Древнейшие океанские плавания - Лев Ельницкий

«(Авиен. Морские побережия, 80). Широко раскинувшись, лежит земной круг, и вода омывает тот круг со всех сторон. Но там, где волны глубоких вод, изливаясь из {60} Океана, изгибаются заливом, чтобы затем раскинулась пучина нашего [Средиземного] моря, тут начинается атлантическое побережье. (85) Тут есть город Гадейр, он прежде назывался Тартессом, тут колонна Геркулеса, неутомимого в трудах, Абила [гористый мыс Мавретании, один из отрогов Малого Атласа] с Кальпой [древнее название Гибралтарской скалы, вместе с мысом Абила на африканском берегу Гибралтарского пролива образовывавшей Геракловы столпы], последняя на левой стороне, на той земле, о которой я веду рассказ, а по соседству с Ливией Абила. Шумит вокруг них могучий северный ветер, они же стоят незыблемо.

(90) Выдаваясь вперед, высокий горный кряж подымает здесь к небу свою главу — Эстримнидой6) называлась она в более древние времена. Вздымаясь вверх, вся громада каменных вершин обращена преимущественно к югу, к дыханию теплого [ветра] Нота. Внизу же у этих гор, у самого их подножия, где выступает мыс, (95) перед глазами жителей широко открывается Эстримнидский [Бискайский] залив. В нем лежат те острова, которые называются Эстримнидами: широко раскинувшись, они богаты металлами — свинцом и оловом. Здесь живет много гордого духом народа, настойчивого и ловкого. (100) Им всем прирождена любовь к торговле. На шитых своих судах они далеко бороздят и бурное море, и океанские бездны, полные чудищ.

Не из соснового [дерева] строят они корабли, не из клена и не из ели, как обычно, (105) сгибают они кили своих челнов, но чудесным образом они делают корабли из сшитых шкур, и часто на таких судах из крепкой кожи переплывают они широкие моря. Оттуда до острова Священного7) — такое название придали ему древние — лежит двухдневный путь для кораблей.

(110) Среди вод он подымается широкой поверхностью, и на большом пространстве живет и трудится на нем племя гиернов. Поблизости от него лежит остров племени альбионов [Британия, или Англия]. Было привычно для жителей Тартесса вести торговлю в Эстримнидских пределах. Но и поселенцы Карфагена, (115) и народ, живший у Геркулесовых столпов, не раз плавали по этим морям. Пуниец Гимилькон, {61} сообщающий, что он сам испытал все это на деле, с трудом доплыв сюда, говорит, что проделать этот путь возможно лишь за четыре месяца.

(120) Там нет движений ветра, чтобы подгонять корабль, ленивая поверхность тихих вод стоит неподвижно. К этому добавляется еще и то, что среди пучин там растет много водорослей, и не раз, точно лесные заросли, они препятствуют движению судов. (125) К тому же, по его словам, и дно морское здесь не очень глубоко, и мелкая вода едва только прикрывает землю. Нередко встречаются там стаи морских зверей, и между медленно и с задержками движущихся кораблей ныряют морские чудовища… По старинному обычаю его называют Океаном, но иначе он называется Атлантическим морем. Его пучины ширятся на огромное пространство (405) и далеко разливаются в беспредельном очертании берегов. По большей части вода его настолько мелка, что едва покрывает лежащие под ней пески. Над поверхностью воды поднимаются густые водоросли, и ил препятствует здесь течению. Огромное количество чудищ плавает в этом море, и от морских зверей великий страх объемлет соседние земли. В древности пуниец Гимилькон рассказывал, что сам видел их на волнах Океана и сам испытал на себе [эти страхи]. Все эти подробности, переданные с древнейших времен пуническими летописями (415) через дальние века, в свою очередь я передаю теперь тебе».8)

Мы узнаем из этого описания, во–первых, что путешествие Гимилькона продолжалось четыре месяца и было связано с очень большими препятствиями, мешавшими движению корабля.

Упоминаемые среди этих препятствий заросли водорослей позволили некоторым современным комментаторам этого текста думать, что Гимилькон был отнесен далеко к западу и попал в так называемое Саргассово море, заполненное плавучими водорослями, встречи с которыми очень боялись плававшие уже в новое время через Атлантический океан мореплаватели.

