Фишки нА стол ! - И Собецкий

С тем же хмуро-равнодушым выражением лица, с которым он открыл дверь, хозяин квартиры быстро накрутил номер. Опер попытался определить его на слух, но неудачно. Дрожжину наконец ответили. Однако вместо нормальной речи он понес совершенную абракадабру.

- Алло, это К-25-24-15. У меня скандинав и плюс семь. Хусаинов Марат Ахметович, Москва-шесть... Есть, жду. - Дрожжин положил трубку.

У Хусаинова появились некоторые сомнения относительно виновности этого хмурого типа. Явный профессионализм не очень-то сочетался с поножовщиной в общаге и грязными стаканами. Дрожжин, наверное, мог бы разделаться с Фотиевым просто голыми руками.

Через десять минут, в течение которых, Дрожжин спокойно стоял, прислонившись к столу, в квартиру вошли двое. Один из гостей остался возле двери, а другой, похожий на медведя средней величины, молча забрал пистолет у Дрожжина и протянул его Хусаинову рукояткой вперед. Затем он вынул удостоверение в темно-красной сафьяновой обложке.

Ксива удостоверяла, что Рагозин Андрей Андреевич является инструктором Отдела административных органов ЦК КПСС. Небольшой вкладыш с двумя печатями предоставлял Андрею Андреевичу право прохода на территорию всех учреждений Министерства обороны и МВД. Судя по мозолям на костяшках пальцев, Рагозин инструктировал подведомственные административные органы по карате или чему-то подобному.

- Товарищ Хусаинов, я непосредственно курирую часть, где проходит службу товарищ Дрожжин, и мне докладывают обо всех ЧП. Вы обратились к товарищу Дрожжину по служебной необходимости?

Хусаинов коротко объяснил, почему оказался здесь.

- К сожалению, едва ли товарищ Дрожжин может быть чем-то вам полезен, вздохнул Рагозин. - Тем не менее, он, конечно, постарается ответить на ваши вопросы.

Дрожжин с безучастным видом кивнул.

Заму по розыску несколько полегчало. Могло обернуться и хуже. Больше всего он радовался, что его сейчас не видят сослуживцы.

- Вы знали об отношениях вашей сестры с Фотиевым? - по обязанности поинтересовался Хусаинов. Он уже понял, что тут ничего не получит.

- Нет, не знал.

- А вы вообще поддерживаете отношения с сестрой?

- Я давно уже живу отдельно от сестры, и она ничего мне не рассказывает. У нее своя жизнь, у меня своя.

- Ваша сестра беременна от Фотиева.

- Это ее дело.

Надо было поскорее кончать эту комедию.

- Где вы были во время убийства? - по привычке поинтересовался Хусаинов.

Рагозин громко фыркнул, а Дрожжин лишь спокойно осведомился, а когда произошло убийство. Старый номер не прошел.

Спросив о чем-то еще и получив столь же малозначащие ответы, Хусаинов покинул негостеприимного хозяина.

Выйдя на улицу, он досадливо плюнул и собрался возвращаться в Москву, но профессиональная привычка не позволила уйти просто так. Осмотревшись, нет ли лишних наблюдателей, опер нырнул в заросли неподалеку, откуда просматривался дрожжинский подъезд. Ждать пришлось недолго. Трое спутников вышли через десять минут и забрались в ожидавший их "газик" с военным номером. Через минуту показался еще один субъект с такой же хмурой физиономией. Он вышел из-за угла дома, очевидно, все это время караулил под окнами квартиры. Как только он сел в машину, она резко взяла с места и быстро исчезла. Записав на всякий случай номер, Хусаинов поплелся по направлению к местному райотделу. Он подумал, что прежде чем возвращаться, будет нелишне проинформировать по телефону непосредственного начальника о результатах сегодняшней работы. Хотя бы в общих чертах.

"Да, именно так - в общих чертах", - повторил про себя Хусаинов и принялся мысленно подбирать формулировки для доклада.

Он вернулся в местный ОВД и позвонил оттуда Валентинову. Выслушав доклад, начальник, не отвечая, положил трубку. Это значило, что информация принята к сведению и дополнительных указаний не будет.

Покопавшись в своей папке, Хусаинов нашел захваченную из Москвы шоколадку и вспомнил еще об одном деле, которое следовало выполнить. К счастью, паспортный стол располагался в том же здании, и не пришлось тащиться черт-те куда по пыльным дорогам городка. Шоколадка в сочетании с удостоверением МУРа возымела должный эффект. Через десять минут Хусаинов положил в папку фотографию Николая Ивановича Дрожжина, с помощью которой надеялся выяснить, не видели ли его в Университете в день убийства. Впрочем, на это он уже надеялся мало.

