Путин. Наш среди чужих - Видова Ольга

В результате цены на нефть возрастали, а деньги за нее продолжали течь мимо государственной казны.

Владимир Путин, внимательно наблюдавший за положением дел в Государственной думе, в беседах с лидерами фракций, с депутатами констатировал: «Даже более мягкие вещи сегодня уже не проходят, потому что те, кто не заинтересован в их прохождении, блокируют их. И делают это эффективно… Вот Селезнев – я доверяю ему как председателю Государственной думы – говорит мне: «Вы знаете, я молчал, и вы можете поверить в мою искренность и объективность. Просто уже тошнит, не могу уже больше сидеть. Кроме того, что и так тяжело, текущие дела, но то, что бизнес творит в зале, – это просто переходит границы»».

В ЮКОСе к этому времени верховодили американцы. Ходорковский пользовался огромной поддержкой США. Он игнорировал Президента России, готовился продать американцам часть своей компании, в то время как государство в лице Путина собирало ресурсы, уведенные в частные руки.

19 февраля 2003 года на встрече ведущих бизнесменов с президентом в Екатерининском зале Кремля Ходорковский, в сущности, обвинил государственную компанию «Роснефть» в том, что она скупает большие месторождения на севере России. Он прямо предъявил претензии Путину по части этих сделок.

Путин поглядел на Ходорковского и очень сдержанно дал понять, что, вообще-то, именно государству следует увеличивать запасы нефти. Полезные ископаемые должны принадлежать России, а не пребывать в руках частного монополиста, которому безразличны национальные интересы страны. В корректной форме он напомнил Ходорковскому о тех методах получения собственности, которые, мягко говоря, не способствовали уважительному отношению к олигархам, тем более со стороны Президента России. Путин помолчал и заметил, что у ЮКОСа, насколько ему известно, есть проблемы с неуплатой налогов.

Путин заявил, что государство будет бороться с коррупцией всеми возможными путями. Главное – создать такие условия, когда бизнесмены станут чувствовать себя легко и уверенно только тогда, когда будут соблюдать законы, а не нарушать их.

Похоже, все присутствующие поняли президента. Кроме Ходорковского. Политические амбиции его все возрастали.

Президенту докладывали, что Ходорковский делает ставку на Государственную думу, куда он проведет своих людей, финансируя партии и не гнушаясь прямым подкупом. Новый парламент мог назвать Ходорковского первым кандидатом на должность премьер-министра. Сценарий такого ползучего переворота вполне возможен, если своевременно не принять соответствующих мер по его разрушению.

Путину это было очевидно. Встал вопрос: что же необходимо предпринять для пресечения этих угроз?

Эпизод с Ходорковским показателен и поучителен. Владимир Путин понимал, что следует безусловно пресечь коррупционные связи парламентариев с олигархами.

Между тем планы Ходорковского разрастались. Он по-прежнему желал заключить сделку по приобретению «Сибнефти» и активизировался в переговорах с американскими нефтяными компаниями, старался привлечь их в качестве партнеров в новом концерне. Больше того, олигарх решил построить частный нефтепровод в Китай. Это несмотря на то, что транспортировка нефти была прерогативой государства и заметно питала бюджет.

Путин понимал, что уход под американское крыло, превращение компании ЮКОС в независимого от России игрока на мировом рынке ослабит государство. Только нефть способна восстановить экономику России.

Началось официальное расследование деятельности компании ЮКОС, связанное с неуплатой налогов.

Летом Институт национальной стратегии представил аналитический доклад политолога Станислава Белковского «Государство и олигархи». В нем говорилось о том, что олигархи готовят государственный переворот, собираются взять под контроль Государственную думу.

Кто-то из журналистов задал Владимиру Путину вопрос о том, знает ли он о докладе Белковского, и получил неожиданный ответ: «Я абсолютно убежден, что за последние годы пресловутая равноудаленность различных представителей бизнеса от органов власти и управления в стране все-таки состоялась… Что до тех, кто не согласен с этой позицией, то, как раньше говорили, иных уж нет, а те далече».

11 июля 2003 года в штаб-квартире ЮКОСа был произведен обыск, конфискованы документы. Ходорковский получил предупреждение о том, что ему угрожает. Почему он не поступил так, как Смоленский, Березовский и Гусинский, которые уехали из России и поселились на Западе? На этот вопрос можно ответить так: Михаил Касьянов и Александр Волошин поддерживали Ходорковского, дали ему гарантии.

