Николай Чуковский. Избранные произведения. Том 1 - Николай Корнеевич Чуковский

фронт в трамвае, что с ним едут домохозяйки, возвращавшиеся с рынка, и студентки Политехнического института и что кондукторша, всю дорогу воевавшая с прицепившимися сзади мальчишками, потребовала от него, как от прочих, пятиалтынный.

И в то же время повсюду замечал он приметы близости к фронту. Город был готов к отпору. Вдаль по боковым переулкам уходили глубокие рвы, линии надолб и колючей проволоки. Из-за заборов тянулись вверх хоботы зенитных орудий. В угловых домах окна были заложены кирпичом и оставлены узкие бойницы, которые зорко и безмолвно наблюдали за всем вокруг.

В трамвае, в углу, против кондукторши, сидел человек в военном и держал между колен что-то длинное, завернутое в брезентовый чехол. Сначала Лунину показалось, что это какой-то музыкальный инструмент, да и лицом человек напоминал музыканта. Но, приглядевшись, Лунин понял, что в чехле винтовка. Что же это за винтовка, которую нужно возить в чехле? Снайпер! Едет куда-то на передовую, к своему рабочему месту…

В Лесном, на одной из остановок, в трамвай вошел летчик в морской фуражке, как у Лунина, но в короткой кожаной куртке с застежкой «молния» на груди вместо кителя — такие куртки часто носят летом на аэродромах. На рукавах у него не было знаков различия. Это был человек среднего роста, лет около тридцати, с округлым лицом и маленькими умными, внимательными глазами. Войдя, он остановился на площадке прямо против Лунина и стал с приязненной, но холодноватой улыбкой разглядывать его всего — лицо, плечи, китель, чемодан. Так, молча, они проехали несколько остановок. Потом летчик в куртке сказал:

— Нам с вами здесь, майор.

И Лунин послушно вышел за ним.

Поклонная гора оказалась не горой, а громадной ямой, дно которой было покрыто крышами деревянных дачек. Лунин и его спутник пошли вниз по крутой немощеной дороге.

— Инструктор летной школы? — спросил летчик в куртке, продолжая разглядывать Лунина сбоку.

Лунин кивнул.

— С юга?

Лунин опять кивнул.

— Выпросились на фронт?

— Выпросился.

— В город на машине прорвались?

«Что за черт, он все про меня знает», — подумал Лунин.

Штаб найти было нетрудно — по проводам, сбегавшимся со всех сторон к одной дачке. Но проводов этих, видимо, было недостаточно, потому что возле дачки несколько связистов разматывали клубки проволоки. Они были странно одеты: смесь флотского и армейского обмундирования. Увидев спутника Лунина, они бросили работу и выпрямились.

— Ну как, все побывали в воде? — спросил шедший за Луниным летчик.

— Все, — ответили связисты хором.

Летчик в куртке остановился и разглядывал их так же внимательно, как разглядывал Лунина.

— Как устроились? — спросил он.

— Устроились хорошо, — сказал один из связистов, выходя вперед. — Вот обмундирования все не дают взамен пропавшего. Видите, в чем ходим.

На нем была старая расстегнутая красноармейская шинель поверх флотской тельняшки.

— Насчет обмундирования я сейчас поговорю, — сказал летчик.

Он помолчал, с явным удовольствием разглядывая молодое сухощавое лицо связиста. Потом продолжал:

— Так ты, Игнатов, значит, выплыл… Это хорошо, Сколько же ты плавал?

— Сначала четыре часа, потом подобрали. А потом два часа, и опять подобрали…

— А девушки?

— Двоих нету.

— Маня Соколова?

— Соколова хорошо плавала. Ее «мессершмитты» в воде застрелили.

Связист говорил, понизив голос и угрюмо поглядывая на Лунина. Ему, видимо, было неприятно вести этот разговор при постороннем человеке.

