Охота на эмиссара (СИ) - Катрин Селина "Сирена Селена"

— Да я пешком, иногда самокат возьму. Работаю в основном лишь около космопорта и площади Золотого Сечения.

— Это ты правильно. — Лилу активно закивала. — Тут самые элитные спа-центры, казино и рестораны, в этой части Тур-Рина денег больше всего водится. Но, Дань, мне только на чай клиент кредитов сорок-пятьдесят оставляет, а ещё стандартная почасовая ставка. Там, конечно, львиную долю съедают налог и процент хозяйки, но всё равно это существенно больше твоего заработка.

Я аккуратно сложила в рюкзак набор для точной техники. Почему-то Лилу мне сейчас очень сильно напомнила Ульяну, которая точно так же с завидной регулярностью промывала мозги, что мне давно пора сменить работу.

— Мне нравится работать с сейфами, — ответила я примирительно. — И я совершенно не умею общаться с клиентами, будь то люди, цварги, эльтонийки или пикси. Боюсь, коммуникабельность — это не мой конёк, и профессии из сферы обслуживания мне не подойдут.

— Ой, да при чём здесь это? Из тебя, конечно, вышла бы очень неплохая ночная бабочка. — Она окинула пристальным взглядом мои драные джинсы и оверсайз толстовку, а мне захотелось смеяться. — Не, ну а что? Ты миниатюрная, а среди мужчин очень много любителей именно такого типажа. — Она пожала плечами.

Ага, а ещё почти плоской груди, веснушек на лице и вороньих гнёзд на голове…

— Но вообще я имела в виду, что ты не должна себя обижать. Вот ты вскрыла сейф, а ты посмотрела, что внутри? Между прочим, хозяйка и сама не помнит, сколько кредитов туда положила. Если ты возьмёшь себе ещё десять или двадцать в качестве чаевых, уверяю, никто не узнает об этом.

— Спасибо, но нет, Лилу. Я так не работаю. Если хозяйка райского сада захочет дать чаевые, то я их с радостью приму, но в другом случае это будет воровством.

«И первое и единственное правило белых медвежатников заключается в том, чтобы даже не смотреть внутрь сейфов, потому что слишком велик соблазн что-то взять оттуда, а обратной дороги уже не будет».

— Ну как знаешь, — вздохнула красавица и внезапно широко улыбнулась. — Но ты приходи, если совсем туго с деньгами будет. Я замолвлю за тебя словечко. Пойдём, провожу на выход.

Оказывается, пока я занималась частным заказом в райском саду, стемнело. В принципе, в это время года вообще темнело рано, но это всё равно стало неприятным сюрпризом. Дождь мелко накрапывал, а потому я поглубже надела кепку, застегнула ветровку до горла и вышла из-под козырька с неоновой вывеской «Массаж с продолжением» на улицу Бронзовых Псов. В конце улицы работал ларёк, продающий горячий крепкий кофе. Обычно я не пила этот напиток, но сейчас вдруг страшно захотелось — промозглый вечер, разговор с проституткой, которая и то зарабатывает больше, чем я, и общая усталость дали о себе знать.

— Один, пожалуйста, — сказала я, сняв рюкзак и копаясь в кармане в поисках платёжного чипа.

— И ещё один, будьте добры. Сахара побольше.

Я резко вскинула голову, чтобы понять, кто это такой наглый решил встрять без очереди, как над моим плечом протянулась рука с зажатым чипом.

— Не ищи деньги, я заплачу за тебя, — спокойно произнёс Фабрис Робер.

Целую секунду я радовалась как малое дитя, подумав, что он меня узнал, а потому внезапно решил оплатить напиток. Но на красивом, словно из мрамора выточенном лице цварга не промелькнуло ни грамма узнавания. Он подхватил один из двух выданных продавцом одноразовых стаканчиков, прошёлся до ближайшей скамейки и сел, раскрыв полусферу от дождя над головой.

«Он просто заплатил за меня, чтобы получить свой кофе быстрее».

Оглянувшись по сторонам и не найдя, куда ещё можно присесть, я подошла к скамейке, где сидел Фабрис.

— Простите, можно? — уточнила, не поднимая взгляда на мужчину.

Сердце часто колотилось. Одновременно и радостно от того, что мне вновь удалось случайно встретиться с Робером, и тоскливо, потому что меня не узнали. Мистер Совершенство так сильно был поглощён какими-то мыслями, что только после озвученного вопроса сосредоточился и, кажется, удивился моему присутствию. Тоненькая морщинка между черных бровей разгладилась, а брови удивленно поползли на лоб.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А ты не боишься?