Шестого августа в офисах, принадлежащих компании, были изъяты электронные файлы. Никто, правда, еще и не подозревал, что олигарха такого уровня можно подвергнуть аресту. Документы компании рассказали о многих нарушениях российского законодательства, но Ходорковский продолжал свою деятельность.

В октябре, буквально перед арестом, он посетил Берлин, где выступил с речью. В ней олигарх пообещал посвятить себя созданию российского гражданского общества, попросил у Германии поддержки в его борьбе с Кремлем.

Ходорковский посетил и Великобританию. Президент компании БиПи Джон Браун, которому Ходорковский предложил приобрести 25 % акций ЮКОСа, поразился той уверенности, с какой олигарх говорил о том, «как проводит людей в думу, как может обеспечить нефтяным компаниям не платить большие налоги и о том, как много влиятельных людей находится у него под контролем». По его признанию, Ходорковский показался ему слишком могущественным.

В октябре 2003 года Ходорковский был арестован. Ему было предъявлено обвинение по семи статьям УК РФ. Это хищение чужого имущества путем обмана в составе организованной группы в крупном размере (ст. 159); злостное неисполнение вступившего в законную силу решения суда представителями коммерческой организации (ст. 315); причинение имущественного ущерба собственникам путем обмана при отсутствии признаков хищения, совершенное организованной группой, в крупном размере (ч. 3 ст. 165); уклонение от уплаты налогов с организации в особо крупном размере группой лиц по предварительному сговору, неоднократно (ч. 2 ст. 199); уклонение физического лица от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды, совершенные в особо крупном размере (ч. 2 ст. 198); подделка официальных документов, совершенная неоднократно (ч. 2 ст. 327); растрата чужого имущества (ст. 160).

Соратники Ходорковского Невзлин, Пичугин и Лебедев, кроме того, обвинялись в убийствах.

Арест Ходорковского стал лакмусовой бумажкой, по которой можно было определить настроение разных слоев общества.

Спустя годы некоторые западные писатели определят Ходорковского как хитроумного махинатора. А пока арестом олигарха были потрясены лидеры партий «Яблоко» и СПС. Они даже выступили с совместным заявлением, в котором говорилось: «Масштаб происходящего совершенно независимо от намерений правоохранительных органов в худшую сторону изменяет политическую ситуацию в стране и ставит под сомнение незыблемость конституционного строя в России».

Исполком СПС пошел еще дальше, распространив заявление о том, что арест Ходорковского наносит ущерб репутации и экономическим интересам России, провоцирует бегство капиталов и сокращение инвестиций в российскую экономику, может привести к сокращению темпов экономического роста.

Волнение, которое они испытали, было неслучайным. Эти партии финансировались ЮКОСом и в момент предвыборной кампании оказались лишенными мощной финансовой поддержки, следовательно, должны были рассчитывать только на себя либо на незаконную поддержку Запада.

Не молчала и западная пресса.

«Гардиан»: «Аналитики выражали надежду, что продолжающиеся уже три месяца нападки на российский нефтяной гигант ЮКОС – не более чем предвыборная страшилка для напоминания представителям большого бизнеса держаться подальше от парламента и президентских выборов». «Ле Монд»: «Ходорковский заявил на этой неделе о политических мотивах проверок компании ЮКОС, которая, по мнению зарубежных инвесторов, является одной из самых «прозрачных» российских компаний. Аналитики объясняют арест Ходорковского реакцией власти на его президентские амбиции. В начале 2003 года Ходорковский объявил о том, что хотел бы в скором будущем оставить бизнес и заняться политической деятельностью. Не случайно одновременно с этим заявлением он усилил финансирование различных партий и общественных движений, в особенности «Яблоко», и даже добрался до КПРФ. Газеты запестрели публикациями о том, что олигарх вполне мог бы возглавить российское правительство. Политическая активность Ходорковского сопровождалась попытками увести свои активы из России, причем не только регистрацию, капитал, но и само управление российским нефтяным бизнесом. По задумкам олигархов во главе с Ходорковским нефтяной бизнес России должен был выведен в транснациональную компанию, не подвластную Президенту России. Иначе говоря, компрадорский капитал был ориентирован не на интересы России, а на западных партнеров. Не удивительно, что Ходорковский на собрании германской экономической элиты в отеле «Адлон» 29 сентября, то есть незадолго до ареста, обронил такую фразу: «Не позволю, чтобы мне диктовали, что делать с моими миллиардами»».