Игра случая - Ирина Жук

Мордобой спешил. Он знал, что после первой волны часто приходит вторая, и все же заметил тело Валеры. Волна уложила его между валунами на пляже. «Значит, спасение утопающих — дело рук спасателя», — он прибавил шаг.

Повар уже стоял у края пирса со своим чемоданом на колесиках. За ним сквозь стену туристов протиснулась его жена-тайка с большой пестрой сумкой из мешковины. Она широко улыбалась, обнажая свои «акульи зубки». Это ее брат, капитан туристического кораблика, обещал вывезти тех, кого сможет. Мордобой видел, что тайке было страшно и что она надеялась на мужа, все было написано у нее на лице, несмотря на улыбку.

Спасатель осмотрелся: «На пирсе желающих больше, чем может взять капитан. Знать, будет драка при погрузке». Тайка улыбнулась ему снова. «Эта маска называется ФынЙим и означает «Я вынуждена улыбаться даже если не хочу», — почему-то это объяснение Анатолия запомнилось спасателю и всплыло именно сейчас.

Мордобой решительно направился к подошедшему кораблику, но не успел крикнуть капитану про порядок при погрузке (дети и женщины вперёд), как все, толкаясь и работая локтями, рванули на палубу.

Послышался женский крик и громкий всплеск от упавшего с пирса чемодана.

— Черт! — слышно было, как выругался повар по-русски и махнул рукой. Он уже был на палубе. Его жена-тайка жалобно звала и просила помочь, но повар уже не смотрел в ее сторону.

«Почему-то я не удивлен», — промелькнула мысль у спасателя, но это было уже слишком. Мордобой перепрыгнул на кораблик, схватив под мышки плачущую в голос островитянку. Капитан закричал, что все, больше на борт никому нельзя, перегруз и скинул швартовы в воду. Одновременно, спасатель спрыгнул с кораблика на пирс. Нужно было поговорить с хозяином подошедшей яхты.

С пирса слышалась матерная брань и обещания кому-то сломать шею. Мордобой решил не вникать в суть этих разборок и переключился на хозяина судна.

— Сколько можешь взять людей? — подав руку яхтсмену, спросил он.

— Согласно купленным билетам, — ответил тот.

— По договоренностям с Валерой?

— Согласно прейскуранту, а цены во время катастроф, как ты понимаешь, растут.

— Не понял, это ты сейчас о чем? На пирсе дети, женщины…

— Вот и нечего тянуть резину. Ты в курсе сколько стоит этот рейс МЧС? — начал сердиться богатый соотечественник. — И вообще, где Валера?

— Сволочь. Сам выбирай, кого возьмёшь. Валера утонул.

Мордобой искал глазами Диану. Ее нигде не было. Краем глаза он заметил торопливо отплывающую яхту.

— Где же она? — метался по берегу спасатель.

Наконец, он увидел ее у сваи под пирсом.

— Встать можешь? Нет?

— Я посылала тебе маячки-мысли, когда ты там яхтсмена по яхте размазывал.

— Никого я не размазывал.

— Значит убивал.

— Никого я не убивал. Я спасатель. Ты забыла? Странные у тебя раны. Как-будто кошки царапали и цвет непонятный.

— Как больно… Как ожоги. Обломки рифов летали как мячи. Я не смогла увернуться. У меня есть шесть часов. Я читала. Антигистамины могут нейтрализовать яд.

— Ты бы сказала: канат или весло, я бы нашёл…

— Аптечку надо найти, я сама разберусь.

Мордобой вправил Диане плечо и своей майкой притянул поврежденную руку к туловищу. Он приподнял девушку, стараясь не причинять ей боли, и они медленно побрели в сторону отеля.

***

Волна, сделав своё чёрное дело, ушла. Картинка прекрасного острова осталась только в памяти выживших туристов, которые сейчас были напуганы, изранены и совершенно беспомощны перед лицом стихии.

Виктор, отдышавшись, пытался понять, где он находится.