— Вам сюда, майор, — сказал летчик Лунину. — Заходите. А я еще здесь потолкую.

Лунин прошел через садик. Огненные георгины цвели перед верандой. Поднявшись на крыльцо, он вошел.

Дежурный сидел возле своих телефонов в одной рубашке и пришивал к кителю чистый подворотничок. Мальчишеское лицо его было черно от загара. Увидев Лунина, он перегрыз нитку белыми крепкими зубами, надел китель и оказался лейтенантом.

Взяв бумаги Лунина, он просмотрел их и сказал, что сейчас доложит заместителю начальника штаба. Он двинулся с бумагами к двери в соседнюю комнату, но в эту минуту вошел тот летчик, с которым Лунин встретился в трамвае. Лейтенант мгновенно остановился, выпрямился, козырнул и крикнул:

— Смирно!

Он начал было рапортовать:

— Товарищ комиссар…

Но тот прервал его, скучливо взмахнув рукой.

«Комиссар дивизии, — понял наконец Лунин. — Молодой!»

— Хорошо у вас тут, — сказал комиссар, глянув через открытое окно на георгины.

— Не знаю, — ответил лейтенант. — Я еще не осмотрелся, вчера вечером только прибыли. В Таллине цветов еще больше было.

— Кто здесь старший на рейде? — спросил комиссар.

— Заместитель начальника штаба.

— Начальник штаба.

— Заместитель…

— Он уже начальник штаба, — сказал комиссар твердо.

— А подполковник? — спросил лейтенант испуганно.

Комиссар промолчал.

— Утонул?

Комиссар кивнул.

— Это проверено?

Комиссар кивнул еще раз.

Они долго молча стояли друг против друга. Потом лейтенант выпрямился и спросил совсем по-другому, вполне официально:

— Вы к начальнику штаба, товарищ комиссар?

— Нет, он мне сейчас не нужен, — сказал комиссар. — Я пойду посмотрю, как вы людей разместили. Почему у вас рота связи в таком виде?

— Да они в воде всё с себя поскидали. Но обмундирование для них уже получено.

— Когда же вы их оденете?

— А вот после ужина…

Уходя, комиссар протянул Лунину руку и представился совсем не по-военному:

— Уваров. Полковой комиссар.

Лунин назвал себя.

— Мы с вами еще увидимся, товарищ Лунин.

Когда комиссар дивизии вышел, лейтенант направился к начальнику штаба.

Вернувшись, он объявил, что Лунину приказано немедленно явиться в полк.

Однако оказалось, что все-таки не совсем ясно, куда именно ему нужно ехать. Все три эскадрильи полка находились в разных местах: первая — на южном берегу, вторая — на северном, третья — в Кронштадте. Штаб полка находился вместе с первой эскадрильей на южном берегу. Лунин не понимал, что это за южный берег, но, видимо, это было место, до которого трудно добраться. Дежурный стал звонить в штаб полка через множество посредствующих звеньев, вызывая солнце, луну и все семь планет. Это заняло минут сорок, и он все кричал в трубку:

— Старший лейтенант Тарараксин? Кто говорит? Тарараксин?

Так впервые Лунин услышал эту фамилию.

Наконец дозвонился. Командир полка майор Проскуряков приказал новоприбывшему летчику явиться во вторую эскадрилью, в распоряжение капитана Рассохина.

— Второй эскадрильей командует капитан Рассохин, — сказал лейтенант, делая ударение на слово «капитан» и смотря на майорские нашивки Лунина.

Он, очевидно, хотел обратить внимание Лунина на то, что Лунин, майор, оказался в подчинении у капитана. Он внимательно посмотрел Лунину в глаза, стараясь отгадать, какое впечатление произвело на него это известие. Но Лунин этого не понял. Он ощущал себя человеком штатским, и ему казалось естественным, что на войне всякий кадровый военный должен быть выше его.

3

Оказалось, что во вторую эскадрилью сейчас отправляется грузовая