Брадобрей для Старика Хоттабыча - Татьяна Игоревна Луганцева

отцу твоей дочери? — спросил следователь.

— Нет-нет! Только не к ним! Петя, пообещай, что они ничего не узнают! Пожалуйста! Ни в коем случае! — воскликнула Яна. — У меня есть собственные деньги. Ты пока внеси залог, а я тебе потом отдам деньги, и за Ивана Демидовича тоже.

— Зачем ты так со мной? — смутился заслуженный артист. — Я всю жизнь работал и на корпоративах калымил тоже. У меня и свои сбережения есть. Я же притащил тебя туда, сам и отвечу.

— Разберёмся, главное — выйти отсюда, — отмахнулась Яна. — И еще, Петечка, узнай, за что задержали цыганку, которая с нами в камере сидела.

Ее зовут Лада.

— Лада-Сэра-Эсмеральда? Зачем тебе и за нее хлопотать? Еще кого-нибудь хочешь вытащить из камеры?

— Нет, помоги освободить только ее. Хорошая женщина и не врёт, когда гадает. Правду говорит, — Яна посмотрела на свою ладонь, словно там еще читалось предсказание.

— Обычная мошенница. Ну ладно! Узнаю. Твои деньги, хозяин — барин, — кивнул Ольшанский.

— Петенька, только можно побыстрее? Не хочется ночевать в тюрьме, — попросила Яна.

— Сделаю всё, что могу, — встал следователь.

— Петя… — прошептала она.

— Что?

— Вопрос один еще, личный, можно? Не знаешь, как там Мартин?

— А сама позвонить не хочешь? Работает, живёт. Занятой человек. Я редко пересекаюсь с ним. Несколько раз обедал у него. Я знаю, о чем ты хочешь спросить. Я не держал свечку, Яна. Мы не настолько с ним близки, но если у меня в жизни будет патовая ситуация, то я позвоню ему первому. Мартин такой парень, которому позвонят все, и он всё для всех сделает. Большой души человек, — задумчиво сказал Ольшанский.

— Ты сейчас мне душу рвёшь.

— Однажды в ресторане я встретил его с девушкой, по-моему, с его прежней пассией. Дама безумной красоты и таланта, скажу я вам, зовут Ольга Федосеенко — звезда балета. Вернулись ли они к своим близким отношениям или просто обедали как друзья, я не знаю, но… Ты серьёзно, Яна? Чтобы такой мужчина, как Мартин, был один? Все женщины поголовно обращают на него внимание. Он же неотразим. Ты чего от него хочешь? Чтобы он в монастырь ушёл?

— Не наезжайте на нее, — вступился Иван Демидович.

— Ребята, идите вы… в камеру!

Головко побледнел. Следователь улыбнулся.

— Я пошутил. Вот вам подписка о невыезде. Внесите залог и катитесь колбаской.

Яна облегчённо вздохнула.

— Спасибо, Петя. А что с цыганкой?

— Думаю, что ее тоже можно отпустить под залог. Но это завтра. Прощайте, господа!

Яна и Головко покинули мрачное помещение.

Глава четвертая

— Вот наконец-то дух свободы! Вышел на волю узник подземелья! — затянул на всю улицу зычным голосом Иван Демидович. Он повернулся к Яне. — Ты сейчас куда?

Яна качнула головой.

— Думаю, что нам по пути, — ответила она. — Едем в русско-чешский культурный центр. Меня, наверное, Карл уже потерял. Он остался с Евой и няней. У нас в отеле при центре пятикомнатный люкс. Если мне не изменяет память, ваша труппа тоже там живёт.

— Верно, — кивнул старый актёр. — Весь наш серпентарий там разместился. А вы только с няней прибыли?

— Нет, конечно. Еще с нами водитель и охранник. Их номер рядом с нашими апартаментами. Ясмина — няня Евочки, находится при девочке неотлучно. Она наполовину русская, наполовину полька. Хорошая женщина.

— Так ты к своему вурдалаку? — уточнил Головко.

— Я к своей дочери. Сейчас вызову такси, — ответила Яна и вытащила телефон.

— Хорошо. Вместе набедокурили, вместе попали за решётку и вместе едем в отель.

— Очень хорошо! — передразнила Яна. — Что тут хорошего?

Около них остановилось такси. Головко галантно распахнул перед Яной дверцу.

— Прошу вас, миледи.

Яна строго взглянула на него и села на заднее сиденье. Старый актёр уселся рядом.

— Да, понимаю тебя, — не отставал Головко. — Если бы я узнал, что у моей любимой появился возлюбленный, я бы тоже с ума сошёл. Знойная женщина! Я бы на твоем месте уже начал бы комплексовать.

— Ты что несёшь? О чём ты? — не поняла Яна.

Иван Демидович доверительно накрыл ее ладонь своей ладонью.

— Я всё понимаю, Яночка! Ольга Федосеенко — это красотка каких поискать. Можно сказать — фея! Богиня — одним словом. Вот зуб даю — не вру!

Яна повернулась к нему и испепелила взглядом. Иван Демидович втянул голову в плечи. Глаза Яны полыхали таким огнём, что старый актёр понял — ему несдобровать! А Яна просто тряслась от злости. Этот старых трухлявый пень посмел предположить, что она, Яна, уже вышла в тираж и ее может заменить любая уличная профурсетка! Да, небось эта балерунка лет на десять ее моложе, но это еще ни о чём не говорит!

Она покажет этой стерве Федосеенко на что способна женщина с затронутым самолюбием. Да если бы не ее годы, да двое детей в придачу… Эта тля увидела бы небо в алмазах, она бы ей космы-то повыдергала…

— Яна, Яна, Яночка, что с тобой! Господи! Не пугай меня!

Яна открыла глаза и увидела склонившегося над ней в