Жемчуг в золоте - Екатерина Сулименко

знать наперёд что-то, что касается испытаний. Надеюсь, я ответила на ваш вопрос.

Ох, так это с заботой о нас! Как милосердно.

— Да, ваше высочество. Больше вопросов нет.

Принцесса смягчилась.

— Я ожидала, что кто-то спросит об этом. Поэтому не волнуйтесь. Я думала, что об этом заговорит Лалли, но она, видимо, постеснялась.

Мы дошли до той же самой комнаты с огромными окнами, куда принцесса проводила нас вчера. Судя по раскиданным во все стороны подушкам и перевёрнутому столику, кое-то пережил вспышку ярости.

— Ты! — рыкнула Лалли, стоило мне появиться в комнате. Её горящий взгляд чуть не спалил меня на месте, однако и я не стог сена, чтобы заняться пламенем от одной искорки. — Тебе же повезло, да?! Почему именно тебе?! Теперь тебя оставят здесь!

— Везение — тоже талант, — заметила я. — А мы ведь здесь все как на подбор талантливые.

Сняла маску и с облегчением вытерла лицо платком.

— Да уж, талант, — откликнулась Эби-Ши. — Меня вон подушками закидала. Зато мягко стало.

И выразительно поёрзала на вышеупомянутых подушках.

— Надо было столом кинуть, — проворчала Лалли. — Если бы не клятва, Лори, тебе бы не поздоровилось!

— Причём закидала из-за твоего призыва, Жемчужинка! — насупилась шидро. — Как будто я виновата, что пришёл спрут, а не акула, например!

— Прости за это! — с притворным покаянием воскликнула я. — За несправедливо принятый удар тебе воздастся десятикратно! К сожалению для Ами, здесь нет любящей мамы, чтобы похвалить дочурку, что она съела всю чашку супа и призвала целого кита, а есть мы, злобные соперницы, которые с ней не советуются, кого призывать, чтобы ей понравилось!

Услышав слово «мама», Лалли тут же подобралась. Лицо её помрачнело.

— Если ты ещё раз упомянешь мою мать, тебе не поздоровится. Я дождусь конца отбора, и… А!!!

Она схватилась за запястье и рухнула на колени, шипя и морщась от боли. Мы тут же подбежали к ней и не без усилий заставили её сесть. Лалли стонала и всё держалась за запястье.

Выходит, что в своей угрозе она была серьёзна, раз клятва вспыхнула. Узор на её руке светился серебристым сиянием.

— Угрозы тоже прибереги до конца отбора. — Я похлопала Лалли по плечу.

По её щекам струились слёзы не то боли, не то обиды.

Я не думала, что мои слова так её заденут! Надо будет ещё тщательнее их подбирать, хотя Лалли со своей стороны уж точно не заморачивалась с такой мелочью. Она всего лишь маленькая девочка, которая всю жизнь до отбора была уверена, что лучше всех и во всём — она даже не может вменяемо выносить чужое превосходство, её реакции совершенно детские. Ну правда же!

Само собой, это всё родительское влияние. Что у них там в семье происходило, и почему Лалли так взбеленилась — не моё дело. Но взросление — дело болезненное. Если уж не родители, то отбор ей его обеспечит.

Мне даже немного её жаль.

Больше она не сказала ни слова. Мы полюбовались на разных ци-шри: на сумрачную медузу, на страшную зубастую рыбину с мерцающей удочкой, на гибкого и тонкого морского змея, на пятнистую акулу с пастью-провалом.

— Вы узнаете результаты завтра утром, — только и сказала принцесса, когда мы все собрались в одной комнате.

Кажется, многим из нас грозит бессонница этой ночью.

…— Пойдём со мной, Жемчужинка.

Я изо всех сил мотала головой. Пыталась отступить, но ноги увязли в донном песке, и ни шага не могла сделать!

Передо мной — чудовище. Чудовище с лицом моего мужа и его светлыми волосами. Вместо рук и ног у него — противные чёрные щупальца. Не как у спрутов, не как у кальмаров. Они лениво колыхались в воде, они были тонкие и склизкие, и их было бесчисленное количество. Его брюхо было покрыто сеткой белёсых вен, а лицо глумливо скалилось при виде моего бессильного страха.

— Почему отказалась от меня? Ты ведь клялась перед ликами Отца и Матери! Ты моя жена. Я так скучал по тебе!..

— Пошёл ты к удильщику в пасть! Ты мёртв, ты утонул! Я свободна! Убери это! Убери-и!!!

Щупальца обвили меня за талию и резко дёрнули вперёд. Они жадно заскользили по моим рукам и плечам, и меня затошнило — такими мерзкими и скользкими они были.

Он прижал меня к себе и впился поцелуем в мои губы. Я заметалась, но щупальца держали крепко. Они вились кольцами по моим ногам, ползли вверх…

Нет! Нет! НЕТ!!!

Скосила взгляд. Мои пальцы вытягивались, чернели, становились такими же, как…

Проснулась от собственного вопля и подскочила на кровати. Схватилась за голову. О, Любимая Мать, защити!..

На мне слизь. Много слизи, она везде, везде!!! Стряхнуть её, смыть, сделать хоть что-нибудь!..

Зашарила по телу. Пальцы путались в складках сорочки. Желудок свело, и я свесилась с края кровати.

В животе было пусто. Меня ничем не вырвало. Какое облегчение!

— Ты мёртв, — пробормотала я. — Ты утонул. Ваш корабль сбился с курса, и вы напоролись на риф. Так мне сказали… ты мёртв. Твоё тело сожрали рыбы, ты сам в Коралловом Чертоге. Оставь меня уже в покое!!!

Никакой слизи на мне и в помине не было. Это лишь сон. Это просто сон. И руки мои — просто человеческие руки с обычными пальцами.

Это всего лишь кошмар. Просто страшный сон.

На столе оказался стакан воды. Я отхлебнула пару раз. Привкус мяты. Очень кстати.

Тошнота отступила.

Зарылась руками в волосы и с усилием дёрнула.

Хватит думать, что моя жизнь загублена! Хватит! Я так молода, у меня всё впереди! Хватит! Я свободна! Свободна!!! Я обязательно избавлюсь от этой гадкой дряни, которой ты и твой род меня наградили!

Щёки ожгли слёзы.

Ох.

Не хватало ещё плакать из-за этого.

Нет, разумеется, мой муж был человеком. Обычным. Вовсе не чудовищем из сна.

По крайней мере, внешне.

А вот внутренне… это его истинное лицо, истинная сущность.

Он был хорош собою. Этого нельзя не признать. При нашей первой встрече он мне даже понравился.

Ненавижу. Ненавижу!

Хотелось бросить в стену стакан с водой, но я сдержалась.

«Развод? Тебе напомнить, как твоя мать чуть ли не на коленях передо мной ползала, только бы я на тебе женился? Ты — ничтожество, и ничем не лучше шлюхи. Закрой свой рот и не смей даже думать о разводе, дрянь. Я слишком много в тебя вложил, чтобы дать тебе развод».

Вскочила. Тяжело оперлась руками на стол.

Нет, мой дорогой. Ничтожество — это ты. Всё, что ты смог со мной сделать — это