Смерть на мосту - Тэйлор Адамс

еще облокотившись на «Тойоту». Теперь она чувствует его дыхание. Он явно принимает какие-то антациды[9]со вкусом клубники.

– Заглушите двигатель, выйдите из машины и пройдите со мной.

– Зачем?

– Я объясню. Пройдемте со мной.

Ключи от машины она не отпускает. Наоборот, сжимает крепче.

Он улыбается.

– Беспокоиться не о чем.

– Я знаю.

– Это обычная проверка.

Судя по черной нашивке на форме, его имя Раймонд Райсевик. Надо запомнить – Кэмбри их беззвучно проговаривает. Вдруг так зовут чьего-то мужа или отца, что лежит сейчас в канаве лицом вниз. Имя странное, а когда она сама его произносит, звучит поэтично. Немного демонически.

– Послушайте, Кэмбри, я же сказал, что беспокоиться не о чем, – улыбка с лица исчезла.

«Кэмбри».

Из его уст имя звучит словно чужое. Будто между лопаток провели кубиком льда. Она понимает, что это все происходит на самом деле. Он – не видение из ее головы, которых, как сказал врач, бояться не следует. Он – высокий и крупный мужчина. Из плоти и крови и стоит прямо перед ней. Кто знает, может, он здесь и хочет ее убить.

На месте он не остался. Обошел «Тойоту» спереди, изучил шины, осмотрел машину вдоль и поперек, словно продавец, торгующий автомобилями, потом подошел к пассажирскому окну…

– Что вы делаете?

Он не ответил. Он засунул руку в окно…

– Эй!

…и вытащил рюкзак за лямку. Кэмбри потянулась за рюкзаком, но было слишком поздно.

– Эй, ублюдок! Что ты творишь…

Он расстегнул рюкзак, вытащил куртку и рыболовные снасти. Он достал красную канистру с бензином и потряс ее, внутри плескалось топливо. Он неодобрительно посмотрел на Кэмбри. Такое же выражение лица было у учителей, психологов и психотерапевтов. Но в прошлом оно никогда не тревожило ее так, как сейчас – столько фальши никогда ни у кого раньше не было.

– Кто-то сливал топливо в районе Магма-Спрингс, – заявил полицейский, возвращаясь к ее окну и сжимая резиновый шланг, словно кишку. – Молодая женщина, живущая в машине голубого цвета. Об этом твердит весь город.

– Им, видимо, больше нечего обсудить.

– Кэмбри, это не смешно.

– Не смешно красть бензин?

Райсевик нахмурился и с грохотом швырнул канистру на асфальт. Резиновый шланг он тоже бросил. И снова показал жестом, но уже более настойчиво:

– Выходите из машины.

– Не выйду.

– Кэмбри, выходите.

Ее загнали в угол – она идет в наступление. По-другому никак.

– Что вы там делали?

Он отреагировал как змея, которую дернули за хвост, а она тут же набросилась и укусила, и резко ответил:

– Не понял?

– Вы были в лесу, – говорит Кэмбри, – разводили костры, а потом увидели меня и бросились в погоню, – она смотрела ему в глаза. – Почему?

Он не ответил.

– В чем дело? А?

Кэмбри слишком поздно все поняла – слова уже сказаны.

«Теперь ему придется меня убить».

Теперь он точно знает: она все видела. Кэмбри поняла, что увидела что-то важное и сама вынесла себе смертный приговор. Вот так взяла и выдала себя, как полная дура.

«Я не оставила ему выбора».

Ветки сосен трутся друг о друга, словно шепчут. Легкий ветерок врывается в открытые окна. Ночь будет прохладной. Прохладной для июня.

– Я все объясню, – сказал Райсевик. – Договорились? Вы это хотели услышать? Но одно условие – здесь я говорить не буду. Пойдемте в мою машину, и я вам в подробностях объясню, что там происходило и что вы видели.

– А как насчет преследования до города? – не успокаивалась она. – В какой стороне департамент шерифа? Покажите, и я поеду прямо туда. Вы – за мной, и там мы все обсудим…

Он покачал головой.

– Нет? Но из своей машины я все равно не выйду.

Он покачал головой сильнее. Она заметила, что облокачивается он теперь не двумя, а одной рукой. Вторая лежит на рукоятке пистолета.

– Мэм, мне нужно, чтобы вы выключили двигатель и вышли из машины.

– Мне нужно, чтобы ты взял в рот и отсос…

– Кэмбри! – он продолжал резко качать головой. – Вы должны подчиниться. Все гораздо серьезнее, чем вы думаете. Считаю до трех.

– И что тогда?

– Узнаете, если не выйдите из автомобиля, – ответил он.

– Вы не полицейский.

– Один, – считает он.

Ее взгляд останавливается на его руке, которая лежит на черном пистолете «Глок», кобура которого пристегнута к ремню, и она немного успокаивается.

– Послушайте, я просто ехала домой. Я никому не расскажу, что видела…

– Два.

– Да я даже не поняла, что увидела, – ее голос дрожал. – Что тут такого. Прошу…

– Три.

Он расстегивает кобуру – слышны два щелчка, потом его рука сжимает рукоятку пистолета.

– Подождите, подождите, – говорит Кэмбри, поднимая руки и высовывая ладони в окно. – Выхожу. Хорошо? Я выхожу из машины и пойду с вами. Вы не могли бы… сделать шаг назад? Пожалуйста, – она кивнула вниз, на его ноги. – Мне надо открыть дверцу.

Молчание. Напряжение в воздухе спало.

Немного подумав, Райсевик кивнул. Он сделал два шага назад.

– Спасибо.

Кэмбри Нгуен включила передачу и сорвалась с места.

Глава 5

Лена

Лене совсем не понравилось, что Райсевик так долго сидит в своей машине.

Он все еще говорил по рации. Подносил маленький черный передатчик ко рту, периодически поглядывая на нее сквозь тонированное лобовое стекло. Она видела, как шевелятся его губы, но слов не слышала. Чтобы разговор остался в тайне, он закрыл окно.

Она помахала ему. Он помахал в ответ, виновато улыбаясь, словно говоря: «Почти закончил».

Лена обернулась и посмотрела на покрытый смогом горизонт. Нельзя было потерять настрой. К разгадке она была все ближе и ближе. А это внезапное ожидание ее сбило.

«С кем он там разговаривает?»

Ей это не нравилось. Совсем не нравилось.

В правой руке она держала айфон. Связи здесь не было, но в ожидании, пока закончится разговор, она бездумно листала СМС-сообщения, хотела добраться до последнего сообщения от сестры. Это было подобие предсмертной записки, которую Кэмбри Нгуен удосужилась оставить миру.

Обычно во сне Лена не слышала сигналы телефона, но почему-то именно это сообщение разбудило ее после полуночи восьмого июня, словно было заряжено негативной энергией. Она помнила, как после сигнала резко открыла глаза и увидела отражающееся на потолке голубое свечение. Она перекатилась на бок и, прищурившись от яркого света экрана, прочитала последние слова сестры:

«Пожалуйста, прости меня. Я не могу с этим жить. Но ты, капрал Райсевик, надеюсь, сможешь».

Лена прочитала его один раз.

Затем она перекатилась на другой бок и снова заснула.

Ей и в голову не пришло, что ее