Святая Земля и Русское Зарубежье - Александр Владимирович Занемонец

атеисты, ибо на косяке входной двери традиционная трубочка с “торой”.

Сад подлинно великолепный… Все работают евреи, молодежь. Ив. Ив. им говорит по-арабски: “Алла атык афи” – не понимают; тогда им по-русски: “Бог в помочь”. “А, это так, это мы понимаем. Так в матушке России”» (14/27.III.1930).

Отец Киприан общался и с кем-то из еврейской молодежи. «У владыки сегодня при мне пришел только что приехавший из России молодой человек – Самуил Львович Айзенштадт, еврей, 25 лет, вполне интеллигентный, окончивший Московский университет (теперешний, конечно), но бывший долго в ссылке, в Туркестане и даже на Китайской границе. Говорит совершенно чисто по-русски, безо всякого оттенка и акцента, и даже московским говорком. Очень воспитанный, подтянутый, хорошо одетый, говорит вполне культурно…

Рассказывает много и очень интересно… Но самое приятное он сам. Редко видел таких евреев. У него исключительно милая, добрая улыбка, озаряющая его лицо, и голубые глаза в больших роговых очках. Когда он улыбается, то становится на редкость симпатичным, милым и привлекательным. Что-то в нем показалось мне чистое, и нетронутое, и открытое. Обещал зайти и побеседовать. Живет пока в Тель-Авиве.

Он социал-демократ, но нового типа и направления. Интересуется философией и религией… Меня поражает его культурность языка и мышления и манера держаться… Попал сюда как сионист, но он на самом деле совершенно не сионист. Это, понятно, был предлог. “Для меня прежде всего любовь к будущей России – демократической и свободной”» (14/27.V.1930).

Бывали иногда и эксцессы: «Проходя по Тель-Авиву, услыхал вслед мне брошенные каким-то молодым жидовином комсомольского типа:

– Паразит старого века!., (sic!)

Вообще же и ометы мои, и волосы, и камилавка вызывают скорее удивление, чем неприязнь; а взрослые евреи даже не без удовольствия произносят им известное имя – “батюшка”» (14/27.III. 1930).

* * *

Многое в жизни русских женских монастырей в Иерусалиме было неблизко о. Киприану, привыкшему к университетской среде, семинарскому преподаванию и наличию опытных духовных наставников. Так он описывает в своем «Дневнике» сложности, которые испытывали сестры русского монастыря на Елеоне в связи с проводившейся в то время каталогизацией археологического музея, созданного о. Антонином (Капустиным). «Думалось, – пишет он, – что с отъездом Лукьяновых [ученых археологов] атмосфера елеонских скорбей и смущений рассеялась, но, оказывается, враг силен и весьма опытен. То монашкам неугоден был музей, потому что скоро конец мира будет, и они боялись Лукьянова, что он останется. А теперь нашлось другое: – “идолы”. Не знаю, где первопричина, но это и не важно, какая Марья или Дарья это первое выдумала, важно, что это со смаком и удовольствием распространяется. И кем? Добро бы еще какой-нибудь фанатичной м. Поликсенией, которая из-за музея и Лукьянова готова была с аввакумовой ревностью идти чуть ли на костер. Нет, а то ведь главные распространители и разжигатели – это интеллигентные люди. На днях пришла в миссию Вал. Ник. Цветкова, зашла ко мне в кабинет и давай мне среди всей прочей чепухи доказывать: “Нет, Вы подумайте, отец Архимандрит, ведь это ужасно, на том месте, где вознесся Спаситель, где так молилась Божия Матерь – Вы собираете идолов!” Я спервоначалу не понял, а потом, когда узнал, что это египетские фараоны и боги, всякие Аменхотепы и Озирисы, то не знал, смеяться ли и возмущаться. Так и нельзя разубедить. Вместо того чтобы разубеждать матушек-кликуш, рассеивать темноту и невежество ханжеского суеверия, они еще их поддерживают. Еще и ссылаются на авторитет какого-то там ее знакомого католического патера…

Вчера уже новая версия и новое кликушество. Копия той головы Ирода, которую так ценил о. Антонин и которую отправил в Эрмитаж, копия ее стоит на Елеоне в музее. Казалось бы ничего! Ан и тут враг попутал – “вот, говорит, тут в часовне под мозаикой было место первого погребения главы Предтечевой, – а они тут голову Иродову хранят!” (sic!).

В результате Владыка решил сегодня перенести сюда в Миссию идолов и все смущающее строгое благочестие елеонских подвижниц.

Отчего же это (особенно у нас русских!) благочестие и вера так крепко переплетается с ханжеством, кликушеством, истерией?… Как-то тут и не видно здорового трезвого отношения… В результате о. Серафим и А. А. Петров сегодня привезли с Елеона голову Ирода и пять штук идолов» (11/24.09.1929).

Голова, о которой идет речь, была найдена о. Антонином (Капустиным) вблизи Дамасских ворот. Скорей всего это был бюст римского императора Диоклетиана, когда-то стоявший в нише у одних из иерусалимских ворот – так сейчас считают ученые. Но Капустин об этом не знал: по его мнению это было изображение Ирода или другого римского императора – Адриана. Однако, ни одно подлинное изображение царя Ирода в настоящее время неизвестно.

* * *

На Пасху 1930 г. Святую Землю посетило сербское паломничество во главе с ей. Николаем Охридским. Владыка Николай (Велимирович, 1880–1956) является одним из наиболее почитаемых сербских пастырей, писателей, богословов XX в. В молодости он учился в Сербии, Швейцарии, Англии, России. В 1920 г. был рукоположен во епископа и служил на древней Охридской кафедре. Во время Второй мировой войны находился в заключении в немецком концлагере Дахау. После освобождения из лагеря в 1945 г. жил в США. Умер в русском Свято-Тихоновском монастыре в Пенсильвании. В 2003 г. прославлен в лике святых Сербской Церковью.

О. Киприан готовил приезд сербских паломников, заботился об их размещении на разных подворьях и в монастырях, встречал в Яффском порту. Владыка Николай сначала остановился в Русской миссии, но затем вместе с одним из его священников их пригласили жить в патриархию, и он был вынужден туда переехать («как ни жаль и им, и нам, приходится покоряться» – писал Керн). Для о. Киприана общение с ей. Николаем оказалось очень важным, и после возвращения в Югославию он пять лет служил в епархии именно этого святого архиерея.

В Вифлееме за литургией «читали Евангелие по-гречески и по-сербски. Владыка Охридский очень просто и чудно толковал… – писал о. Киприан. – Двенадцать Евангелий читали у нас в [Троицком] соборе ей. Николай и еще несколько батюшек. Владыка в конце говорил очень просто и хорошо. Остановился на двух моментах из всего прочитанного: “на трапезе” и “на омовении ног”. Спаситель дал самое нужное и ценное: еду и очищение. Накормил духовно и омыл от грехов. Затем перешел на Миссию славян православных – накормить всех людей, весь мир истинной пищей, православным учением, и просветить мир. Говорил просто, как он один только умеет. Убедительно по своей неподдельной простоте…

Вечером отслужили напутственный молебен для сербов… Много простоты и непосредственности было в этом прощании и вообще в их