Красные камни Белого - Вадим Панов

– Я пойду, учитель.

– Я пойду.

– И я.

Они поняли. Они устыдились. Они нашли в себе силы, и Алокаридас почувствовал гордость. За них, за своих учеников. И за себя.

Не зря. Все, что было, – не зря.

– Балодак, – тихо произнес жрец, и двадцатилетний юноша с достоинством сделал еще один шаг вперед.

– Спасибо, учитель.

Любимец, если не сказать – любимчик. Самый талантливый ученик, главная надежда Алокаридаса. Старик, вопреки установленным в Красном Доме правилам, выделял Балодака, хотя и знал, что укрыть такое обращение от остальных послушников невозможно. Ну, что же, кому много давалось, с того и спрос выше. Теперь, младший брат, ты рискнешь жизнью, чтобы доказать, что достоин особого к себе отношения.

– Валуин.

– Спасибо, учитель.

– Фарабах.

– Спасибо, учитель.

Жрец помолчал, глядя на выбранных послушников, после чего медленно проговорил:

– Я думаю, троих будет достаточно.

И во второй раз подряд ощутил прилив гордости – никто из младших не издал вздох облегчения. А некоторые из братьев смотрели на троицу с завистью.

«Это дети твои, Отец! Настоящие твои дети!»

– Что нам делать, учитель? – вежливо осведомился Балодак.

– Пройдите по коридору до зала Первого Чтения, – подумав, ответил Алокаридас. – Проверьте все примыкающие помещения. Если никого не встретите, заприте все выходящие из зала двери и зовите нас.

В храме Красного Дома был целый лабиринт коридоров, в том числе и потайных, бессчетное множество комнат для одиночных медитаций и групповых занятий, а также несколько больших залов. Проверить все закоулки за несколько минут не получится, отправлять внутрь много послушников – слишком большой риск, а значит, необходимо действовать последовательно. Осмотреть часть помещений, закрыть их, после чего продолжить работу.

– Не должны ли мы вооружиться? – спросил Валуин.

Он мечтал стать тальнеком, а потому вопрос прозвучал естественно.

– Чем? – поинтересовался жрец.

– Хотя бы лопатами. – Валуин слегка пожал плечами. – Или палками.

– Или ножами, – добавил Фарабах. – Можно взять на кухне.

Предложение послушников показалось разумным – кровь на каменном полу наглядно показывала, что внутрь проник злой и опасный враг, – а потому Алокаридас кивнул:

– Принесите.

Дождался, когда самые юные братья бросились исполнять приказ, и продолжил:

– Но помните, что вы не воины. – Пауза. – Даже ты, Валуин.

– Да, учитель.

– Ваша сила заключена в другом, однако Отец еще не принял вас в свои объятия. Поэтому будьте осторожны. Я не хочу потерять вас.

– Да, учитель.

Послушники вооружились ножами и палками, взяли в руки фонари, переглянулись и…

– Да поможет вам Отец, – прошептал Алокаридас.

Фарабах открыл дверь и отошел в сторону, Валуин уверенно шагнул в темноту храма, а за ним, чуть помедлив, направился Балодак.

– Что там? Что?

Самые младшие подались вперед, стараясь разглядеть коридор храма, однако на них цыкнули, и порядок быстро восстановился.

– Будем ждать, – вздохнул жрец и прищурился на поднявшуюся Амаю. – Будем ждать…

Никогда еще созерцание любимой звезды не приносило Алокаридасу столько грусти.

– Может, распорядиться насчет завтрака? – прошептал ему на ухо брат Чузга.

– Дождемся результатов, – коротко ответил жрец.

– Пока они вернутся, пока затопят плиты… Вместо завтрака получится обед.

Чузга заведовал хозяйственными делами Красного Дома и беспокоился не столько о послушниках, сколько о старом жреце – в возрасте Алокаридаса следовало соблюдать режим.

– Ничего страшного, брат. Поедим чуть позже.

– Хорошо, учитель.

«Какая еда? Какой завтрак?»

Напряжение достигло апогея. Послушники, несмотря на острое чувство опасности, а может – благодаря ему, постепенно приблизились к дверям, за которыми скрылись молодые братья, и жадно прислушивались, надеясь уловить хоть какой-нибудь звук. А поскольку бегавшие за оружием юнцы притащили гораздо больше палок и ножей, чем требовалось смельчакам, многие старшие стояли у храма не с пустыми руками.

«Они готовы умереть, но мне-то нужно, чтобы они жили…»

Алокаридас тяжело вздохнул и тут же вздрогнул – дверь стала медленно открываться.

– Ах… – Толпа заволновалась.

Вперед? Или назад? Куда? Послушники растерялись, но зычный голос Чузги привел их в чувство.

– Два шага назад! Быстро!

Секундная пауза, а затем привыкшие к повиновению младшие сделали два шага назад.

– Спасибо, – прошептал Алокаридас.

Ответа не последовало: Чузга, не отрываясь, смотрел на двери.

«Кто из-за них появится? Младшие братья? Неведомые враги? Кто?»

Жрец хотел вознести обращение к Отцу, но не успел. Дверь, наконец, распахнулась, и на крыльцо ступил бледный, как мел, Фарадах.

– Там…

– Что? – выдохнула толпа.

– Там… – Фарадах покачал головой и отошел в сторону, освобождая дорогу Балодаку и Валуину.

Они вышли вместе, плечом к плечу, с неподвижными взорами и плотно сжатыми губами. Бледные. Но не дрожащие. Они вышли, и толпа вновь ахнула, потому что Балодак нес голову синеволосой Лериды, а Валуин держал три окровавленные руки.

– Милостивый Отец, за что?

Кто-то застонал, кто-то разрыдался, кто-то даже выругался, но большинство послушников попросту окаменело. Они готовились к тому, что их друзья мертвы, но ужасные доказательства смерти оглушили молодых спорки.

– Лерида! – закричала одна из сестер.

– Закройте двери! – крикнул Алокаридас, его приказ был выполнен с невероятной быстротой.

Младшие братья торопливо свели створки и задвинули тяжелый засов.

– Мы собрали все, что нашли в зале Первого Чтения, – негромко сказал Балодак.

– Их растерзали, – добавил Валуин. – Разорвали на части.

– Там всюду обрывки одежды, – закончил Фарадах. – И кровь.

Над Красным Домом пронесся протяжный стон.

Страх? Или горе? Или все-таки страх?

Алокаридас понимал, что должен действовать быстро и не позволить распространиться панике. Он с трудом вырвал послушников из пучины неуверенности и не хотел терять завоеванное.

– Вы видели, кто это сделал?

– Мы видели звериные следы, – ответил Валуин. – Мне они незнакомы, но у этих зверей есть когти.

– Сюда не заходят хищники!

– Значит, уже заходят!

– Но почему никто ничего не слышал?

– Как прошли они через ворота?

– Стены слишком высоки!

– Ворота тоже были открыты!

И ворота, и двери. Если бы на Красный Дом напали воины, в этом не было бы ничего странного, но хищники… Почему стражники открыли зверям двери? Что их заставило?

Вопросы важные, но ответы придется искать чуть позже. Сейчас же следует отвлечь послушников, необходимо занять их какими-нибудь делами.