Театральное похищение - Артем Критский

я не могу. И Борису придется ответить на несколько неприятных вопросов.

Глава 12. Борис

Я постучал в дверь гримерки Бориса. В ответ раздался глухой удар, как будто что-то упало на пол. Я постучал еще раз, громче, но ответа не последовало.

– Борис, ты там? – крикнул я.

Я подергал дверь, но она была заперта изнутри. Находящийся там человек затаился.

– Ну, погоди, я до тебя доберусь!

Я помчался в гримерку Сони, залез в шкаф и двинулся по проходу. Внезапно впереди что-то блеснуло. Я остановился и присмотрелся: на моем пути была протянута веревка. Я двинул ее ногой, веревка порвалась, и сверху упали несколько кирпичей. Веревка явно была привязана к противовесу, удерживающему кирпичи в висячем положении. Если бы я не заметил веревки и прошел по коридору, кирпичи упали бы прямо мне на голову. Еще одно покушение.

Когда я, наконец, добрался до гримерки, там уже никого не было, а дверь была незаперта. Пока я разбирался с ловушкой, злоумышленник успел сбежать. Оставалось выяснить, что он тут делал.

На диване валялась папка. В ней среди фотографий позирующего Бориса обнаружился блокнот «Записки Марты Нагиной». Мне сразу вспомнилась картина: Марта трясет этим блокнотом и говорит:

– У меня куча компромата на одного человека. Он бы многое дал за этот блокнот.

Я быстро пролистал страницы. В блокноте содержалось целое досье на Бориса Артюхова-Багряного. Он действительно владел театром, но при этом не выделял ни копейки на его ремонт или благоустройство. Более того, городские власти неоднократно выдавали ему гуманитарную помощь, однако все деньги Борис благополучно потратил. Марта проделала поистине титаническую работу: в блокноте были указаны точные даты и суммы. В конце упоминалось, что со дня на день в театр должна была нагрянуть проверка, чтобы проверить рациональность использования средств.

– И что это ты здесь делаешь? – раздался голос от двери.

Увлекшись чтением, я не заметил прихода Багряного. И сейчас он стоял прямо напротив меня, как будто собираясь напасть.

– Тебе в комнату подкинули этот блокнот, – сообщил я. – К сожалению, тому, кто это сделал, удалось ускользнуть. Это блокнот Марты и в нем очень много интересного про тебя.

– Что ты имеешь в виду? – напрягся Борис.

– Например, что ты присваивал государственные деньги, рассказывая, что тратишь все на театр. Когда ты узнал, что скоро нагрянет комиссия, ты устроил снос театра, чтобы спрятать концы в воду. Однако Марта Нагина собрала на тебя компромат и могла его применить в любой момент, если бы не это похищение.

– У меня алиби, – прорычал Артюхов, – ты не сможешь повесить похищение на меня.

– А я и не собираюсь. Когда ты узнал, что Марта похищена и находится внутри театра, ты, конечно, не стал останавливать снос. Потому что тебе было выгодно, чтобы Марта погибла, а вместе с ней и вся информация про тебя. Но оставалась еще одна помеха – я. Ты боялся, что я найду и спасу Марту. Покушения на меня – твоих рук дело?

В глазах Бориса появился безумный блеск. Он достал из кармана небольшой нож:

– Нет, до этого я на тебя не покушался. Но теперь, видимо, придется. Лучше отдай мне этот блокнот, и никто не пострадает…

Но в этот момент открылась дверь, и на голову Багряного обрушился железный кулак майора Египтина. Спустя мгновение Борис валялся на полу, а лейтенант Петровский застегивал наручники на его запястьях.

– Мы стояли за дверью и слышали почти весь ваш разговор, – сообщил Рамзес, – когда он начал угрожать, я решил, что пора вмешаться.

– Ты прибыл как раз вовремя, – ответил я, – но почему ты здесь оказался?

Египтин глянул на Петровского, а тот протянул мне листок бумаги. Это был один из тех плакатов, которые вчера Соня развесила по всему театру. На обратной стороне черным фломастером было написано: «Борис Багряный, он же Артюхов, имеет мотив и возможность для убийства Марты Нагиной. Доказательства этого содержатся в блокноте Марты, лежащем в папке с фотографиями в гримерке Бориса».

– Эта записка была прилеплена скотчем к скамейке возле театра. Я нашел ее и сразу же помчался к товарищу майору, – пояснил Петровский.

– Это ничего не изменит, – злорадно заявил с пола Артюхов, – театр все равно будет снесен, и Марта погибнет.

– Подумай, Борис, – обратился к нему я, – зачем удлинять себе срок? Отмени снос!

В ответ он только захохотал.

– Уведи его, – поморщился Египтин, – нам с Сашей надо поговорить наедине.

Когда за Петровским закрылась дверь, он продолжил:

– Боюсь, что Борис прав. Он все еще является владельцем театра, и только он может принимать решение о сносе. Конечно, можно начать судебное разбирательство, но это займет как минимум несколько дней, а снос сегодня. У нас просто нет времени.

– Спокойно, Рамзи, – ответил я, – я что-нибудь придумаю. Лучше скажи мне, как ты думаешь, кто подкинул блокнот в папку Багряного и написал эту анонимку?

– Похититель, чтобы замести следы, – ответил Египтин, не колеблясь.

– Но ты же уверен, что похитительница – Соня. А когда блокнот подкинули, она сидела в камере.

Рамзес на секунду растерялся, но тут же нашелся:

– Тогда это Гора. Запутывает следствие, чтобы выгородить сообщницу.

– Помнится, сегодня утром ты говорил, что он уже наверняка пересек городскую черту. Что ему делать здесь? Это же огромный риск.

– Кто знает, что у него на уме, – пожал плечами Египтин. – В любом случае, меня устраивает эта версия.

– А меня нет! – отрезал я. – Я очень сомневаюсь в вине Сони. Нет никакого повода для этого, просто интуиция. Я чувствую, что есть какой-то неучтенный фактор, который никак мне не дается. Но я продолжу поиск!

Глава 13. Николай

У меня оставалась еще одна зацепка. Плакат, на котором была написана анонимка, явно был взят из билетной кассы. Возможно, преступник, побывав там, оставил какие-то следы. Я понимал, что вероятность этого ничтожно мала, но проверить мое предположение все же стоило.

Проходя через вестибюль, я заметил, что с автомата «МастерКлюч» исчезла табличка «Не работает». Я подумал, что это очень типично для наших людей: починить автомат именно тогда, когда до сноса остались считанные часы, и он все равно будет уничтожен.

Зайдя в кассу, я сразу понял, что не ошибся. Ранее аккуратно лежавшая стопка с плакатами была сдвинута на бок, причем несколько плакатов валялись на полу. Рядом лежали черный фломастер со снятым колпачком, скотч и ножницы. Человек, побывавший здесь, очень торопился. Я нагнулся, чтобы поднять с пола плакаты, и заметил, что под столом что-то чернеет. Я вытащил это из-под стола. Моей добычей оказалась большая синяя спортивная сумка.