.

Минутная стрелка прыгает на двенад…

…цать. Просыпаюсь.

Оглядываю белые стены.

Спрашиваю себя, как я сюда попал.

Луна, рассказанная вкратце

Луна рассказывает вкратце,Как никнут белые цветы —Как важно к очагу добратьсяДо наступленья темноты.

Я иду по темному ночному лесу.

Я иду домой.

У меня есть дом. Повторяю эту фразу, пробую на языке – у-ме-ня-есть-дом. Очень сладкие слова, как ванильные пончики с корицей.

У меня есть дом. Дом, который был у меня всегда, даже когда мне было всего-ничего, лет пять или шесть. Дом, который не достался мне в наследство от тетушки или дядюшки, дом, который никто не покупал, и, как мне казалось, никто не строил. Он просто… был.

Когда я просыпался среди ночи и подбегал к окну, я сразу видел огни моего дома за деревьями далеко-далеко в лесу. Я поднимал оконную раму и спускался по пожарной лестнице – меня ждал лес, полный опасностей и приключений.

Но я знал, что со мной ничего не случится.

Совсем ничего.

Потому что огни дома (моего дома!) освещали мне путь. Я бежал к дому – мимо столетних дубов, мимо грозно ухающих сов, мимо каких-то колдунов и драконов, по шаткому мостику – и деревья расступались передо мной, и дом (мой дом!) встречал меня, приветливо открывал двери.

И я сидел в доме (в своем доме!) у горячего камина, кутался в плед…

Успеем в двери постучаться,Где в очаге хрустят дроваВ тот час, когда стемнеет в чаще,И трижды прокричит сова.

…а потом просыпался. В доме. Не в своем доме, а в доме родителей, и начинался новый день…

Пару раз я рассказывал родителям о свих ночных приключениях – они не верили, считали это детскими фантазиями. Я тоже так считал – позже, когда мне было пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, нужное подчеркнуть, и когда кто-нибудь из бесчисленных тетушек начинал вспоминать, а вот наш Черри в детстве выдумывал себе дом в лесу, я возмущался, с пеной у рта доказывал, не было такого, не было, не было, не было. Мне было стыдно за мое детство, мне хотелось выглядеть взрослым, ужасно-ужасно взрослым…

Не было дома – думали родители.

Не было дома – думал я.

А дом был.

Я понял это – когда убегал от тебя той ночью, когда ты преследовал меня, чтобы убить. Я не поверил себе, когда бежал по темному лесу, и впереди меня замерцал знакомый огонек знакомого дома. Мне показалось, я грежу, да и этот дом не мог быть ни чем иным, кроме как плодом моего измученного рассудка. Тем не менее, я пошел к дому, – а что мне еще оставалось…

Я шел к дому – подсвечивая себе дорогу пламенем. У меня не было ни фонаря, ни факела, у меня была только спичка – одна-единственная, и дешевенькая книжонка, схваченная впопыхах. Я вырывал страницу за страницей, поджигал одну о другую – и вот так освещал себе путь в непроглядной темноте ночи.

В лесу чужом и незнакомомНе знаю я, не знаешь ты,Успеем ли добраться к домуДо наступленья темноты.

Ах да.

Огни дома вдалеке.

Я не ошибся. Там, за темными зарослями, за узким мостиком, за извилистой речкой, в конце тропы меня ждал дом – и он распахнул свои двери. Помню, как, не помня себя от страха, бросился на крыльцо и захлопнул за собой дверь. Помню, как бешено колотилось сердце, как я дрожащими руками закрывал замок и опускал щеколду. Мне казалось, что самые страшные ночные кошмары вырвались на волю – кто-то чудовищный гнался за мной по темному лесу, а я в последний момент успевал заскочить в дом…

Дом.

Мой дом.

Ты подошел к моему дому – помнишь, ты подошел к моему дому, я видел тебя в окно, ты не видел меня – я боялся зажечь газовый рожок, я боялся пошевельнуться. Я ждал, когда ты поднимешься на крыльцо, я отчаянно соображал, что буду делать, если ты сломаешь дверь или проберешься в дом через окно – некогда было метаться по дому в поисках оружия…

К моему немалому удивлению ты прошел мимо дома и углубился в чащу леса.

Минуты не шли – текли вязко и мутно, как кленовый сироп. Я ждал – ты не возвращался. Я долго не понимал, что именно произошло: ты не видел меня. И дома, заброшенного в чаще леса, ты тоже не видел.

Ни огонька не видно рядом,Не видно света из окна,И смотрит равнодушным взглядомНа нас огромная луна.

Потому что этот дом был мой.

Совсем мой.

Только мой – и ничей больше.

Итак, я возвращаюсь домой. Я спешу по темному лесу – еще зеленому, но уже подернутому осенним холодом и туманом.

Я возвращаюсь домой.

У меня есть дом.

Свой дом.

Я перехожу шаткий мостик – настолько ветхий, что вообще непонятно, как он еще не обвалился за годы и годы. Но что-то подсказывает мне, что он не обвалится никогда, потому что… потому что все здесь такое, волшебное, и дом не стареет, и еда в доме есть всегда-всегда, на столе ароматный пирог, а в кладовке висит копченый окорок… а вот табака в доме нет, за табаком приходится отправляться в ближайшую лавочку на окраине города. Возможно, дом не хочет, чтобы я курил – я и не курю в доме, только на улице, даже не на веранде, боюсь, что если разожгу трубку в доме, он растает, как дым.

Сказки, они вообще непрочные…

А лес все гуще, лес все чащеЛуны глотает робкий свет,И кажется, что кроме чащиИ ничего на свете нет.

Огни дома уже видны за деревьями.

Я ускоряю шаг, и… замираю, когда дуло твоего кольта прижимается к моему виску.

– Ни с места.

Спрашиваю:

– Вы… следили за мной?

– Следил… ну что же… пойдемте, друг мой. Пойдемте.

Я иду за тобой, делать нечего, иду за тобой. Ты ведешь меня в город – в город, который уже успел стать для меня чужим. Мы проходим по мосту, минуем улочки с уже закрытыми лавочками, пересекаем городскую площадь в свете фонарей, поднимаемся по ступеням главной улицы, наши ботинки гулко стучат по мостовой, и вот мы уже у крыльца дома.

Твоего дома.

Твоего. Не моего.

Щелкает замок.

Хлопает дверь.

– Вина? – спрашиваешь ты, тянешься к маленькому бару.

Отрицательно мотаю головой. Ты пожимаешь плечами, разливаешь чай. Спрашиваю себя, почему ты не убил меня еще там, в лесу, и почему я не убил тебя, чего я жду…

– Что же… друг мой… думаю, придется рассказать вам кое-что о доме… о вашем доме.

А лес, туманами опоен,Всё говорит о чудесах,И дальше узкою тропоюВедут совиные леса.

Молчу. Думаю, что не поверю ни еди…

– …не поверите ни единому моему слову? Это ваше право… ваше право, друг мой. Не хотите, чтобы я рассказывал? Ну ладно, тогда расскажите вы мне… кто еще кроме вас в детстве хвастался, что ходил в дом?

– Да много кто. Всех не упомнишь.

– А вы можете сказать, где сейчас живут эти… м-мм-м… мальчики?