Как я был телевизионным камикадзе - Леонид Кравченко

Так вот, на одной из творческих летучек я обратился к Молчанову: «Володя, в твоем присутствии Капустин примерно в течение двадцати минут обосновывал некую теорию. Я удивился, что ты промолчал и не отреагировал на эту очень странную постановку вопроса. Вот перенесите его теорию на свой собственный коллектив. Попробуйте поделить всех на русских и нерусских, а потом русских на истинных коммунистов и некоммунистов. Не знаю, как вы сможете после этого работать, но даю гарантию – коллектив расколется. А если эту теорию наложить на наше огромное общество, где 18 миллионов коммунистов? Тогда страшная трещина проляжет через все общество. Поэтому можно вести любые политические дискуссии, но обязательно с чувством гражданской ответственности».

После летучки ко мне подошел Владимир Молчанов и признался, что он просто постеснялся вступать в острую дискуссию с профессором.

Прошло полгода, и для меня стало полной неожиданностью, что Молчанов вдруг решил уйти с телевидения. Факт этот преподносился в некоторых средствах массовой информации как его недовольство «консервативной» позицией Кравченко. Хотя на самом деле все было гораздо проще. Молчанова пригласили на более заманчивую работу – независимым журналистом в «TB-Прогресс». Там и зарплата была значительно выше, чем в Гостелерадио, и перспективы заманчивее. Ему уже стало скучно работать в рамках программы «До и после полуночи», в команде, которая создавала передачу, возникла трещина. Уже не было тех трепетных отношений, которые связывали ведущих Молчанова и Зайцеву.

Позднее Владимир Молчанов создал яркие передачи на РЕН-ТВ и других каналах. Он постоянно подтверждал свой талант, но такого взлета, как в передаче «До и после полуночи», уже не случилось.

Еще одна яркая звезда – Владимир Владимирович Познер. К его широкой популярности и блестящей карьере я прямо причастен. Познер ведь давно работал в Гостелерадио, но знал его только ограниченный круг специалистов, профессионалов – сотрудников иновещания. Он выступал с комментариями на радио на зарубежные страны, был специалистом-американистом. Его неплохо знали радиослушатели-англосаксы. На мой взгляд, там высоко ценились его репортажи, оперативные, объективные и достаточно точные оценки, политические прогнозы.

Но вот наступил такой момент, когда я решил пригласить Познера поработать на телевидении. Тогда мы начинали целую серию телевизионных мостов с американским телевидением, еще не предполагая, какое прекрасное будущее ожидает этот цикл передач. Поначалу он не хотел переходить на телевидение. Да и председатель Гостелерадио А. Аксенов отговаривал меня. «Ты знаешь, – убеждал меня Аксенов, – о Познере на иновещании говорят, что он антисоветчик». Но я настоял на своем и перевел Познера в Останкино, где самолично нашел ему кабинет. И вскоре он стал одним из зачинателей, создателей целой серии телемостов.

За океаном у него нашелся прекрасный партнер Фил Донахью – один из популярнейших ведущих женских ток-шоу. Он умел вести на редкость динамичные, откровенные разговоры в женской аудитории, мастерски владел искусством общения. Фил виртуозно работал на полутонах, на недоговорах, на высоком уровне утонченного восприятия женской психологии, на умении там, где надо, сделать вовремя комплимент, где-то чуть-чуть усомниться, где-то использовать острую шутку. Познер оказался не только хорошим партнером, но профессионально нередко превосходил Фила Донахью. Их невозможно было оценить как-то механически. Оба чрезвычайно одаренные, но очень разные люди, работающие в манере, которая очень быстро привлекала к ним внимание миллионов телезрителей.

Темы затрагивались самые разные: от афганской войны, ситуации в Польше, вопросов веры до того, как строится супружеская жизнь, кто в семье главный – мужчина или женщина, обсуждались самые интимные стороны жизни, например супружеская измена, особенности секса. Помнится, что наша аудитория, поначалу немножко сдержанная, потом разговорилась, и наиболее яркими личностями оказались несколько священнослужителей с нашей стороны, которые говорили на высокие этические и нравственные темы.

