Далеко от яблони - Робин Бенуэй

бесят. Всё как всегда.

– Стремно, если он решит, что это свидание, – добавила Грейс. – Слушай, а почему ты звонишь, а не пишешь?

– Мы уже не можем поговорить по-нормальному? По-человечески?

– Неплохая попытка. Наказана?

– Угу. Родители отобрали телефон. За компьютером разрешают только уроки делать. – Завидев маму, проходившую мимо кухни, Грейс тяжко вздохнула. Два раза – для верности. – Тюремщики на пять минут подпустили меня к домашнему телефону. Домашнему, блин! Средневековье какое-то. Я соврала, что мне надо уточнить кое-что по математике.

– А как же ты смогла открыть письмо от… Ладно, забудь. Не хочу ничего знать. Так ты поедешь встречаться с ним или нет?

– Черт, конечно поеду! – Майя принялась накручивать телефонный шнур на палец. Странно, однако это успокаивало. Кончик пальца покраснел, она ослабила шнур, затем повторила действие. – Только ты поведешь, а я, чур, на переднем сиденье!

– Да кроме нас в машине никого и не будет. Так что необязательно кричать…

Грейс порой вызывала у Майи сочувствие. Только представьте ребенка, выросшего без братьев и сестер; бедняжка даже не понимает, как важно успеть крикнуть: «Чур, я на переднем сиденье!» Грейс столько всего упустила. Она, наверное, и в «дави жука» в поездках не играет?

Майина мама прошла через кухню. Майя тут же состроила самое невинное выражение лица. (Специально тренировалась перед зеркалом. А как иначе при таком количестве тайных вылазок?)

– А-а, так это квадратное уравнение? – В ее голосе появились слащаво-идиотические нотки. – Тогда понятно. Ага, ясненько.

На другом конце провода повисла пауза.

– У тебя там крыша не съехала на почве математики?

Милая, невинная, наивная Грейс. Майе определенно придется ее поднатаскать.

Сделав «страшные глаза», мама постучала пальцем по часам на запястье.

– Осталась минута, – одними губами произнесла она.

– Ладно, ладно, – махнула рукой Майя, и мама вышла, напоследок еще раз бросив на дочь грозный взгляд.

– А стоит ли мне вообще спрашивать, за что тебя наказали?

Майя слышала, как на заднем фоне Грейс стучит по клавиатуре. Как у нее нахальства хватает?

– На прошлой неделе я без разрешения смылась из дома на кукурузное поле, чтобы вместе с сатанистами поучаствовать в ритуале поклонения дьяволу. – Теперь Майя наматывала провод на весь кулак. – Собеседники из сатанистов не самые приятные, но после жертвоприношения с ними вполне можно общаться.

Грейс расхохоталась – к вящему удовольствию Майи. Члены семьи настолько привыкли к ее черному юмору, что подобные шутки просто не воспринимали. Смех Грейс заставил Майю ощутить себя в роли комика, наконец встретившего свою идеальную публику.

– Ладно, мне пора, – сказала Грейс. – Заеду за тобой в субботу ровно в полдень. Не опаздывай. Удачного жертвоприношения.

Просьба не опаздывать Майю порадовала. Всю свою жизнь она только и делала, что дожидалась Лорен, подталкивала и поторапливала сестру. Приятно, когда бразды правления берет в свои руки кто-то другой, пусть даже об этом человеке пока известно совсем мало.

– Замолвлю за тебя словечко перед ребятами с кукурузного поля, – пообещала Майя и, прежде чем Грейс успела ответить, положила трубку.

* * *

Рассказывать родителям о запланированной встрече с Хоакином Майя не стала. В основном, чтобы избежать лишних расспросов. Папа с мамой имели привычку обсуждать абсолютно все. Майю же необходимость облекать эмоции в слова напрягала, потому что это было непросто. Лорен – та умеет высказать все, что у нее на душе, в понятных выражениях, а для Майи это все равно что описывать цвета: малиновые оттенки заката, алые переливы первой любви, свинцово-синие тучи, которые затягивают ее разум, когда она испытывает гнев или боль.

Клер очень тонко видела эту внутреннюю палитру, обладала способностью разложить цвета, пропустив через призму, и таким образом всегда понимала чувства Майи без единого слова. Ночью, когда мама ее застукала, Майя встречалась в парке с Клер. Подруги выкурили на двоих косячок, который Клер стащила у старшего брата Калеба. (В семье Клер было еще двое младших детей, Кассандра и Кристиан. Родителей звали Кара и Крейг, но Крейг ушел пять лет назад, так что он не считался.) Впервые в жизни аллитерация вызвала у Майи рвотный позыв.

Какое-то время они курили молча – такие моменты Майя просто обожала. Потом завалились на сырую траву, и Майя уложила голову на живот Клер.

– По-моему, звезды движутся, – сообщила она. Собственный голос показался ей густым и тягучим, как сироп.

– Это мы движемся, а не звезды, – заметила Клер. Ее рука мягко покоилась на Майиных волосах. – Так устроен мир.

– Как думаешь, Хоакин вообще хочет встретиться со мной и Грейс?

– Не знаю. Только он может ответить на этот вопрос.

– Лично я бы не захотела со мной встречаться. На месте Хоакина я бы меня возненавидела.

– Хорошо, что ты не он, – сказала Клер и, склонившись над Майей, поцеловала в губы, отчего у той перед глазами засверкали золотые искры.

Родители всегда охотно говорили с Майей о ее удочерении, особенно когда та была помладше. Майя подозревала, что они проворачивают массу работы, дабы быть уверенными, что не совершили непоправимых ошибок, не испортили ребенка окончательно. То есть, если однажды Майя озвереет и порубит на куски целую толпу, у них будет право вскинуть руки и заявить: «Мы сделали все, что могли». Родители водили ее к психиатру и на групповые занятия для приемных детей, беседовали с ней тет-а-тет, когда Лорен уходила в гости к подружкам. «Тебя посещают мысли о родной матери?» – спрашивали они, и Майя говорила: «Да?», считая это верным ответом.

Однако правда крылась гораздо глубже. Правда представляла собой все многообразие цветов радужного спектра, а Майя не находила слов, чтобы выразить свои чувства. Поэтому она молчала. Так проще.

Грейс заехала за Майей в субботу за несколько минут до полудня. Вообще они договаривались на одиннадцать тридцать, но Майя проспала и, когда спустилась вниз, чувствовала себя капризным грозовым шквалом, вихрем полутонов серого. (Тут явно наклевывался прикол на тему «Пятидесяти оттенков», но на сочинение этой шутки у Майи не было сил.)

– В «Старбакс», – скомандовала она Грейс. Они находились в помещении, однако Майя уже спрятала глаза под солнцезащитными очками «Рэй-бэн».

– Хорошо, – кивнула Грейс, испуганная ее декофеинизированным состоянием. Только потому и не осмелилась возразить, была уверена Майя.

– Ну, а парень у тебя есть? – поинтересовалась она, усевшись в автомобиль и держа в руке пластиковый стакан с гигантской порцией фрапучино.

– Нет, – коротко ответила Грейс. За ее интонацией что-то пробивалось, но что именно, Майя разобрать не могла.

– Девушка? Вдруг ты унаследовала тот же ген, что и твоя младшая сестричка?

На этот раз Грейс позволила себе улыбку.

– Нет. Все досталось тебе