Венецианский соблазн - Вероника Франко

бара. На город опустилась ночь. Тонкий аромат лагуны отчётливее ощущается в воздухе. Жёлтые фонари масляными пятнами растекаются по глади Большого Канала. В стрельчатых окнах палаццо зажигаются огни. С витрин магазинов маски пустыми глазницами следят за редкими прохожими.

Я всегда любила ночную Венецию. Когда туристы разбредаются по своим отелям, улицы пустеют, и город на воде становится похожим на декорацию к готическому фильму. Мистическим. Опасным. Будоражащим кровь и воображение.

Марчелло идет рядом. Всё происходящее кажется мне нереальным. Будто я перенеслась на пять лет назад, когда мы только познакомились с архитектором. Вдруг итальянец хватает меня за руку, тянет за собой в какой-то тёмный переулок. Прижимает к пропитанной сыростью стене и жадно целует. Тело мгновенно узнаёт Марчелло. Срабатывают спавшие годами рефлексы. Отвечаю на его поцелуй. Ощущения, будто лечу с крыши высотки вниз. Знаю, дальше не стоит продолжать. Слишком хорошо помню, чем заканчиваются такие вот поцелуи. Вдыхаю знакомый аромат итальянца – калабрийский бергамот, лайм и нероли. За все эти годы Марчелло не сменил парфюм. Последний оплот разума рушится. Поцелуи становятся горячее, требовательнее, напористее.

– Полина…Ты моё безумие… Моя любовь, – выдыхает Марчелло мне в волосы.

Его руки лихорадочно проходятся по моему телу. Гладят грудь, бёдра, скользят под подол платья.

– Всё! Всё! Остановись! – тяжело дыша, прерываю ласки итальянца. – Увидимся завтра.

Быстро срываюсь с места и убегаю в лабиринт узких улочек.

Губы горят от поцелуев. Сердце вот-вот выскочит из груди. Чтобы успокоиться, долго плутаю по чёрным переулкам. В голове полный хаос. Получается, что Марчелло ещё любит меня. Возможно, за эти годы он осознал свою ошибку и теперь хочет начать всё заново. Что если наша встреча именно сейчас – знак свыше? Что если Джеймс со своим нелепым предложением появился неспроста? Что если был послан судьбой только затем, чтобы мы снова объединились с Марчелло?

Точно знаю, что не люблю архитектора так безумно, как любила его пять лет назад. Но, может, это и к лучшему? Я повзрослела. Многое поняла. Я больше не безвольная кукла, подобострастно смотрящая на «великого» венецианского архитектора, предела моих мечтаний и грёз. Теперь я могу стать ему равноценным партнёром. Заставить уважать себя, считаться с моими желаниями. Ситуация поменялась. Судя по тому, что говорил и как реагировал на меня итальянец, сейчас он нуждается во мне больше, чем я в нём.

Твёрдо решаю, что не пойду на встречу с Джеймсом и не буду участвовать в его шпионских играх. Завтра же выпишусь из гостиницы. Деньги, которые мне давал англичанин на расходы, со временем верну. Расскажу, в конце концов, Марчелло обо всём. Он не бросит меня в беде. Возможно, моя искренность даже поможет нам стать ближе. Начать с чистого листа.

Глава 11

Полина

– Ты не пришла в назначенное время в паб, – в моём номере сидит недовольный англичанин.

И почему меня это не удивляет? Кажется, я уже начинаю привыкать, что Джеймс появляется, как чёрт из табакерки.

– Послушай, – медленно присаживаюсь на кровать и снимаю надоевшие туфли на каблуке. – Я, наверное, не смогу.

– Сможешь.

– Нет, ты не понимаешь. Я увидела его и…

– И что? Потекла? – грубо комментирует мужчина.

– Нет. Просто Марчелло, в сущности, ничего плохого мне не сделал. Ну не женился. Делов –то! Если каждому кавалеру за такое мстить, то жизни не хватит. И он, правда, ко мне хорошо относится. Подставить его за деньги было бы слишком подло с моей стороны.

Джеймс кивает:

– Я предвидел такой поворот, – он достаёт папку из кейса и протягивает её мне. – Вот полюбуйся.

Внутри какие-то документы и фотографии с датами.

– Твой благоверный врал тебе всё время, что вы были знакомы. И пока ты ждала хэппи-энд у алтаря, даже не думал разводиться, а преспокойно жил со своей женой.

– Этого не может быть!

– Смотри даты. Сверяй события, – спокойно произносит Джеймс.

На снимках Марчелло в окружении родственников. Почти на каждой карточке рядом с ним невысокая полная брюнетка с крючковатым носом. Итальянец нежно держит её за руку. Обнимает.

– Знаешь, кто это? – спрашивает англичанин.

Отрицательно качаю головой.

– Мария Тереза Романо. Жена Марчелло. Она тоже из Калабрии. Дочь одного влиятельного мафиози, ныне покойного. То есть, Тереза из клана, из «семьи», как они говорят. Поэтому твой бывший никогда бы с ней не развёлся. Из семьи у него есть только один выход – вперед ногами. Другого не дано.

– Это просто твои предположения. Я знаю…

– Ничего ты не знаешь! Вы познакомились зимой две тысячи десятого, верно?

– Да. А летом он пригласил меня в гости, и я жила у него в квартире. Здесь в Венеции. И никакой жены не было!

– Разумеется. Она была с детьми в Калабрии. Тереза уезжает туда на всё лето.

– Но я бы заметила, что в квартире живёт женщина!

– Нет. Ромеро – не идиот. Он просто убрал все её вещи.

Вспоминаю, что Марчелло запрещал мне заходить в одну из спален, сказав, что это комната дочери.

– Дальше. Сентябрь две тысячи десятого. Выставка архитектурного искусства в Париже. Видишь, с кем он ездил? Октябрь того же года – винный тур по Эльзасу. Обрати внимание, кто присутствует на всех фото?

Я хорошо помню тот октябрь. Он пришёлся на самый разгар нашего безумного романа. Итальянец писал и звонил мне по несколько раз в день. Клялся в своих чувствах, умолял приехать.

– Рождество две тысячи десятого, одиннадцатого, двенадцатого, пятнадцатого, – Джеймс кидает веером снимки мне на колени. – Везде вместе. С детьми. Счастливая пара.

Тон англичанина давящий, прессующий. Каждая реплика бомбой взрывается в моём мозгу. Её осколки разлетаются по всему организму. Глубоко впиваются острыми краями в сердце. Режут. Терзают.

Я сжимаюсь и трясущимися руками начинаю разбирать оставшиеся фотографии. На одной из них вижу на жене итальянца браслет с крупными камнями. Я помню это украшение. Мы встречались с Марчелло в Вене. Перед отъездом он покупал подарки для дочери и сына. Я тогда ещё удивилась, что восемнадцатилетней Кьяре итальянец выбрал массивный золотой браслет. Он мне казался совершенно неподходящим для юной девушки, но Марчелло сказал, что его дочь обожает такие украшения. Получается, он покупал этот подарок для жены.

– Ты была когда-нибудь в его квартире, кроме как летом?

– Не помню, – отвечаю с трудом, чувствуя, как в горле образуется комок.

– Вспоминай! – рявкает Джеймс.

– Да! Зимой две тысячи двенадцатого. Как раз перед расставанием.

– Держи, – англичанин протягивает мне снимки, на которых жена Марчелло катается на лыжах с сыном в горах в те же даты, что я была в