Похитители бриллиантов - Луи Анри Буссенар

и убежит не раньше, чем поезд будет в двух-трех шагах от него. Тогда он будет знать, позволяет ли ему его нервная система идти на слона».

И в самом деле, нетрудно понять, как опасно тягаться с этим огромным животным, которое бегает, как лошадь в галопе, и не знает никаких препятствий. Этот гигант прорывается сквозь заросли, опрокидывает или ломает все, что ему попадается на пути, вырывает хоботом из земли или растаптывает ногой, след которой имеет до двух метров в окружности, все, что может служить защитой его врагу, и ко всей этой грозной мощи присоединяет ужасный рев.

Каталонец увидел, что все описания, которые он читал у знаменитых охотников, справедливы. Ни Левайян, ни Андерссон, ни Вальберг, ни Болдуин, ни Дельгорг ничего не преувеличивают.

Позиция, которую занимал Альбер, была крайне неудобна для стрельбы. Он находился как раз против первого слона, но видел только его голову и массивные, колонноподобные ноги. Если бы он хоть мог видеть грудь! Нечего и думать о том, чтобы свалить слона, попав ему в череп, – это все равно что пытаться пробить стальную броню.

Стадо уже на берегу. Река едва ли имела метров двадцать в ширину. У вожака выражение добродушное и одновременно хитроватое. Он с любопытством оглядывает оба берега, затем, моргнув своими маленькими глазками, глубоко втягивает воздух. Хобот выпрямляется и вытягивается в сторону охотника, который видит огромную пасть с отвислой нижней губой и два монументальных бивня. Слон как будто встревожен. Он медленно оборачивается к своим, как бы говоря им: «Осторожно!» Альберу мешал пень, и он не мог использовать это движение слона. Со своей стороны, Александр не мог понять причины такого промедления Альбера и нетерпеливо бормотал про себя: «Какого же черта он не стреляет?»

Секунды начинают казаться часами. Слоны несколько успокаиваются. Подгоняемые жаждой, они решительно входят в воду, разбрасывая вокруг себя сверкающие брызги, немедленно начинают зачерпывать воду хоботом, поливать себе бока и резвиться, как обычно.

Два оглушительных выстрела, а через полсекунды и третий прокатываются над лесом, как отдаленный гром, и немедленно вслед за ними – пронзительный крик ярости и боли. Это вопит слон. Кто однажды слышал этот вопль, этот знаменитый рев слона, при подобных обстоятельствах, никогда его не забудет. Один из гигантов, точно сраженный молнией, застывает на какое-то мгновение и затем валится в ужасных судорогах.

Это выстрелил так мастерски Александр. Как человек осторожный, он сохранил неподвижность и сберег свой второй заряд. Обезумевшие слоны убегают, храпя от ярости и ужаса, и исчезают в зарослях баугиний. Однако убегают не все: два из них тяжело ранены.

Жозеф выстрелил одновременно со своим господином. Он стрелял в слона, который смотрел прямо на него. Не надеясь попасть в грудь, он выстрелил в переднюю ногу. Он не мог сделать ничего лучшего. Животное продолжало вопить и, хромая, пустилось вдогонку за стадом. Сейчас можно будет пойти по его кровавому следу.

Альберу не повезло, и положение его стало чрезвычайно серьезным, почти безнадежным. Полагаясь на пробойную силу конической пули восьмого калибра, которую вытолкнули из ствола пятнадцать граммов мелкого пороха, он стрелял в предплечье. Рана должна была быть смертельной. Но, на свою беду, Альбер не учел огромной живучести животного, которое невозможно свалить с первого выстрела. Слон заметил стрелка и ринулся туда, где еще не развеялось облачко дыма. Альбер попытался уложить его вторым выстрелом, но раненое животное передвигалось с быстротой, которую ярость только усиливала, и охотник промахнулся. Не успел он вскинуть ружье, как страшная масса уже раскачивалась у него над головой, грозя раздавить его. Ни бежать, ни хотя бы укрыться не было возможности. Он едва мог защищать свою жизнь.

Александр выскочил из своей засады. Он, разумеется, забыл всякую осторожность и поспешил на помощь своему другу. Альбер сидел на корточках и понимал, что это выгодно только для зверя: сейчас слон либо обхватит его хоботом, либо раздавит ногами. Он кинулся на спину, крепко уперся ружьем в землю и, громко крича, спустил курок. Пуля попала слону прямо в грудь. Оглушенный выстрелом, ослепленный вспышкой, напуганный криками охотника, слон на мгновение остановился, потом повернулся и удрал.

Оба друга вздохнули с облегчением. Они быстро перезарядили карабины на случай, если опасный враг вернется.

– Уф! – восклицает Альбер с нервной дрожью в голосе. – Наконец-то!

– Черт возьми! – отвечает Александр, сжимая его в объятиях. – У меня мурашки побежали по телу. Мне показалось – он тебя раздавил, бедный друг мой. Ты цел?

– Цел и невредим и ничего не понимаю. Если бы я, бросившись на спину, не отодвинулся чуть в сторону, все было бы кончено. Я уже чувствовал, как он дышит хоботом прямо на меня. Что за страшная сила у этих чудовищ! У него в теле сидят две пули по шестьдесят пять граммов каждая, а он ломает толстые деревья, как спички!

– Что мы сейчас предпримем? Тот, в которого я стрелял, не подает признаков жизни. Я думаю, он убит окончательно и бесповоротно. Давай пока этим и ограничимся. У наших голодающих есть чем насытиться – смотри, какая гора мяса!

– Да ни за что на свете! Я еще должен разделаться с этим мошенником. Он нагнал на меня такого страху – я не смогу удержаться от мести! И по-моему, рана у него все-таки смертельная. Было бы грешно не узнать, куда девались его бренные останки. Но ведь Жозеф тоже стрелял. И он уверен, что тоже нанес своему слону серьезную рану. А я его знаю – он свою добычу так не бросит. Однако куда он девался? Эй, Жозеф! Пупон! Где же ты?

Жозеф прибежал, задыхаясь от волнения. Волосы его были взъерошены, лицо и руки исцарапаны.

– Ах, месье Альвер! – кричал он. – Месье Альвер! Я собсем потерял голобу! Я думал, что это жиботное раздабит бас б лепешку.

– Успокойся, дружок! Я цел и невредим, как видишь. Но ты-то что делал?

– Зберь стоял прямо протиб меня. Я выстрелил в переднюю ногу, как вы и говорили.

– Попал?

– Еще как! Он кричал, а потом увежал, как заяц.

– Ты, конечно, думаешь, что надобно устроить погоню?

– Упаси воже!

– Как! ты, такой заядлый охотник, и отказываешься от добычи?

– Я-то, конечно, пойду поискать его, но вы – нет!

– Это еще почему?

– Потому что я хочу привезти вас домой в Вильрож в целом виде. Наконец, что я скажу мадам Анне? Она мне строго наказала присматривать за вами.

– Тише! Ей мы ничего не скажем. Давай в погоню! Я уже успокоился,