Мой капитан - Жанна Раскита

тот лишь криво усмехнулся.

– Мне бы тоже очень хотелось знать, в какие бездны канул мой нареченный, – едва сохраняя хладнокровие, произнесла я, сцепив руки, – Ведь это он должен был спасать меня!

Мое плохое расположение духа не смутило присутствующих.

– Не стоит так переживать, Анна Петровна, – дерзко заметил Ессенский, красноречиво скользнув взглядом по моим формам, – Я ведь не требую ничего взамен.

Граф возмущенно нахмурился, Татьяна принялась обмахиваться платочком, скрывая румянец негодования.

Я одарила Ессенского уничтожающим взглядом, но который раз заметила, что он никак не отражается на обидчике.

– Боюсь, капитан, вы не имеете права ничего требовать взамен, – холодно начала я, – вы нужны мне, так же как и я вам. На вашей стороне, разве что… грубая сила?

Очередной укол, о той его позорной вспышке ярости. Чем чаще напоминать, тем дольше будет чувствовать себя виноватым передо мной.

Глаза капитана полыхнули  скрытой угрозой, я лишь холодно вежливо улыбнулась.

Граф нахмурился, и хотел, было что-то сказать, но Татьяна опередила его.

– Насколько я поняла, дорогая, жить тебе негде. Ведь так? – не дожидаясь моего ответа, сестра продолжила, – Стало быть, выбор у тебя не богат. Моя семья готова предложить тебе кров…

Я благодарно кивнула, слегка сжав руку кузины в своей, а потом зачем-то добавила:

– Надеюсь, я пробуду у вас не долго, – едва мои слова совались с уст, я о них пожалела.

Граф Михайлов нахмурился еще сильнее, Татьяна округлила глаза, а Ессенский делал вид, что вообще не слушает, хотя выглядел сосредоточенным. Его обманчиво блуждающий, бесцельный взгляд не мог ввести меня в заблуждение.

– Ты куда-то собралась? – осведомилась Татьяна.

– Да, я… –  мне было страшно довериться сестре! Я не знала, что говорить, а чего не стоит.

– Боюсь, Анна Петровна не может сказать вам всего, – вдруг вступил Ессенский, – впрочем, как и я. Видите ли, на жизнь княжны Боткиной покушались, и уже не раз. Мы не можем никому доверять. И, боюсь, не окажись меня рядом, – Кирилл взглянул на Татьяну, –  вам бы больше не довелось встретиться с сестрой.

– Невероятно! – выдохнула белокурая княжна и сложила перед собой тонкие   ручки, обтянутые белым кружевом перчаток.

– Именно по этому я следую за Анной Петровной по пятам. Я в ответе перед ее батюшкой. Обещался Петру Николаевичу, что дочь его будет в целости и сохранности в эти неспокойные для нас дни.

Граф окинул задумчивым взглядом капитана.

– Вижу, вы преследуете благородную цель, капитан, я готов помочь вам, – вдруг сообщил он.

Я кинула на Ессенского быстрый  взгляд, что ж, он прекрасно играл роль рыцаря в сияющих доспехах! Знал бы благородный граф, что юркий капитан всего лишь старается спасти свою шкуру из лап правосудия!

– Уверена, моя матушка не будет против, оказать гостеприимство таким благородным и почтенным господам, – лучезарно улыбнулась  Татьяна.

На том и  остановились. Внезапное появление Татьяны и графа Михайлова, спасло меня от весьма сомнительной перспективы провести  ночь в одной комнате с «моим капитаном».

7

Моя тетушка, Юлия Александровна Матвеева встретила меня сдержанно, и я ее не виню. Опасно в наше время прятать под своей крышей предателей короны. А именно таковой я и оказалась.

Горничная – Груня,  проводила меня в комнату, где мне предстояло провести ночь.

