Нахимов. Гений морских баталий - Юрий Лубченков

Так что вскоре было решено — помимо крейсерства — начать строительство охранной береговой линии побережья, включающей в себя ряд укреплений, крепостей, фортов вдоль всего восточного берега Черного моря — до границы с Турцией. Лазарев предложил десантировать строительные отряды и отряды охранения точно на место постройки. С ним согласились, и он получил себе еще одну головную боль.

С этого времени на него возлагалась помимо реорганизации крейсерской службы от Анапы до границы с Портой и борьбы с контрабандистами и работорговцами еще и подготовка высадки десантов. И десанты начали высаживаться. А крейсерская служба укреплялась.

Это была очень тяжелая служба. Так, тендер «Струя» ушел под воду под массой льда Был такой ветер, что рядом стоящие суда видели лишь пламя выстрелов со «Струи», не слыша их.

Почти все тридцатые годы при крейсерстве даже офицеры питались чайками и катранами — небольшими черноморскими акулами.

Буйволы в основном почитались роскошью. Равно как и парусные бани — единственное развлечение моряков еще в 1837 г. Лишь со следующего года удалось наладить выдачу матросам теплой одежды, лимонного и имбирного соков. В таких условиях вымирали целые команды.

И быстро удалялись с флота те, кто не выдерживал этого нечеловеческого напряжения — у командующего не было времени на долгие душеспасительные разговоры. Зато оставшиеся знали, зачем они здесь. И что они здесь. Перед глазами был пример Лазарева, и лишние слова становились не нужны. Лишь дела.

Сам командующий успевал везде: за четыре года — с 1836 по 1839-й, когда строительство линии было закончено — было осуществлено восемь крупных десантов. И пять из них — под непосредственным командованием Лазарева, рассчитывающего все с математической точностью и не допускающего ни единой ошибки.

Офицеры, матросы и солдаты десанта до мельчайших деталей знали свои обязанности и работали без малейших сбоев, без суеты. Практически молча Так, при Туапсинском десанте 12 мая 1838 г. высадка отряда в девять тысяч при активном противодействии горцев заняла менее четырех часов.

И это противодействие не ограничивалось лишь моментом десантирования: горцы постоянно совершали нападения на черноморские гарнизоны. В марте 1840 г. несколько тысяч неприятеля обложили Михайловское укрепление, в котором находилось двести пятьдесят человек. Гарнизон дрался до предпоследнего человека

Последний — канонир Архип Осипов, — спустившись в пороховой погреб, взорвал его, погибнув вместе с тремя тысячами черкесов. Блокгауз Вельяминовского гарнизона джигиты подожгли, обложив его хворостом. Гарнизон сгорел, не сдавшись.

На линии люди умирали не только от пуль и огня, но и от болезней — на всем побережье к 1845 г. подобного рода потери составили 2427 человек.

Таковы были условия службы. Чем возможно облегчить их, спасти кого можно, кому можно помочь — такие задачи стояли перед флотом и его командиром. Помимо множества иных.

Вот поэтому с таким тщанием отбирались здесь люди, и отобранные были на вес золота. Строились корабли, доки, пристани, строились целые улицы и города.

Лазарев считал, что неразвитый всесторонне человек не может быть хорошим моряком. И почти сразу же новый командующий затевает переустройство Морской библиотеки. В 1844 г. она была закончена, но вскоре сгорела. Лазарев всегда был сдержан в своих чувствах, старался не выплескивать их на окружающих. Но тут он так написал об этом Николаю I, что тот срочно приказал возобновить библиотеку в прежнем виде, для чего отпустил сорок тысяч рублей.

Адмирал сделал из подчиненных своих младших друзей, с которыми он был добр, искренен, с которыми он делился своими планами и надеждами. И они — в свою очередь — никогда его не подводили, отвечая преданностью за все то, что делал он лично для них и для флота, который — и для них тоже — был целью и смыслом жизни.

Сделано же было немало — к концу 1850 г. флот на Черном море состоял из 212 кораблей: 16 линейных, 8 фрегатов, 13 военных пароходов, 55 легких парусных судов, 33 гребных судов, 14 портовых пароходов и еще 70 подсобных судов. Шло строительство еще двух линейных кораблей и одной шхуны.

Изданы были атлас Черного и Азовского морей, русская карта Средиземного моря. Велись работы по укреплению Севастополя как крепости: возводились батареи, сухие доки, новые казармы для матросов. Возникали новые улицы Севастополя. Организовано водоснабжение Николаева.

