Жизнь - Лилия Сергеевна Селяева

нижней части составлял примерно 4 метра. Посередине на огне стоял котел, справа на оленьих шкурах спала женщина. Я расположилась слева, накрылась одеялом и постаралась заснуть. Я долго вертелась, но заснуть мне так и не удалось. Сотни мыслей проносились в голове. Я слышала, что с улицы доносились голоса, и решила выйти посмотреть, кому не спится так поздно. Я потихоньку оделась и вышла, стараясь не разбудить спящую женщину. На том же самом месте, где сегодня так оживленно пелись песни, вокруг костра сидели четыре человека: женщина, которая сегодня пела, Ёнко и еще пара ненцев-мужчин.

– Мы не допустим этого, пускай меня тоже давят – злобно говорила женщина.

– Они приходили вчера? – спросил один из ненцев мужчин.

– Да – ответила женщина.

Эту женщину звали Агна. На ней была одета летняя паница, богато украшенная орнаментом. У нее были длинные смольные волосы и огромные зеленые глаза. Ее имя означало целомудренная, поэтому ненцы внимали ее совету.

– Жаль, что я был на охоте! – сказал Ёнко и, кинув со злостью камень о землю, пошел к реке. Я пошла за ним.

– Что случилось? – не без интереса спросила я.

– Тебя тут явно не хватало, иди спать, пожалуйста! – крикнул он.

– Никуда я не пойду, я не оставлю тебя в таком состоянии! Скажи мне! – стала настаивать я.

Он поставил руки на бока, хотел что-то ответить, потом вздохнул, посмотрел в землю, потом посмотрел на меня.

– Здесь, где мы живем, самый большой объем добычи нефти. Здесь, на этом месте, на моей земле – он указал пальцем на землю – хотят установить нефтеперерабатывающий завод, снести мой дом, который я почти достроил для моих родителей!

Он заплакал, как ребенок. Сел на землю и взялся руками за голову.

– Мы придумаем что-нибудь – единственное, что я смогла здесь ответить.

– Иди спать, завтра у нас много дел – ответил Ёнко.

Я встала, прошла несколько шагов, затем вернулась, присела и поцеловала его в щеку.

– Мы правда что-нибудь придумаем.

До утра я не могла уснуть. Я так хотела придумать выход из сложившейся ситуации. Я встала в шесть утра и сразу направилась к хунте Ёнко.

– Можно? – спросила я.

В хунте сидели несколько мужчин и пили чай.

– Я думаю – начала я – нужно ехать в Москву. Мы вместе сходим в управление этой компании и подадим определенную бумагу. Если не получится, подадим иск в суд, поднимем общественность.

Все уставились на меня.

– Что за глупость сказала эта девчонка? – спросил ненец, тон которого напомнил мне отца.

Весь мой энтузиазм испарился. Мысленно я уже оставила эту идею, как внезапно Ёнко сказал:

– Почему бы и нет. Я не был раньше на Большой Земле и честно я не хочу ехать туда, но я не вижу другого выхода, как поехать. Там живут люди, люди, которые имеют язык, чтобы говорить, голову, чтобы думать, быть может, у них есть еще понимание. Нужно поехать и поговорить с ними.

Я была вне себя от чувства гордости.

– Нужно ехать. Поедем завтра. – сказал Ёнко.

Целый день я ходила в приподнятом настроении. В своем чуме я достала тетрадь и ручку, чтобы сделать какие-то записи для своего диплома. Я открыла тетрадь, но написать о скудности жизни и неразвитости этого народа так и не смогла. Мне очень хотелось написать, насколько прекрасны песни этого народа, о самобытности уклада их жизни, о любви к своим краям и природе. Пока я думала, ко мне в чум зашла Агна.

– О чем твои мысли? – спросила она, присаживаясь рядом со мной. Она посмотрела на меня своими огромными зелеными глазами.

– Я думаю, как описать ваш уклад жизни – ответила я ей.

– Ты сильная внутри. Я вижу. Я знаю, что ты хочешь просить своих людей оставить нас в покое. Ты думаешь, нас поймут?

– Мы будем делать все, что возможно. Во всяком случае, это лучше, чем просто сидеть и ждать – ответила я.

– Я так просила богов о помощи. Просила оставить наш край в покое. Они всегда помогали, а сейчас как-будто не слышат моей мольбы. Я просила прекратить дожди, и они прекращались, я просила солнечного света, и он всегда появлялся. Почему же сейчас они оставляют нас?

– Я не знаю Агна. Наверное, потому, что люди слишком бесчувственные и богам сложно задеть их за живое. Люди, среди которых живу я, не умеют любить. У них другие ценности и простой просьбой невозможно тронуть их сердца.

– Ну ведь ты не такая, хотя и живешь среди таких людей – ответила Агна – ты умеешь любить и понимать. Ты понимаешь нас и любишь Ёнко.

Ее слова заставили меня покраснеть.

– С чего ты взяла, что я люблю Ёнко? Просто хочу помочь и все.

– Мне легко это понять. Я же тоже женщина, а твои глаза о многом могут сказать.

– Наше восприятие жизни совсем разное. Я никогда не жила так. Если бы даже между нами возникла симпатия, то я не смогла бы освоиться здесь, а Ёнко не смог бы освоиться где-то в городе.

– Ты влюбилась в его. Разве то, о чем ты говоришь, может стать преградой?

Я промолчала, а затем сказала:

– Мы едем завтра утром. Доберемся до Ханты-Мансийска, а там купим билеты до Москвы.

Мы еще о чем-то говорили с Агной. Она пела песни, смеялась, а я была где-то не здесь. Я все время думала об ее словах. Полюбить «дикого» человека – было самой последней выдумкой моего воображения. Я не могла сравнивать Ёнко с другими молодыми людьми, но рядом с ним я чувствовала защищенность, уверенность. Он стал для меня человеком высокого нравственного духа. Он был воплощением настоящего мужчины, способным позаботиться и брать на себя ответственность. Эти качества я всегда искала в мужчине, но в моем окружении таких мужчин почти не было. Но его жизнь в городской суете не представлялась мне возможной.

Глава 3

Утром я проснулась рано, оделась и вышла из чума. Меня интересовал вопрос, касающейся паспорта. Чум, тайга, племена…как мы возьмем билеты на самолет без паспорта? Получалось так, что фактически Ёнко не имел дома, значит, он не был нигде зарегистрирован, следовательно, паспорта он не имел. Ёнко был уже собран. Меня ждала оленья упряжка.

– Ну что? В добрый путь? – спросил Ёнко.

– Ёнко, я хотела спросить, есть ли у тебя паспорт, ведь купить билет на самолет без документа невозможно…

Ёнко залез рукой в свой карман и вытащил мятую коричневую книжечку.

– Держи – не без гордости сказал он.

Это оказался