Измена хуже предательства (СИ) - Летинская Лита

Я отмираю и невозмутимо иду к двери как ни в чем не бывало. Но на самом деле я еле разгибаю колени, мне кажется, ноги сейчас не выдержат напряжения и подкосятся.

Встаю у двери, делая вид, что никто не сидит здесь с жалостным видом. Но мое сердце бешено колотится, отдавая пульсацией в ушах. Он так близко сейчас. Мне чудится, что чувствую жар его тела.

Никогда не могла пройти мимо жалобно смотрящего на меня кота, а когда такими жалобными глазами смотрит на меня муж, мое сердце сжимается, обливаясь кровью.

Но я кремень. Ничьи здесь жалобные моськи не растопят мое обледеневшее сердце. Я не покажу своего смятения. Не буду радостно встречать его. Пусть не думает, что здесь его кто-то ждал.

Я крепко сжимаю ключи, глубоко вдыхаю, чтобы усмирить пульс и твердой рукой нашарить скважину замка. Но у меня не выходит. Руки потряхивает мелкой дрожью и я никак не могу попасть и открыть дверь.

Моей ноги касается рука и мой пульс, взбесившись, подскакивает к горлу, отдавая набатом в ушах. Я застываю. Если, она поднимется выше, то почувствует дрожь моих коленок.

Рука ме-едленно начинает ползти по внутренней стороне ноги, поднимаясь все выше. Я соображаю, как собрать мозги в кучку? все мои ощущения сейчас сосредоточены на скользящей руке и если не предпринять сейчас ничего, она скоро окажется под подолом, а этого точно нельзя допустить.

— Зачем пришел? — спрашиваю строгим голосом.

Рука даже не думает останавливаться. Ползет все выше, мягко оглаживая.

— Тебя увидеть… — говорит он с хрипотцой в голосе.

Я не могу больше выдерживать его прикосновений. Вышагиваю из плена соблазняющей руки, отстраняюсь.

— Увидел? Насмотрелся?

— Нет еще. Мало. Тебя очень мало.

Он поднимается на ноги. Встает рядом со мной, упираясь плечом в дверь. Смотрит мне в глаза. Я смотрю в его темные омуты и не могу отвести взгляд. А он не отводит свой. Глаза в глаза. Я чувствую, как он берет мою руку, держащую ключ и одним точным движением вставляет в замок. Помогая провернуть, нужных два оборота. Замок щелкает, открывая недра темной прихожей.

Радим толкает дверь, та распахивается, пропуская нас. Мягким движением он подталкивает меня в поясницу, настаивая пройти.

16.2

Радим толкает дверь, та распахивается, пропуская нас. Мягким движением он подталкивает меня в поясницу, настаивая пройти.

Его обжигающее дыхание касается моих волос и, кажется, он мурчит. Я делаю один нетвердый шаг, второй. Чувствую жар Радима за спиной. Он греет словно пламя костра.

Я поворачиваюсь к нему лицом, ложась на холодную стену, остужая воспламенившееся тело.

— Тебе лучше уйти, — говорю я протяжно. Не понимаю, что с моим голосом? Я сама его не узнаю.

Он мотает головой, прожигая взглядом из-под сдвинутых бровей:

— Не прогоняй меня, — хрипит, вставая вплотную, заблокировав меня руками с обеих сторон. Я чувствую его дыхание на своих губах. Еще чуть-чуть и не избежать столкновения.

Его такой родной запах с нотками цитрусовых и сандала, обволакивает, заставляя все рецепторы обостриться. Я буквально всей кожей чувствую его и тонкая ткань платья нисколько меня не спасает.

Я отворачиваю лицо в сторону, избегая поцелуя. Мои короткие волосы проходятся по его носу, слишком близко. Не могу мыслить здраво в такой близости от него.

— Ммм. Покрасилась. Мне нравится и стрижка тебе к лицу. — мурлычет он, водя носом по шее. — И платье красивое, ты в нем как греческая богиня. Хрупкая, изящная, нежная, неземная.

Его слова льются как патока. Решил меня заболтать? Думает, закидает комплиментами и я сдамся. Не выйдет. Я не хочу слушать его сладкие речи. Но как назло, мое ухо ближе всего к его устам. Он прихватывает его мочку. Я мотаю головой, стараясь рассеять сладкий туман в голове.

