Повесть о заколдованных шакалах. Древние тамильские легенды. - Автор Неизвестен

восьмиликого[95] рабы, обретшие милость отца[96], который вселенную разрушил[97], в чьих руках меч и стебель тростника, чьи волосы разлетаются длинными прядями, чьей милостью сама эта гора держится. Так и стоит она, священная, сияющая, величественно дымящаяся. Вся она принадлежит тому, кто победоносен, бесстрашен, неуязвим, чье величие неизмеримо, кто осенен венцом безмерной чистоты…

Некогда у подножья горы восседал непостижимый в своем величии Упаманья муни. Пылая любовью божественной, стремился он познать Шиву, чья природа непознаваема. И муни этот уже достиг состояния отсутствия начала и конца[98], отсутствия рождения и смерти, ибо служил он несравненно Бхутанатхе[99]. Этот муни сосредоточил чистое свое сознание и мысль лишь на одном, и потому дано ему было вкушать из млечного моря милости отца нашего Шивы.

И вот однажды, когда там восседал он, а вкруг него сидели многие тысячи бхактов, муни и йогов[100], вдруг сверкнул перед ними свет, столь яркий, будто одновременно тысяча солнц взошла. Все святые и отшельники стали меж собою говорить:

— Что это здесь за чудо?

И сказал им Упаманья муни, что созерцанием и мыслью прикован был к стопе великого:

— Грубый раб грядет, и милостью Шивы он станет царем поэтов всей стороны южной.

И, сложив молитвенно руки, оборотился Упаманья в ту сторону, откуда свет великий сверкнул. На теле же его от радостного благоговения испарина проступила. А когда стал он молиться, удивленные брахманы опросили:

— Отец наш, что же это? Ведь ты не поклоняешься ничему и иному — только лотосоподобным стопам Шамбху[101].

Так отвечал им Упаманья:

— Достоин поклоненья нашего Аруран Намби, ибо от сердцем своим Шиву объял.

Когда он это возгласил, брахманы стали просить:

— Услышать мы хотим и узнать про того, кем вызван этот свет великий, и про тапас, что он совершил.

Вот что рассказал им муни:

«У того, в чьих волосах струится Ганг, был некогда слуга, который украшал его плечи гирляндами медовых цветов, а лоб его покрывал священным пеплом. Аллала Сундарар — имя того слуги. И вот однажды случилось слуге этому забрести в один сад; он собирался нарвать там для Первого[102] цветов жасмина. И как раз в то же время туда пришли две прекрасные девушки, две прислужницы луносветоликие. А пришли они для тоге чтобы нарвать цветов, приличествующих благоухающие локонам моей повелительницы[103]. Одна была прелестная Аниндита, другая — благоуханная Камалини. Так звались они. И когда собрали они букет священных цветов[104], то, по милости первого бога среди небожителей, Аллала Сундарар увидел их. А сделано это было для того, чтобы он затем родился на земле[105], в южной стороне, и чтобы там, став поэтом, написал он свою святую книгу[106]. Только увидел он тех девушек, как сердце его потянулось к ним. И они тоже смотрели на него с внезапно вспыхнувшей любовью.

Первым ушел Аллала Сундарар, неся в руках нежные бутоны утренних цветов, столь желанных для Шивы, что мною завладел[107], а в сердце своем неся любовь к двум прекрасным девушкам. Затем, взяв увлажненные утренней росой цветы, ушли и лебедеподобные девушки. Когда слуга вернулся к Шиве, тот сказал, посмотрев на Сундарара:

— Что ж это ты? Ты, мой раб, теперь захотел стать еще и рабом влюбленным этих женщин?.. Ну, если так, ступай отсюда в южный край и, родившись там, наслаждайся вволю любовью с ними, прелестными и нежными.

Аллала Сундарар, печальный, отвечал ему, сложив молитвенно руки:

О повелитель! Когда я, ничтожный,

Алопламенеющие стопы твои покину,

Когда погружусь в наслажденья людские,

Когда в них погрязну, — приди тогда и спаси!

Пренрасноглазый[108] милостиво согласился. И Сундарар появился на юге в человеческом воплощении. Там он нашел тех двух женщин и, насладившись с ними любовью, потом вновь Шивы достиг».

Так поведал Упамаиья муни о том, что произошло с Сундараром на Кайласе.

IV. ПОВЕСТЬ О ТОМ, КАК СУНДАРАР БЫЛ ОБРАЩЕН В РАБСТВО ВО ВРЕМЯ СВОЕЙ СВАДЬБЫ

О Сумасшедший,

чья глава украшена

луною!..

Ты на мгновенье даже

из памяти моей

нейдешь;

Отец мой! Южной

стороны владыка,

Посмею ли сказать, что я не раб тебе.

Сундарар.

История эта[109] произошла в той благословенной стране, где владычествует прекрасноглавый, чья голова украшена луною, Гангом, змеей и цветком кондрей[110]. В той земле это случилось, где лица женщин подобны холодной луне, а глаза их словно красные карпы, стремящиеся к ушным серьгам. Для того чтобы учение Шивы, основанное, на великих ведах, процветало в той стране, милостью Шивы и вследствие совместного тапаса всех жителей в городе Тирунавалуре[111] и родился Сундарар. Он родился у превосходного Садаянара и у его жены Исейньяни, женщины безупречной и целомудренной. Он родился в семье праведных брахманов, которые из поколенья в поколенье рабски служили тому, с кем Парвати всегда рядом, всегда бок о бок. Он рожденье свое вновь на земле обрел, чтобы стихами своими преуменьшить зло и спасти землю[112]. Родители дали ему имя Намби Аруран[113]. На ноги младенца они надели золотые кольца, на шею — ожерелье, изображающее пять видов оружия Вишну[114], а пеленки его они украсили драгоценными камнями. И вот однажды, когда блистающего поясом червонного золота его катали на улице в коляске, увидел мальчика царь той стороны[115] Нарасинга-Мунеяр. И ощутил вдруг великий царь неодолимую любовь к этому ребенку. Он пошел к родителям его и во имя давней их дружбы упросил отдать ему мальчика. Затем он провозгласил его своим сыном и обращался с ним, как с принцем. Воспитывался же принц в согласии с обычаями брахманского своего рода.

Светел был облик этого мальчика, на груди носил он три брахманские нити. И так, изучая древние шастры[116], расцветая в благополучии и совершенстве, достиг он прекрасного брачного возраста.

Тогда Садаянар, отец его, решил в соответствии со знатным своим происхождением женить единственного сына на девушке, равной по красоте богине Лакшми[117]. Он выбрал дочь славного и родовитого брахмана Садангави, происходящего из одного древнего рода в Путтуре[118]. Когда по просьбе Садаянара добродетельные и мудрые знатоки обычаев готры[119] поведали об этом Садангави,