Обратно, тащиться электричкой не пришлось. Хусаинов отправился в Москву в компании местного гаишника на грузовике автостопом, причем, весьма оригинальным.

Конечно, гаишник - не дурак платить за проезд свои кровные. Но и водитель - тоже не дурак бесплатно возить пассажира. Поэтому инспектор расплатился индульгенцией. Она представляла собой его визитную карточку, где на обороте он поставил подпись и цифру "1". Это означало, что на территории района данному водителю прощалось одно нарушение правил. Существовало соответствующее соглашение между всеми инспекторами райотдела ГАИ.

По возвращении из Щелково, не заезжая в контору, Хусаинов навестил Жбана, чтобы отдать ему документы и посоветоваться насчет отношения к Дрожжину, в котором он с некоторых пор небезосновательно предполагал профессионального убийцу.

Не без труда найдя следователя, он поделился своими наблюдениями и соображениями. Жбан на минуту задумался, а потом заявил:

- Ты знаешь, когда я услышал про ее брата, мне сразу вспомнилась одна история. Один знакомый следователь рассказывал. Значит, стояла на их территории военная часть - стройбат. И была там, естественно, жуткая дедовщина. И вот, когда прибыло молодое пополнение, один из солдатиков отказался подчиняться дедам и решил жить по уставу. Был он парень крепкий, имел разряд по чему-то рукопашному, потомственный военный и вообще... Такому бы, конечно, куда-нибудь в ВДВ, но подвело здоровье, и угодил в стройбат. Парень смелый, но дедов было много. Короче, в конце концов его-таки уделали, и закончил он свою службу в госпитале, откуда вышел с инвалидностью.

Эту предысторию следователь выяснил позже, когда стал распутывать события, последовавшие дальше. Началось все с обычного несчастного случая. Один из военных строителей работал на высоте и сорвался вниз. Страховочный пояс почему-то оказался не пристегнут. Ну, ничего особенного, обычный несчастный случай, командир получил выговор, и все пошло своим чередом. Но через два дня другой военный строитель тянул проводку, и его убило током. А той же ночью еще один в пьяном виде свалился в колодец и тоже - насмерть. Причем, все трое деды, как раз из тех, кто обижал нашего паренька. Вот тут уже у начальства появились подозрения. За последующие два дня еще один дедушка угодил под бульдозер, а другой отравился самогоном. Тогда и возникла версия мести.

Пострадавший от дедовщины парнишка еще лежал в госпитале, но следователь узнал, что к нему приезжал брат. Брат оказался офицером разведбата, специалистом, так сказать, определенного профиля. Когда следователь попытался вызвать его на допрос, тот срочно вылетел в очередную командировку. А через день дело забрали в военную прокуратуту, и больше об этом никто ничего не слышал.

- Но в данном случае, боюсь, такой благоприятный исход нам не грозит, заключил с сожалением Жбан.

Он подшил протоколы и засунул папку с делом куда-то в груду бумаг на полу.

 

Вернуться мыслями к самому делу Фотиева заму по розыску привелось лишь через два дня, когда была отработана и отброшена спекулянтская версия.

Хусаинов еще раз перебирал в уме все известное по делу. Был вечер, самое горячее время в отделении, но среди этого всегдашнего бардака ему удалось выкроить несколько минут, чтобы запереться в кабинете и попить чаю. В спокойной обстановке хорошо думалось.

"Кажется, одну вещь мы упустили из виду. - сообразил Хусаинов. - Фотиев проживал в своей комнате нелегально. Учебу он уже закончил. По списку проживающих в комнате 1430 значились Гринберг и Пчелкин. Первый был налицо, а о втором никаких сведений не собирали. Сперва подумали, что это простая ошибка."

Давно прошли те времена, когда документация на проживающих содержалась в относительном порядке и всегда была к услугам милиции и администрации общежития. Нынче никто бы не удивился, если бы списка проживающих не оказалось вообще. Поэтому сначала подумали, что просто ошибка в документах, поменялись комнатами, например. Но затем выяснили, что Фотиев уже не студент, не аспирант, а что же он тогда делает в общежитии - эта мысль как-то никому в голову не пришла. Сейчас зам по розыску старательно восполнял интеллектуальный дефицит в расследовании.

"Судя по его торгово-демократическим связям, Фотиев просто решил обосноваться в Москве, благо, возможностей для предприимчивых людей сейчас хватает. За комнату дал на лапу коменданту или купил "мертвую душу". Сейчас это в порядке вещей, и никто его не заложит."