Осколки Иль-Яфи (СИ) - Скрипка Ирина

В классе набралось не больше двенадцати человек.

— Привет, — Янка перемигнулась с Волошиной, и в это время прозвучал звонок.

Петр Семенович, учитель математики, как обычно, вошел в класс ровно через минуту. Девчонки, два года наблюдающие за этой минутной задержкой, объясняли ее творческой рассеянностью.

У мальчишек была другая версия. Даже несколько: потерял портфель; выронил интегралы из портфеля; потерял деньги, но нашел интегралы; нашел деньги, но не свои; заблудился в портфеле: потерялся; сбежал — от директора, от позора, от …

— Откроем тетради, — как всегда, не глядя на класс, математик быстро прошел к доске и взял в руки маркер. — Сегодня повторим тему…

Янка рассеяно открыла тетрадь, закрыла. Вытащила из рюкзачка широкий блокнот, где она делала пометки, рисовала модели кофточек и платьев. Не то, чтобы она это сильно любила. Нет. Ей просто нравилось чертить тонкие линии, рождающиеся образы. И у нее неплохо получалось. Но дальше рисунков в бесконечных блокнотах, дело так и не пошло.

Позади зашептались Коля Нелюбин и Вика Короткевич — вечная парочка, сидевшая за одной партой чуть ли не с первого класса. Ребята о чем-то спорили. Их шепот то приглушался, то становился громким.

— Функция, которая принимает каждое свое значение в единственной точке ее области определения, называется, Коля Нелюбин… Нелюбин!

Класс насмешливо замер в ожидании.

— Обратимой функцией. А квадратичная функция, или функция синус…

— Спасибо, садись.

Янка равнодушно уткнулась в блокнот, поняв, что на сегодня математика отменяется. Смартфон «прошелестел» хрустом тетрадных листов — удобным оповещением, когда сидишь на уроке.

«Ты не устала?»

Янка тихонько фыркнула — Лизка язвит.

«Не устала, отстань»

«У отца самолет через два часа, а ключи от Porsche в вазочке»

Янка задержала дыхание!

«Ок»

После звонка девчонка тихо смылась из класса, вышла из школы и позвонила подруге.

— Все, уехал в аэропорт, — почему-то шепотом сказала та. — Мчись ко мне, дорогуша.

Мысли о серебристом спорткаре слегка развеяли утреннюю тревожность. Янка быстрым шагом обогнула аллейку, отделяющую школу от трассы и двинулась к остановке.

Но, добравшись до массива, вновь почувствовала колкие удары сердца и нарастающий страх. Вспомнился взгляд парня — исподлобья, настороженный, изучающий, взгляд противника. Девчонка подошла к подъезду, где жила Лизка, позвонила в домофон, и через минуту уже стояла у дверей ее квартиры.

— Проходи, — кивнула подруга.

С кухни доносился перестук посуды и шум воды. Янка удивленно приподняла бровь.

— Марианна Дмитриевна, папина секретарша, — Лизка скривилась. — Присматривает за мной.

— Понятно.

Раздались шаги, и в кухонном проеме появилась дама. Это была высокая дородная женщина в возрасте, возможно, около пятидесяти, но достаточно ухоженная — с современной укладкой на голове, в легких брюках и свободном кардигане, из-под которого выглядывала блузка, усеянная блестками.

— Лизочка, к тебе пришли? — Спросила она, оглядывая Янку.

— Да, Марианна Дмитриевна, ко мне пришли, — с едва прикрытым раздражением ответила та. — Идем. — И потащила Янку наверх, где на втором уровне респектабельной, не стесненной квадратными метрами квартиры, располагалась Лизкина комната. Прикрыв дверь, подруга откровенно передернула плечами.

— Навязал папочка мымру.

— Думаешь, лазутчица? — Усмехнулась Янка.

— Ага. Еле уговорила отца, чтобы она мельтешила только днем, а вечером уходила домой. Представь, дама уже собирала чемоданы для переезда. Такая, если заселится, то добровольно уже не съедет, разве что с полицией.

Янка насмешливо хихикнула.

— Повезло тебе.

— Ладно, — махнула ладошкой Лизка. — Есть хочешь?

— Давай.