Кладу руки на плечи Радима, в желании оттолкнуть, но прилипаю, водя по мышцам, спрятанным под рубашку, тактильно наслаждаясь таким знакомым рельефом.

Вроде был только один бокал шампанского, но отчего же меня так ведет в его руках? Таю как мороженое в жару, за считаные минуты. Голова идет кругом, переставая что-либо соображать. Я чувствую только его прикосновения, поцелуи, везде куда дотягиваются его губы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Маришка моя, как я соскучился по тебе. — чарующе нежный шепот с хрипотцой посылает гулять мурашки по коже.

Его горячие руки блуждают по моему телу, рассыпая чувственное наслаждение. Спускаются все ниже, сминая подол платья. Подхватывают ноги, закидывая ему на талию, припечатывая к стенке. Я хватаюсь за его шею, чтобы удержаться, пальцы ерошат короткий ежик на его затылке. А самое сокровенное плотно прижато к его естеству.

Губы Радима добираются до подбородка, ведя по нему дорожку поцелуев, наконец, ловят мои в плен.

Кажется, нужно было оттолкнуть. Кажется, я хотела его прогнать.

Но мое здравомыслие окончательно отключается.

Он отрывает меня от стены и несет куда-то. Мне уже все равно куда. Мое сознание помахало мне ручкой.

17.1

Слышу чертыхания Радима, приоткрываю один глазик. Картина "муж в сборах на работу", такая привычная с утра. Я улыбаюсь. Как всегда, натягивает носки стоя. Ну взрослый же человек. Неудобно. Нет бы присесть. Он уже успел принять душ, волосы чуть влажные на макушке. На нем уже свежая рубашка и выглаженные брюки. Остается завязать ненавистный им галстук. И накинуть пиджак. Еще минутку наблюдаю, как он возится с запонками в манжетах. Так тщательно он наряжается только на важные переговоры.

Тело расслаблено блаженной негой вчерашней близости. Так хорошо и мысли текут вяло. Хочется мурлыкать как кошечка и греть пузико на солнышке, где-нибудь на пляже, а не работать эту работу. А куда собирается Радим так рано? Тело напрягается от внезапного беспокойства, заставляя "шестеренки" в голове зашевелиться активнее.

Улыбка сползает с моего лица. Я вспоминаю, что муж мне уже почти не муж и наша близость была ошибкой. От накатившего чувства стыда и раскаяния хочется провалиться сквозь землю, но я могу лишь зарыться под одеяло.

Радим замечает мои попытки спрятаться от этого мира. Подходит, садится рядом на кровать. Обнимает поверх одеяла. Пытается вытащить край, но я крепко держу. Если я его сейчас увижу, точно сгорю. От мук совести.

— Мариш, — слышу его голос, — ну, не прячься от меня.

А я не то, что от него, я от всего мира готова спрятаться, сгорая от стыда, было бы куда.

— Мариш, нам поговорить надо. Вылезай из домика. — уговаривает, пытаясь пробраться под одеяло. Снова чертыхается, — Я на работу опаздываю, — слышу его удрученное.

Он целует одеяло, в которое я завернута. Попадает в плечо, затылок, висок. Мурашки бегут по коже. Так легко и привычно он это делает. Такое знакомое действо — поцеловать меня спящую, перед уходом на работу.

— Оке-е-ей, — тянет, — позже поговорим.

Тяжесть обнимающих меня рук исчезает, а через минуту я слышу звук захлопнувшегося замка.

Высовываю нос из душного одеяла. Тишина пустой квартиры. Ушел?

Точно работа! Подскакиваю с кровати, попутно пытаясь выпутаться из одеяла. Оно надежно сковывает мои ноги, не выпуская из своего плена. Валюсь на пол, проиграв одеялу и его вечному свойству останавливать меня.

Лежа на полу, вспоминаю, сегодня же суббота — выходной. Одни трудоголики в лице Людки и мужа сегодня на работе. Спокойно распутываю скованные ноги. Не торопясь, это удается сделать намного легче. Валюсь снова на постель в позе звезды. Можно немножко понежиться и никуда не торопиться.

Телефон тренькает сообщением. Я тянусь за ним. На экране сообщение от смс-банка.

17.2

Телефон тренькает сообщением. Я тянусь за ним. Уведомление от смс-банка. На карту упала приличная сумма. Я с удивлением смотрю на цифры. Этого хватит и на платеж по ипотеке, за коммуналку и на жизнь, и даже на "маленькие" прихоти.