Едва дверь она распахнула дверь в комнату,  я замерла, вдыхая запах роскоши. Как давно я не видела подобных покоев! Я оставила свою комнату в спешке, той промозглой ночью. Откуда мне было знать, что я больше не увижу ее никогда? А от дома останутся руины? И матушку мою предадут земле… и я останусь совсем одна отвергнутая родиной…

Эти мысли тихо, и коварно проникали в мою голову, едва я позволяла себе забыться. Нет, все будет хорошо! Мой дядя принял меня в своем доме, а где-то на Кавказе меня ждет папенька и Николай.

Я опрокинулась на благоухающую постель с белоснежными простынями и взбитыми перинами, и жизнь в тот момент показалась сказкой. Из-за какой-то пуховой перины! Удивительно!

Груня помогла мне раздеться и искупаться. Впервые за последний месяц я принимала  настоящую, благоухающую ванну. А потом я забралась под одело, и, не дожидаясь, пока горничная потушит лампу, уснула.

Мне снился сон. Словно я, папенька мой, маменька и Коляша, расположились под березками, что росли не так давно на подъездной аллее к нашей усадьбе. Светило солнце. Пели птицы. Ярко-зеленая листва колыхалась на ветру. Цветная бабочка вспорхнула с розового куста. Заприметив красавицу, я кинулась за ней, пытаясь схватить, поймать, пока вдруг не поняла, что забежала я далеко. Лес обступил меня, и березовой рощи не видно давно. Темно вокруг.

– Аня! – позвал знакомый голос. Это был Николай.

Я оглянулась, и губы мои онемели от ужаса. В сумраке леса возвышалась надо мной мужская фигура, с ножом. Я вновь была взрослой, одинокой, подверженной опасности. Крик вырвался из моей груди, сон оставил меня. Я очнулась в холодном поту, села в постели, три раза моргнула. Мужской силуэт в изножье моей кровати не исчезал. Он стоял спиной к окну. Я все ждала, что кошмар сейчас раствориться. Но фигура была реально. Во рту пересохло от ужаса.

– Аня, – вдруг шепнул силуэт.

Я узнала этот голос.

– Антоша! Боже праведный, куда ты запропастился?! Я уж решила, что тебя убили там, на площади!

Фомин как безумный, метнулся ко мне, и сжал в объятиях. Его горячие губы нашли мой рот, и принялись целовать, потом шею, грудь, плечи… Я превратилась в ледяное изваяние. До меня не доходило, что происходит, но когда Фомин скользнул рукой под мою ночную рубашку, я возмущенного оттолкнула его.

– Что ты делаешь? – выбравшись из постели, и закутавшись в халат, воскликнула я.

Антон шагнул ко мне, и притянул к себе за талию.

– Аня, ну, сколько можно держать меня на расстоянии? Я ведь твой жених! Твои родители благословили наш союз, кроме того… – он вновь припал к моим губам.

А я меж тем думала, что значит это его «кроме того»? Неужели он намекает  на то, что я теперь бесправная преступница? Без рода, без племени? Что теперь ему можно все? Я полностью зависима от него?

Я попыталась оттолкнуть Антона, но тот еще крепче прижал меня к себе, причиняя боль.

Неожиданно, дверь в мою комнату с грохотом распахнулась, и сильная рука резким рывком откинула Фомина в сторону. Безусловно, Антон подобного не ожидал, поэтому так легко подался на властный рывок. Приземлился мой жених в противоположном углу комнаты на пятую точку.

Я между тем, наблюдала, как мой «отважный» капитан навел пистолет на ночного визави.

– Стойте! – поспешила я остановить Кирилла, – Это мой жених.

Ессенский обернулся ко мне. В темноте его лица я рассмотреть не смогла. Он, наверняка, обескуражен.

В коридоре послышались частые шаги. Через секунду в моей комнате  показался граф, в брюках, ночной рубашке и с ружьем. Из-за его спины выглядывала перепуганная Татьяна, крепко