Лизка вышла из комнаты, а Янка подошла к окну, с которого открывалась панорама нового моста над рекой — нарядного, как выкрашенное в красный цвет коромысло. Справа, вдалеке, виднелось еще два моста, один — длинный рукав метро и рядом с ним — автомобильный, соединяющий два берега сибирского мегаполиса. Янка залюбовалась, наблюдая проплывающий небольшой пароходик. Рядом с ним промчались два катера, разгоняя волны. Красота.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Красота! От такой шкуры я бы не отказался.

Девчонка резко, чуть не опрокинув стул, обернулась. Непроизвольно взмахнула рукой, которая вдруг окуталась странным блеском — на короткий миг…

— О! Неплохо.

Темно-бурая Лизкина мартышка, до этого валяющаяся на кровати — с кудрявой синтетической шерсткой и приклеенной ехидной ухмылкой, резво подпрыгнула на покрывале.

— Мурза?!

— Он. — В пластмассовых глазах мартышки заиграли огоньки. Игрушка закрутила головой, оглядывая себя. Застывшая ухмылка на лохматой морде вдруг растянулась еще шире, а маленький приплюснутый нос хищно вздернул ноздрями. Янка брезгливо передернула плечами.

— Ужас. Что ты тут делаешь?

— Приглядываю. Кто-то же должен это делать. Чтобы ты не вляпалась в верблюжью лепешку. Как, например, сегодня утром.

Янка исподлобья, хмуро посмотрела на вахибея.

— Ты о том парне?

— О нем, девонька, о нем. Вот они, ловушки-перекрестки, а проще говоря, наглядный пример магической флуктуации. Так-то, девонька. Рассеянные в бесчисленных мирах капли волшебства прорезали пространства и окунулись в этот мир пылью и туманом. А уже здесь, в результате проникновения магического эфира, вновь обрели плоть волшебства, и развеялись. Но не случайно развеялись, а расселились колониями. Там группа, здесь группа. Из пыли — в капли. Капли внедрились в плоть, случайную плоть. А уже внутри, растеклись изастыли магическим осколком. Эхе-хе… Вот так и прошли годы, десятки лет, сотни лет…

За дверью послышались шаги.

— Исчезни.

Бурая обезьянка на секунду замерла и свалилась на покрывало безжизненной тряпочной игрушкой.

Лизка впорхнула в комнату, держа в руках тарелку с пирожками.

— Мымра приготовила. Вкусные.

На прикроватной тумбочке стояла бутылка с газированной водой. Девчонки быстро поели и через несколько минут покинули квартиру, помахав на прощание ручкой Марианне Дмитриевне.

Выйдя из подъезда, Янка окинула быстрым взглядом двор. Паранойя. Девчонка одернула себя и с безразличным видом, сунув руки в карманы джинсовой куртки, потопала рядом с Лизкой. Калитка огороженной стоянки была открыта. Подруги вошли на территорию и двинулись вдоль рядов.

Красавец спорткар был припаркован неподалеку. Девчонки молча, с замиранием подошли к автомобилю. Янка дотронулась до покатого, серебристого корпуса и ей показалось, что от прикосновения, по глянцевой поверхности пробежали искры. Показалось. Всего лишь воображение.

Реальность была круче воображения, намного круче, потрясающе круче! Четыреста лошадиных сил, четырехцилиндровый двигатель с двойным турбонаддувом, сказка! И идеально обтекаемый кузов!

— Ян, — на лице Лизки дрогнула растерянная улыбка.

— Лиз, — так же тихо ответила Янка. — Ну…

Подруга достала брелок с ключами и легким нажатием притронулась к кнопке. Спорткар промолчал. Не моргнул. Не вспыхнул новомодными плоскими фарами. Девчонки тревожно стрельнули друг на друга глазами.

— Ну-ка, дай мне, — махнула ладошкой Янка.

— Погоди, — хмуро отозвалась подруга и требовательно, несколько раз подряд надавила на брелок.

Спорткар не отозвался.

— Дай, говорю тебе.

Лизка протянула ключи. Янка покрутила их в ладони, оглядела брелок со всех сторон, нажала кнопку. Но символ счастья молчал, как бесценная мумия фараона под крышкой золотого саркофага.

— Ты знаешь, возможно, охранная система не видит ключа.

— А причина?

Янка пожала плечами.

— Может быть, Тимофей Михайлович банально вытащил батарейку из брелока, правда, в этом случае, ему пришлось прилично повозиться, это тоже не так просто.

— А еще варианты? Слушай, а он мог запрограммировать ключ на отпечаток пальца?

Янка опять пожала плечами.