Когда пришла волна, его унесло водой под пирс и трепало между металлическими креплениями. Вода безжалостно играла с телом, как с тряпичной куклой, и Виктору казалось, что его тело разрывает на куски. Ударившись несколько раз спиной о сваи и чувствуя как тело на спине рвётся на лоскутки, Виктор просто чудом ухватился за какое-то металлическое крепление и удержался на нем до тех пор, пока вода не ушла.

Регулярные занятия плаванием помогли Виктору продержаться под водой. Когда все закончилось, он, сцепив зубы, попытался взобраться на пирс. Каждая клеточка его тела отдавала нестерпимой болью. Виктор застонал и, собрав оставшиеся силы, подтянулся на ослабевших руках и рывком выбросил свое отяжелевшее и непослушное тело на пирс. Дыхание было тяжелым, а в голове, как бегущая неоновая строка, горела одна фраза: «Я жив!»

«Как же меня поболтало», — подумал Виктор, пытаясь встать на ноги. Оглядевшись вокруг, он закричал:

— Галя! Галя, ты где?

Вокруг лежали обломки строений, мебели и техники. Выжившие искали близких. Паника, плач, отчаяние, мольбы о помощи слышались со всех сторон. Нашедшие друг друга радовались сквозь слезы.

В голове стоял сплошной гул, но Виктор сумел уловить стон, который слышался со стороны аллеи, вернее, того, что от неё осталось. Обернувшись, он увидел жену, которая пыталась снять ремень с запястья.

— Слава Богу, недалеко уплыл, — сказал Виктор сам себе и поспешил к жене.

Голова Галины была в крови.

— Жив. Ты жив, — прошептала Галина.

— Мы живы, но надо спешить. Ты можешь идти? — ответил Виктор без эмоций.

— Болит внутри, но идти могу, — ответила Галина, — только куда?

Звук приближающегося вертолета придал сил.

— Быстро к гостинице! — скомандовал Виктор и, забыв про боль, потянул за собой Галину.

— У нас мало времени. Кто-то говорил о второй волне. Нужно попасть на вертолет, — продолжал он.

Галина стонала и вскрикивала при каждом шаге, но упорно шла, опираясь на мужа, спина которого кровоточила и была так изранена, что походила на кусок мяса. Виктор не чувствовал боли. Желание выжить и спасти жену заглушало всё остальное.

***

Первую волну пережили, Илья ушел. Худшее позади, или впереди. И куда делся Анатолий? Нина стояла на пляже. Удивительно, как хрупка наша жизнь. Как уязвим человек, его планы, надежды и мечты перед лицом стихии. Или перед лицом Бога?

Нина стояла возле пальмы не в силах оторвать взгляд от океана.

— Кто ты? — спрашивала она. — Друг или враг? Ты казался другом, ты был рядом, ты дал нам этот остров и работу. Что с тобой сегодня? За что ты нам мстишь? Что мы все сделали не так?

Вокруг бегали и кричали люди, вдалеке раздавался рокот вертолета. А она будто выпала из этой картины. Словно лишний кусочек пазла. Она улыбнулась этой мысли. Пазл на 1500 кусочков, а один попался в коробку лишний. Ему пытаются найти место, а места для него просто не существует. Она и есть этот лишний кусочек пазла. Ей будто нет места в мире. Или она не там его искала, или не так, или она не такая, какая нужна этому миру. Что она только ни начинала, но нигде не чувствовала себя по-настоящему нужной. Везде чужая, и нигде не своя. И для себя так и осталась чужой.

И этот остров. Так много надежд, и такое их крушение. Вот она стоит, в грязном и порванном платье, в ссадинах и синяках и разговаривает с океаном. Какая нелепая развязка, какая нелепая жизнь. Даже незачем за нее держаться. Главное, что Илья в безопасности. Времени прошло достаточно, они наверняка уже достигли вершины. Даже если будет новая волна, ему ничего не угрожает. Илья — самое лучшее в ее жизни. Единственное, что имело в ней смысл. Ее прекрасный сын.

— Люблю тебя бесконечно, — прошептала она.

Вдруг ей показалось, что