Я даже не сразу поняла, что он имеет в виду себя, а потому ответила предельно честно:

— Нет, а надо?

— Ну тогда садись.

Фабрис усмехнулся краешком рта так, как усмехался только он, и пододвинулся, а когда я смущённо опустилась на лавочку рядом, накинул на меня купол от дождя. Вроде бы он не сделал ничего особенного, простая вежливость, но от этого жеста стало так тепло на душе, что сложно описать словами. Как будто я проглотила маленькое солнышко, и оно стало греть в животе.

Длинные тонкие мужские пальцы машинально помешивали кофе одноразовой пластиковой палочкой, а мне невольно подумалось, какие у Робера красивые руки. Куда красивее, чем я видела на фотографиях и голограммах. Рукав кашемирового пальто чуть задрался, и сейчас виднелся кусочек манжета шёлковой рубашки и густая сеть вен, опутывающая запястье. Вроде бы мужское, сильное, но утончённо-элегантное, что ли. И коммуникатор у Фабриса интересный — с циферблатом вместо обычного электронного экрана. Оригинально. А пальцы… такими на музыкальных инструментах играют. Чувствительные, наверное… Стоило мыслям чуточку потечь в сторону того, насколько сексуальными могут быть у мужчины одни лишь пальцы, как в тусклом свете фонаря тонким ободком сверкнуло обручальное кольцо, возвращая меня с небес на землю.

— Вы сейчас думаете о жене?

«Браво, Даня, ты умеешь завязать диалог. Десять баллов из десяти».

Фабрис вновь перевёл на меня удивлённый взгляд.

— Почему ты так решила?

— Ну, вы такой задумчивый, и у вас обручальное кольцо на пальце…

На самом деле мне безумно хотелось, чтобы вот так, сидя бок о бок со мной, он думал не о Лейле Виланте. Небеса услышали мою молчаливую молитву.

— Нет, не о жене.

— О любовнице? — уточнила я, затаив дыхание.

«Права была Ульяна, когда сказала, что вести с мужчинами разговоры — не моё…»

Цварг отрицательно покачал головой с лёгкой полуулыбкой.

— Нет, у меня нет любовниц.

— О работе?

Он кивнул.

У меня в голове роилась масса вопросов, потому что верфи были уже достроены, и я в последнее время перестала видеть эмиссара в районе космопорта. Мне безумно сильно хотелось расспросить, чем он сейчас занимается, но я понимала, что это будет архинекорректно, а потому пришлось импровизировать.

— Вы эмиссар?

— Да. — Цварг вновь посмотрел на меня, но теперь уже серьёзно. Между бровями снова возникла вертикальная морщинка. — Откуда ты знаешь?

— Так у вас, вон, из-под пальто край нашивки торчит. — Я невинно хлопнула ресничками.

Значок эмиссариата Цварга я изучила досконально, разглядывая фотографии в инфосети: хромированный герб со схематичными изображениями муассанитовых гор и озёр, украшенный символичными рогами-резонаторами — отличительной чертой всех мужчин этой расы.

— Хм-м-м… а ты внимательная. — Мужчина поправил верхнюю одежду и вновь сосредоточился на мне. — Девочка, а сколько тебе лет? Тебя родители-то не ищут в такое время?

Меня как будто свинцовым листом по мозгам огрели.

«Девочка».

«Вселенная! Он принял меня за ребёнка!» — Это было первой мыслью, но на смену ей пришло понимание, как я сейчас выгляжу. В рабочей одежде, без макияжа, в дурацкой кепке, с намокшим куцым хвостиком… И рост, разумеется. Шварх, мне двадцать семь, а не все верят, что я совершеннолетняя.

— Я взрослая, — пробормотала расстроенно.

Пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать неприятное ощущение, что Мистер Совершенство не распознал во мне даже женщину. Это было… больно.

— И нет, родители не ищут. Я с Танорга. — Я провела пальцами в воздухе, пытаясь деликатно обрисовать ситуацию на родной планете, а затем плюнула и сказала как есть: — Государство решило, что я там лишняя. Спустя несколько лет после моего рождения ввели квоты на детей и обложили налогами большие семьи[1]. Коэффициент штрафов повышается с каждым ребёнком. У меня два старших брата, а после меня мама вновь забеременела... случайно. Чтобы не отягощать жизнь родителям ежегодными выплатами, я улетела с Танорга, как только позволил закон.