Черноморский флот отныне был грозной силой, не дающей спокойно уснуть в Европе многим. И отныне же на долгие годы ко всякому слову из Севастополя, касаемо морской практики и судостроения, прислушивались особо. Особо почтительно и особо внимательно.

Прибыв на Черное море, Нахимов до осени 1836 г. руководил в Николаеве постройкой, оснащением и вооружением своей «Силистрии». В сентябре — октябре 1836 г. на этом корабле он совершил переход Николаев — Очаков — Севастополь. Теперь Нахимов осваивал Черное море, как когда-то осваивал Балтийское. В 1837 г. он крейсировал в Черном море, в декабре этого года стал капитаном 1-го ранга.

Непрерывные плавания в течение многих лет, многие лишения, связанные с крейсерством в далеких морях и при переходах через океаны, участие в боевых действиях, напряженная работа подорвали здоровье П.С. Нахимова. Он никогда не обращал внимание на советы докторов, переносил на ногах многие болезни. В результате здоровье капитана 1-го ранга оказалось подорванным и серьезное лечение стало совершенно необходимым По ходатайству начальника Главного морского штаба А.С. Меншикова с марта 1838 г. по август 1839 г. Нахимов находился в отпуске по болезни.

В марте — июле 1840 г. ему пришлось заниматься переброской к берегам Кавказа отряда генерала А.Н. Раевского. В мае Нахимов командовал левым флангом гребных судов при высадке русских десантов в районе Туапсе и ряде других мест. В июле — августе он участвовал в оборудовании Новороссийской бухты, крейсерстве между Анапой и Новороссийском. В этом крейсерстве русским кораблям удалось уничтожить турецкий бриг, доставлявший оружие горцам. В 1841 г. «Силистрия» под командованием Нахимова плавала в Одесу, затем в Новороссийск. В 1842, 1843, 1844 гг. плавания «для практики и эволюции», переброски войск продолжались. Каждое лето в 1840-е гг. Нахимов крейсировал у кавказских берегов, предотвращая контрабандную перевозку оружия для воюющих горцев и вывоз с Кавказа невольников, захваченных турками.

В июле 1844 г. нахимовская «Силистрия» содействовала отражению нападения горцев на форт Головинский на кавказском побережье.

Немалой была заслуга Нахимова и в строительстве Новороссийского порта, где он руководил работами по оборудованию бухты. Почти ежегодно Нахимов занимался перевозкой войск из Одессы в Севастополь или из Севастополя в Одессу.

С годами рос и приобретенный им опыт, что позволило Лазареву доверять Нахимову командование значительными флотскими соединениями. 13 сентября 1845 г. Нахимова производят за отличие по службе в контр-адмиралы. Если прежде он командовал лишь одной «Силистрией», то теперь получает назначение командиром 1-й бригады 4-й флотской дивизии и командует уже отрядом судов, крейсирующих по Черному морю. С 1847 г. он становится вторым флагманом практической эскадры, имея собственный флаг на корабле «Ягудиил».

1852 год становится для Нахимова своеобразным предвестником будущей славы. 30 марта он назначается командующим 5-й флотской дивизией Штандарт Нахимова развевается уже на линейном корабле, имя которого будет неразрывно связано с героической обороной Севастополя, — «Двенадцать апостолов». 2 октября ему присваивается звание вице-адмирала.

«К этому времени, — говорится в статье Г. Тимченко-Рубана в «Русском биографическом словаре», — вполне установилась военно-морская репутация Нахимова. Умом и волею он был беззаветно предан морскому делу. Убежденный холостяк, человек спартанских привычек, ненавидевший роскошь, он не имел никаких личных интересов, был чужд всякого эгоизма и честолюбия. Простодушный и всегда скромный, Нахимов избегал показной стороны и на службе, и в общественной жизни. Но все, знавшие адмирала, не могли не понимать, какое величие души, какой сильный характер таил он в себе под своим скромным и простодушным видом

На берегу Нахимов был старшим товарищем своих подчиненных, был “батьком” матросов, их жен и детей. Помогал словом и делом, а нередко и своими средствами офицерам; вникал во всякие нужды низшей морской братии. В Севастополе на Графской пристани почти ежедневно можно было видеть адмирала, являвшегося в сопровождении адъютанта своего к ожидавшей его толпе просителей — отставных матросов, убогих стариков, женщин, детей. Не за одной помощью материальной обращались эти люди к “матросскому батьку”, просили подчас и только одних советов по всяким делам своим, просили третейского суда по ссорам и семейным неурядицам