Это была очень смелая программа. Познер продемонстрировал свои лучшие профессиональные качества, в том числе блестящее знание языка. Английским Владимир Владимирович владеет прекрасно и ни в чем не уступает американцам – он там долго прожил, кроме того, умеет мыслить по-американски. Это совсем другое, чем просто знать язык. Это значит знать психологию, быт, нравы, обычаи народа. Познер и наш гражданин, но и американский тоже. Он никогда не бывает категоричен в суждениях. В этом смысле он ртутный: мягкая, приветливая манера общения, улыбчивые глаза, взгляд, который многозначителен сам по себе, в нем всегда глубина и ирония, порой доходящая до сарказма. Фил Донахью в этом смысле составлял ему достойную пару. На экране постоянно сохранялся образ доброжелательного человека, которому веришь изначально. И ощущение доверия к этим людям никогда не покидало телезрителя.

Это огромное искусство – быть посредником между телезрителем и теми людьми, которых ты представляешь, с которыми ведешь диалог. Ни в коем случае не навязывать свою точку зрения, но постоянно держать нить разговора, вести коллективное исследование той или иной проблемы, искрометно дополняя друг друга короткими, лаконичными замечаниями, репликами, заставляя сталкиваться позиции и мнения, противоречивые оценки. В результате выходило, что и ты, зритель, становишься соучастником всего мыслительного процесса. Он втягивает тебя. Более того, в него втягиваются большие аудитории, по 250 человек с каждой стороны, причем это люди, которые никогда друг друга в глаза не видели и поначалу даже не доверяли друг другу. Но проходит передача, и они обнаруживают, что их оппоненты такие же люди, только другой национальности. Они как бы приехали друг к другу в гости и успели не только познакомиться, но даже понравиться, полюбить друг друга. Поэтому передачи нередко заканчивались действительными призывами приехать друг к другу в гости, обменом адресами и т. д. Этим трудным искусством телеведущего, не говоря о глубоких познаниях и широчайшей эрудиции, в совершенстве владеет Владимир Познер. Это не могло не сказаться на уровне телемостов.

Мне всегда нравилось в Познере умение в любых ситуациях сохранять чувство собственного достоинства и независимый взгляд на проблему, никогда не подлаживаться под аудиторию. Он не стремился откровенно нравиться кому-то, нравился как бы невзначай, каким-то десятым чувством находя ту грань, за которую нельзя переступать, где начинается самолюбование, самореклама, может, даже пошлость. На современном телевидении многие ведущие подчас не замечают ее, а подчас и намеренно эпатируют зрителей. Я рассказываю обо всем этом потому, что мои симпатии к Познеру остались неизменными, несмотря на то что некоторые взгляды, политические оценки у нас были и остаются разными.

Я благодарен Владимиру Познеру за серию других телемостов, за то, что он помог Донахью создать целый цикл программ о Советском Союзе, программ неожиданных, но всегда острых, глубоких, позволивших открыть Советский Союз для американцев. В Америке эти программы смотрело меньшее количество людей, чем у нас. У нас 120–140 миллионов телезрителей эти программы собирали всегда. Там – не больше 30–40 миллионов, потому что они шли по коммерческим сетям. Но тем не менее Америка хорошо узнала Познера как телевизионного человека.

Его стали часто звать для выступлений с лекциями. Он много кочевал по Америке, по различным аудиториям США. И там вел умную, тонкую работу, донося до американцев правду о нас, открывая Советский Союз, советский народ.

Появились и традиционные встречи общественности. Они проходили поочередно в США и в Советском Союзе. И там он был модератором. Как человек известный, помогал организовать эти встречи так, чтобы создавалась атмосфера доверия, открытости, честного обсуждения самых острых проблем. Конечно, было несовпадение точек зрения, но при этом люди не ссорились, а пытались находить общий язык.

Потом появились его знаменитые программы на московском канале «Встречи с Владимиром Познером». В них обсуждались самые неожиданные проблемы: от социально-бытовых городских до каких-то семейных, психологических. Всегда он был изобретателен, интересен.

Но наступил момент, когда и Познер объявил, что уходит с телевидения. Этому предшествовали события, во время которых мы не только еще раз смогли найти общий язык, а испытали друг к другу чувство огромного доверия.

Однажды ночью меня поднял по звонку из ЦК партии Евгений Примаков и позвал на работу. Я не знал, в чем дело, приехал на Пятницкую, было около двух часов ночи, и только здесь узнал о свершившемся. Оказывается, началась война в Персидском заливе. Американцы бомбили Багдад в ответ на то, что Ирак начал агрессию против Кувейта. Последствия войны, ход ее трудно было прогнозировать. Там были и наши интересы. Расстановка сил была сложная, мы Ираку долгое время помогали, множество наших специалистов в различных сферах трудились там. И жизнь этих специалистов не могла не волновать нас. Не говоря уже о многомиллиардном долге Ирака перед СССР.