Тайна монеты Каракаллы - Сергей Карпущенко

Они зашли в магазин, но к парфюмерному отделу нарочно сразу не пошли — поболтались рядом с велосипедами, и Кошмарик даже влез на седло одного из них, но был изгнан продавщицей. Но вот и парфюмерный. За прилавком сидела, пригорюнившись, женщина лет тридцати, и Ленька, понизив голос для солидности, обратился к ней:

— Матушка, нам бы хотелось купить какой-нибудь крутой мужской одеколон, чтобы понравиться на дискотеке каким-нибудь уматным герлушкам. «Мен спейс» у вас есть?

— Чего-чего? — не отрывая руки от подбородка, спросила женщина, неодобрительно окидывая фигуру «крутого» покупателя.

— Как, вы не знаете английского? «Мен спейс» — мужской запах в переводе, — разъяснил Ленька.

— Никогда не слышала о таком, — отрезала «матушка», но Кошмарика не так-то просто было сбить с толку:

— Вы, матушка, наверное, недавно в парфюмерии? А до этого небось керосином торговали? Я сам душился «Мен спейсом»!

Володя понял, что их сейчас погонят если не шваброй, то уж при содействии крепкой брани. Поэтому он и заговорил сам, скорчив на лице самую изысканную и вежливую мину:

— Мадам, извините моего друга. Просто мне очень хотелось подарить своему папе какой-нибудь дорогой импортный одеколон.

То, что Володя, сказал «папа», а не «отец», как видно, растопило лед сердца продавщицы, и он, заметив это, продолжал:

— Понимаете, его запах должен быть крепким и таким пряным, чтобы даже в горле щекотало, когда нюхаешь. И конечно, запах должен быть стойким. Есть у вас что-то похожее?

В продавщице проснулась не только профессиональная гордость, но и способность ценить благородные мужские запахи. Она поднялась с табурета и сняла с полки сразу четыре коробки, поставила их на прилавок:

— Вот «Султан», хороший турецкий одеколон… — начала она, но Кошмарик ее перебил:

— Нам турецкого не надо. Пусть вашим «Султаном» турки и мажутся. Что еще?

— «Лидер», английский одеколон, — поджала губы продавщица и убрала «Султан», хотя Володя и пожалел об этом — вдруг тот самый?

— Ништяк, понюхаем «Лидер», — открыл коробку Кошмарик и захотел было вывернуть пробку, но женщина воспротивилась:

— Не открывайте! Можно и так запах почувствовать! К носу поднесите!

Кошмарик поднес пузырек к своему остренькому носику, подергал ноздрями, поводил в разные стороны головой, передал бутылочку Володе:

— Совсем на «Мен спейс» не похоже! Какой-то кисель клюквенный, а не «Лидер».

— Будешь хамить, вообще не дам нюхать! — обиделась за «Лидера» продавщица, но Володя понюхал и с разочарованием понял, что эти одеколоны никакого отношения к тому запаху не имеют.

— А что здесь? — похлопал Кошмарик по большой, нарядной коробке.

— «Чемпион», тоже английский одеколон для мужчин. Только у вас денег на него не хватит — триста пятьдесят рублей! — холодно сказала продавщица, но Кошмарик, не способный стерпеть, когда кто-то сомневался в его финансовых возможностях, отреагировал еще более холодным тоном:

— Вы покажите товар, мадам, а уж мы сами будем решать: брать его или нет!

Крышка с коробки была убрана, Володя первым потянулся к красивой, оклеенной блестящими этикетками бутылочке, поднес ее к носу — и чуть было не выронил ее! Его буквально захлестнул знакомый запах — запах маньяка.

— Ленька, это он, твой «Мен спейс»! — срывающимся голосом сказал Володя.

Кошмарик выхватил у него из рук одеколон, снова задвигал острым носиком и широко заулыбался:

— Ништяк! Клево! А вы, мамочка, говорили, будто у вас «Мен спейса» нет — вот же он, «Мен спейс»!

Володя волновался. Да, он наконец узнал, какому одеколону принадлежит тот запах, но только что это ему дало? Ровно ничего!

Зато у Кошмарика в голове сейчас царил образцовый порядок. Он не сомневался, что там, на горе, во время полетов дельтапланов и до них, слышал именно этот запах. Значит, среди зрителей был кто-то, купивший одеколон «Чемпион» непременно здесь. Значит, матушка должна знать этого человека. И он задал продавщице, как ему казалось, нужный и прямой вопрос:

— Это здорово, матушка, что в вашем шопе продается такой прикольный одеколон, но я хочу знать: кто покупал этот «Мен спейс» до меня?

Но оказалось, что задавать этот вопрос Кошмарику не стоило, — женщина взглянула на молодого нахала с презрительным удивлением:

— А вам-то это зачем знать?

