С нами бот - Евгений Лукин

И все-таки в главном Олжас Умерович не прав. Конечно, бот – дура железная, конечно, он выбрасывает ответы вслепую, поскольку воспринимает услышанное абы как. Конечно! Но, если его шансы разрулить жизненно важную ситуацию равны хотя бы пятидесяти процентам, это уже замечательно! И знаете почему?

Потому что мои собственные шансы в этом смысле равны нулю. Проверено.

Глава девятая

Тем не менее первые несколько дней моего правления я честно старался контролировать бота. Установки давал. В бирюзу на рабочем месте не уходил ни разу. Бывало, даже отключал динамик и зачитывал ответы сам. С должным выражением. Ничего доброго об этих нескольких днях память моя не сохранила. Предсмертная тоска, вечная боязнь ошибки и полное непонимание того, чем пытаешься заниматься. Тренды-брэнды балалайка.

Две мои юные сотрудницы, обе с лютым уличным прононсом (ну, из этих девиц, что обиженно привизгивают в конце каждого слова), судя по всему, уважения к новому начальству не испытывали ни малейшего. Равнодушно поправляли при мне чулки и косметику. Наконец пошли тревожные звоночки в виде вопросительных взглядов огромного Лёши Радого и самого Труадия Петровича. А испытательный срок, напоминаю, был мне назначен, образно говоря, с гулькин месяц.

И я сломался.

Послал к чертовой матери Олжаса Умеровича вместе со всеми его предостережениями, вырубил звук, врубил фон, отдал бразды автопилоту и с удовольствием перечитал наконец «Письма к тетеньке». С начала до конца.

Бот меня почти не беспокоил: личное присутствие требовалось от силы раз десять-двенадцать за целый день: выйти из-за стола навстречу особо ценной персоне, оставить подпись на документе – и все в том же роде.

Мог бы и сам этим заняться, скотина ленивая!

Дочитав Салтыкова-Щедрина, я с опасливым любопытством выглянул в окружающую действительность и с неслышным миру истерическим смешком обнаружил, что положение мое в команде волшебным образом изменилось. Юные сотрудницы преданно внимали любой произнесенной мною ахинее, причем с таким видом, будто обе готовы отдаться мне по первому зову. А вечером Труадий Петрович зазвал меня в свой кабинет на рюмку «Камю».

– Ну что, Лёня? – вполне добродушно молвил он. – Вижу, переходный период позади, начинаешь осваиваться. А поначалу я, честно тебе скажу, встревожился… Обычно я в людях не ошибаюсь… Неужели, думаю, все-таки ошибся? Нет, не ошибся… Вот давай за это и выпьем.

* * *

Случившееся необходимо было осмыслить. Согласен, в деловом плане я величина отрицательная. А бот, бери выше, нулевая. Но это все в теории. А на практике-то он самый крутой отдел возглавил! Что ж там, в конкурсе, одни отрицательные величины участвовали? Позвольте усомниться…

Хорошо. Допустим, сыграло роль личное знакомство. Допустим, дело не во мне и не в боте, а в рыночном партнерстве Евы Артамоновны и Труадия Петровича. Этакий жест доброй воли: принял на работу, если позволено будет так выразиться, мужа дружественной фирмы. А дальнейшее? Как прикажете объяснить то, что произошло потом? Первая неделя – полный провал, вторая неделя – полный триумф.

Стало быть, все-таки бот…

Чем же он их берет, хотел бы я знать. Ума нет, эрудиция – мертвая, из Интернета…

Нет, я не настолько наивен, чтобы всерьез верить, будто ум и эрудиция что-то дают в плане жизненного успеха. Ни черта они не дают! С умом и эрудицией можно крутиться на подхвате. И это в лучшем случае. А в худшем – сопьешься и сгинешь где-нибудь у мусорного бака.

Знавал я одного обалдуя, не осилившего восьми классов, однако с успехом приумножавшего прибыль. Дубина редчайшая. Коллекционная дубина. Однажды его при мне спросили:

– Слушай, да ты хоть знаешь, откуда Волга течет?

Юный бизнесмен посмотрел на спросившего, как на идиота, и с достоинством ответил:

– С ГЭСа…

Впрочем, теперь он уже, как слышно, подрос, малость пообтесался, купил аттестат, диплом, запоздало выучил слово «креативный». Или просто приобрел автопилот. Тоже возможно.

Знаю, возразите: а как же тогда бывший профессор математики взял да и ухитрился стать олигархом?

Как-то вот ухитрился. Но это, простите, ничего не опровергает.