Быть может, однако, в подобных толкованиях Авиенова текста больше проницательности, чем в данном случае требуется. Мы уже знаем, что описания путешествий вдоль {62} западных берегов Африки, в частности рассказы о плаваниях Сатаспа и Эвдокса, также содержат указания на какие‑то препятствия, не позволяющие судам плыть дальше. Видимо, эти устрашающие препоны фигурировали в финикийских и греческих сообщениях об экзотических плаваниях, отчасти романтики ради, а главным образом для отпугивания возможных конкурентов.

Подобного рода устрашения применительно к океанским путешествиям в особенности свойственны эпической поэзии. Поэт же Пиндар (V в. до н.э.) даже характеризует плавание за Геракловыми столпами как нечто реально невыполнимое.

Можно допустить, что в основе тех рассказов Авиена, какие сообщают о помехах в плавании Гимилькона, заложено нечто подобное реальному знакомству с покрытыми водорослями морскими пространствами. Известно ведь, что обрывки таких переплетенных водорослевых ковров ветрами и течениями приносит иногда и к европейским берегам. Но это еще не значит, что в рассказе о плавании Гимилькона подобные переживания соответствовали действительным условиям плавания вдоль берегов Испании и Галлии. В связи с этим более уместным представляется вопрос о реальности самого плавания. Оно, как и другие подобным же образом описанные плавания, вследствие очень малой конкретности сообщаемых подробностей, естественно, вызывает сомнение. Быть может, эта недостаточная конкретность объясняется тем, что сведения о плавании Гимилькона дошли до нас из вторых или из третьих рук. Но еще более вероятно то, что и оригинальное описание этого плавания «в пунических летописях», если таковое существовало в действительности, представляло собой в силу недостаточной осведомленности карфагенян и греков о географии западных берегов Иберии, Кельтики и тем более Британии, что‑либо вроде описания плавания Скилака.

Как бы то ни было, этот рассказ может быть признан непреложным свидетельством морских связей карфагенян с берегами Северной Испании, Кельтики (по побережью Бискайского залива) и, может быть, Британии с Ирландией. {63}

Плавание Публия Красса

Для суждения о трудно отожествимых Касситеридских (или Эстримнидских) островах существенным является сообщение Страбона о плавании к ним в начале I в. до н.э. римского военачальника Публия Красса, со слов которого (неизвестно, впрочем, где зафиксированных) он его, видимо, и описывает.

«(Страбон, География, III, 5, 11) Касситеридских островов десять. Лежат они в открытом море близко друг от друга к северу от гавани артабров.9) Один из них пустынен, прочие населены людьми, носящими черные плащи и хитоны длиною до пят. Они перепоясывают грудь и ходят с посохами, подобные богиням Пойнам из трагедий.10) Питаются они от своих стад и ведут кочевую жизнь. У них имеются оловянные и свинцовые рудники, и они выменивают у морских торговцев на эти металлы и на кожи глиняную посуду, соль и медные изделия. В древности эту торговлю вели с ними одни только финикияне из Гадейр, скрывая от всех других дорогу. Когда однажды римляне стали преследовать владельца корабля с целью узнать эти места торговли, то он из корысти намеренно навел свой корабль на мель и, погубив таким образом своих преследователей, сам спасся на обломках кораблекрушения и получил от казны вознаграждение за утраченные товары. Однако римляне после неоднократных попыток открыли наконец этот морской путь, и когда потом Публий Красс прибыл к островам и увидел, что металлы добываются там на небольшой глубине и что тамошнее население мирно, он сообщил подробные сведения всем желающим плыть по этому морю, хотя и более широкому, чем то, которое отделяет Британию от материка».

 В этом Публии Крассе, вероятнее всего, следует видеть того Публия Лициния Красса, который управлял Испанией в 95—93 гг. до н.э. Более поздние свидетельства, основанные на данных, добытых завоевательными предприятиями Юлия Цезаря на северо–западе Галлии и в Британии, знакомят {64} нас с добычей олова в британском Корнуэлле, но не содержат более никаких данных об этих загадочных островах. Поэтому приходится думать, что приведенное сообщение Страбона, упоминающее об этих островах лишь в силу многовековой традиции, имеет в виду реально не что иное, как открытие и захват Крассом оловянных рудников, находившихся где‑то на крайнем северо–западе Испании (о чем кое‑что было известно уже и Посидонию) и функционировавших, быть может, еще и в глубокой древности. Весьма вероятно, что это испанское олово, более доступное с моря, чем сухим путем, так же как и британское олово, а может быть даже и в первую очередь, послужило причиной возникновения легенды о Касситеридских островах.