— Да уж надо, и все тут, — твердо сказал Кошмарик, рука которого полезла во внутренний карман косухи, но Володя, заметив движение, опередил друга:

— Вы понимаете, такая история… Мой папа страшный оригинал! Есть в нем одна странная черта — он любит все дорогое, чего нет у других. И если он, гуляя на даче, почувствует запах того же одеколона еще от кого-то, то страшно огорчится. Может даже выбросить подарок!

Казалось, Володя убедил продавщицу, и Кошмарик решил ему подыграть:

— А если мы найдем надушенного «Чемпионом» человека, то подойдем к нему и скажем: «Слушай, мужик! Нам не нравится, как ты пахнешь! Хочешь пятьдесят баксов только за то, чтобы ты дома хорошо вымылся хозяйственным мылом, а потом выбросил своего „Чемпиона“ в самый глубокий сортир?» Уверен, мужик не откажется…

— Да женщина у меня одеколон купила… — сказала вконец замороченная продавщица.

— Как женщина??! — выдохнули разом Володя и Кошмарик — так удивляться им не приходилось уже давно. К удивлению примешивалось и чувство сильного разочарования.

— А что такого? — удивилась в свою очередь продавщица. — Это Танечка, кассирша с вокзала, девушка хорошая, незамужняя.

— Неужели у вас этот одеколон больше никто не покупал? — спросил Володя. — До Танечки…

— А его-то и привезли всего месяца два назад, только десять флаконов, упаковку. Кто его у нас брать-то будет? Дорогущий!

— Но Танечка ведь взяла? — сказал Кошмарик. — Да и мы возьмем, для папы моего друга — вещь замечательная! Дух-то какой!

И Кошмарик достал из кармана свой пухлый бумажник, откуда вынул четыре сотни, и отдал их продавщице:

— Вот вам, матушка, и сдачи не нужно. И советую вам в будущем не сомневаться в толщине лопатников своих покупателей — они на это обижаются!

Кошмарик сунул коробку в карман косухи и зашагал к выходу.

На улице он достал покупку из кармана, полюбовался коробкой:

— Приобретение ништяк!

— Зачем ты его купил? — недоумевал Володя, но Кошмарик только пошмыгал носом, убрал одеколон и сказал:

— Твоему бате-работяге подарю. Пусть от него на заводе «Мен спейсом» воняет! А теперь к Танечке-кассирше завернем!

— С какой стати? Она, что ли, меня душила?

— Во-первых, я и этого не исключаю, — резонно заметил Кошмарик. — От женщин всего можно ожидать. Во-вторых, ты, Вовчик, еще такой сили пап!

— Что за сили пап? — не понял Володя.

— Глупый щенок, опять же в переводе с английского. Эта Танечка наверняка «Чемпиона» для своего бой-френда покупала, а он и может оказаться душителем. Только теперь нам очень тонко нужно действовать, на цыпочках к кассирше подходить!

Володя хотел сказать, что Кошмарику давно бы надо было подходить к людям на цыпочках, но он промолчал, сегодня уступая ему инициативу. К тому же и здание вокзала показалось впереди — нужно сосредоточиться.

В крошечном заплеванном и пустом зале ожидания имелось лишь одно кассовое окно. К нему-то и устремились друзья. Ленька за-чем-то достал из бумажника стодолларовую купюру и, заглядывая в узкую амбразуру оконца, с английским акцентом заговорил:

— Танья, это будьете ви?

В глубине помещения раздался приятный девичий голосок, в котором послышалась заинтересованность:

— Да, это я, а что вы хотели?

— Мне сказаль один знакомий, что ви может продайт мне билет до Вашингтон. Это в штате Вашингтон, Юнайтед Стейтс оф Америка. Вот сто доллар!

И Кошмарик просунул под стекло банкноту. Володя чуть не покатился от смеха. Он слышал, как из кассы донесся наивный отказ:

— Нет, что вы! У меня продаются билеты только по пригородной ветке! Вам нужно ехать в Петербург, там есть специальные кассы.

— Отшень, отшень жаль! — Кошмарик спрятал доллары в бумажник, а потом, изменив тон и оставляя иностранный акцент, еще ближе наклонясь к оконцу, заговорил: — А теперь поговорим серьезно, Таня, но о приятном. Вы нас пустите к себе с моим другом?

— А кто вы такие? — забеспокоилась девушка. — Мне нельзя никого к себе пускать! У меня ведь деньги, билеты!

— Оставьте свои копейки в кассе, Танечка! Они нам не нужны. Мы пришли к вам, чтобы сообщить, что вы, как покупательница одеколона «Чемпион», выиграли приз. — Кошмарик для достоверности выставил напротив окошка коробку с «Чемпионом». — Вы ведь покупали этот одеколон?

— Да, покупала! — сказала Таня уже почти восторженным голосом. — Только как вы меня нашли?