Даже если успех одинаково распределяется и среди профессоров, и среди обалдуев, значит ни ум, ни эрудиция в деловом отношении и впрямь ничего не решают.

Может, мне просто удачливый бот достался?

Хорошая мысль. Жаль только, недоказуемая.

Нет, господа, тут что-то другое…

* * *

Успех. А что вообще такое успех? Откуда берется? Иногда я завидую мистикам – людям, которые в шесть секунд звонкими бездумными словами могут объяснить что угодно. Хотя и сторонники здравого смысла тоже хороши. Вечно они ставят все с ног на голову. По их мнению, мотор доизобретают к самолету, патрон – к винтовке.

Общество – к человеку.

В то время как все наоборот.

Наиболее членораздельное определение успеха приписывают Дарвину: среди сильнейших побеждает наглейший, среди наглейших – сильнейший. И опять-таки чистой воды спекуляция. Будь каждый сам по себе – согласен. Но ведь он же не сам по себе!

Непонятно?

Попробую объяснить.

Когда-то в студенческом возрасте я был потрясен историей, приведенной лектором в качестве примера. По-моему, это единственное, что я запомнил из курса психологии.

Девчоночка. Школьница. Класс этак пятый. Классический меланхолик: плаксивая, обидчивая, замкнутая. Так бы и хныкала до выпускного бала, но заявляется вдруг в школу группа психологов с разными хитрыми приборами и начинает исследовать именно этот класс. И что оказывается! У девчоночки-то возбуждение не просто превалирует над торможением, а прямо-таки зашкаливает. Здрасьте вам: классический сангвиник. Психологи чешут репу и добиваются, чтобы эту удивительную симулянтку отправили на лето в сильно отдаленный лагерь отдыха. Где ни одна еще душа не знает, кто она такая. И возвращается девчоночка оттуда и вправду классическим сангвиником: хохотушка, проказница, егоза и так далее. Как подменили.

Спрашиваете, что меня в этой истории потрясло? Да то, что я впервые осознал простенькую истину: социуму плевать, каким ты уродился и к чему предназначен. Ты кто? Сангвиник? Извини, но в классе на данный момент свободна только ниша козла отпущения. Так что не угодно ли вам, сударыня, пожаловать в меланхолики?

Поймите, ему все равно, кого куда запихнуть!

А если не верите, посмотрите на самих себя.

Поняли теперь, почему у нас с социумом такие натянутые отношения? Не потому что он несправедлив, нет. Справедливость, несправедливость – это все вполне человеческое, это можно понять и простить. Но тупое ботовское безразличие…

Ну вот я и набрел нечаянно на искомый ответ.

Если социум – бот, то ему должны очень нравиться боты.

* * *

Хотя какой это, к черту, ответ? Так, метафора… Нет ничего человеческого в социуме. Как нет ничего интеллектуального в боте. Все это, милостивые государи, не более чем иллюзия.

Объяснение наверняка гораздо проще и скучнее.

Вот, например.

Стоит мне заспорить с кем-либо всерьез – я всегда проигрываю. Меня легко сбить с панталыку. Для этого достаточно прикинуться непонимающим. В итоге я начинаю подозревать в себе дурака, вместо того чтобы заподозрить его в собеседнике.

В моем случае это, конечно, клиника, но полагаю, что та же самая слабость гнездится в каждом из нас. Человек – существо довольно сложное, без червоточинки сомнения он не живет.

А бот – устройство простое. Какую бы дурь он ни ляпнул, она лапидарна и краеугольна. Без единой трещинки, как цоколь монумента. Каждое его слово – непреложный факт, истина в конечной инстанции.

Даже если он поддакивает в режиме «согласие».

Может быть, это ощущение прочности и подкупает окружающих?

Черт его знает…

* * *

Две недели спустя случились два равно знаменательных события: истек наконец мой испытательный срок, а геликософия была официально признана научной дисциплиной. Пришлось съездить в Москву за дипломом и сертификатом. Что-то я там сдавал, чуть не кандидатский минимум – на автопилоте, разумеется. Мои юницы несколько дней, не покладая рук, скачивали из Тырнета, как они его называют, файл за файлом и лепили из них лоскутное подобие ученого труда, с распечаткой которого я и заявился в столицу. Обе героини за бескорыстие и самоотверженность были вознаграждены армянским коньяком (без моего ведома) и двумя коробками конфет.

Вернее, не то чтобы без моего ведома – я просто был поставлен перед фактом, когда обнаружил среди напоминалок в разделе «долги» коньяк (одну бутылку) и реквизиты моих сотрудниц.

Был, честно скажу, ошарашен. Даже возмущен.