Его запретная малышка - Ольга Дашкова

не забывает тетушку, а то все по морям и курортам. А дров кто наколет старушке?

— Тетя, ну какая из тебя старушка?

— Так седьмой десяток пошел, как не старушка?

— Вы очень хорошо выглядите, тетя Марина, вам никто и не даст ваш возраст.

Лизонька садится рядом, сразу практически уронив грудь на стол, ведет по ней пальцами, убирая косу за спину. Надо бы позвонить Никите, пригласить его на пару дней сюда, мой друг ой как любит вот такие типажи, да он всех баб любит без разбора.

А если здесь все такие манящие и готовые на контакт Лизоньки, Леночки и Светочки, надо звонить Никитке.

Точно, точно, надо звать, чтоб спасал меня от напора голодных аборигенок.

— А вы слышали, сегодня гуляния будут, у нас каждый год гуляния в ночь на Ивана Купалу. Не хотите пойти?

Это она сейчас мне?

Лизонька смотрит влажными, как у недоенной телочки, глазами, облизывает губы, нет, не мой типаж, да и сил не хватит. Здесь нужна тяжелая артиллерия.

Тетка за ее спиной кивает и показывает большой палец.

Нет, я столько не выпью точно.

Глава 10 Маша

Как хорошо.

Тишина.

Птички, тихо шумит на ветру листва. Не раздражают даже куры, что копошатся в курятнике. А главное, не слышно постоянной болтовни Зойки: какой у нее замечательный Пашка, как ей с ним хорошо, и что бабуля только зря придирается.

Верю, что хорошо, даже завидую немного, что у меня в почти двадцать два года не было и нет вообще никаких отношений. Что молодость проходит мимо, вместе с ее глупостями и спонтанными поступками. Еще я девственница, но это неточно.

А я как заучка пропадаю то в офисе у папы, то над учебниками, то на деловых встречах. Папа говорит, что вся надежда семьи только на меня, иначе бизнес пойдет под откос как товарный поезд, сошедший с рельсов, поэтому везде таскает меня за собой. Но, что удивительно, мне это нравится.

Тишина.

Расслабляюсь, удобней устраиваясь на раскладушке. Мой любимый купальник остался победным трофеем в чужой бане. Пришлось порыться в Зойкином шкафу и найти комплект пятилетней давности на три размера меньше, чем у нее сейчас.

Как же хорошо.

И я больше не стану думать о прошедшей ночи, спишем все на стрессовое состояние, алкоголь и слишком наглого мужика. Я все еще девственница, я чувствую это, а нутро не обманешь. Только смущали пара синяков на теле и небольшой засос на груди. Но за то будет что вспомнить в старости.

Зоя убежала к Пашке, баба Аня возится в доме, я наслаждаюсь тишиной, сливаясь с природой и каникулами.

Удар.

Еще удар.

Снова удар.

Приподнимаюсь, смотрю по сторонам, что-то забивают или колотят, не понимаю. Звук идет из-за соседского забора. Глубоко дышу, вспоминая все практики, которым учит йога.

Удар.

Снова удар.

Еще удар.

Сажусь, потираю виски — и без того почти бессонная ночь вызвала головную боль, а еще алкоголь и мысли. Так тут еще вот это. Что за люди?

Поправляю панамку, надеваю калоши, потому что один сланец где-то безвозвратно потерян. Медленно иду к забору, удары продолжаются.

Как назло, не одной щелки, пробираюсь между кустов многострадальной смородины, в которую я упала утром. Забираюсь на выступ, поднимаясь выше, заглядываю через забор.

С полминуты просто наблюдаю. Потому что то, что я вижу, действительно впечатляет. Моргаю несколько раз, снимая солнцезащитные очки.

Дениска.

Но ведь именно так его назвала баба Аня? Я запомнила.

Но в моем представление Дениски выглядят совсем не так.

На моих глазах здоровый, накачанный, татуированный, бородатый мужик в повязанной на голову бандане, в одних пляжных шортах колет дрова.

Стало еще жарче.

Я и не думала, что так могу реагировать на перекатывающиеся под загорелой кожей мышцы, на широко расставленные ноги, упругие ягодицы, вены, что красивым рисунком выпирают на шее.

Боже мой!

Вот он ставит одно полено на другое, берет топор, сжимает пальцами, именно ими он трогал меня между ног так, что я прямо сейчас начинаю возбуждаться.

Встает устойчивее, облизывает губы.

Вот же черт!

Именно ими он целовал там, где до этого трогал пальцами. Я чувствую, что теку, реально теку, соски затвердели, грудь болезненно заныла.

Замах.

Удар.

Полено раскалывается на четыре части, мелкие щепки летят в стороны.

— А-бал-деть.

— И тебе, малышка, привет.

Я сказала это вслух?

Улыбается.

Наглый, уверенный, татуированный, весь блестящий от пота, подбрасывает топор в воздух, он ловко втыкается в полено.

А потом он берет бутылку с водой, начинает пить, половина ее не попадает в рот, стекает по шее, груди, плоскому, с кубиками пресса, животу.

Чтоб меня!

— Насмотрелась?

— Вот еще. Вы мешаете мне отдыхать. Можно все делать чуть тише?

— Конечно, можно, принцесса, если покажешь, как наколоть дров бесшумно? Да, кстати, милые горошинки.

Указывает пальцем на мою грудь, хватаюсь за нее, потому что понимаю, что сквозь ткань купальника видны торчащие соски.

— Я про бикини в горошек. А ты о чем подумала? Испорченная девчонка. Ничего не потеряла?

Медленно подходит ближе, вытирая мокрые губы, щурится на солнце, вот он уже совсем рядом, забравшись выше, хватается руками по обе стороны забора от меня.

— Потеряла. Вернете?

— Не-а. Мне нравится, как он пахнет.

По спине побежали мурашки. Какая вроде бы пошлость, но в папином гараже от водителей я много что слышала с детства, там же и нахваталась подобных словечек.

— А туфельку? Тут одна золушка убегала, потеряла туфельку. Вернуть?

— А вот ее, хотелось бы вернусь, в калошах неудобно.

— Тебе идет. Маша, ведь так?

Мужчина смотрит за мою часть забора на