Город праха - Кассандра Клэр

Инквизитор сощурила глаза и смерила Джейса изучающим взглядом:

– Ты очень заносчив, очень непокорен. Отец научил тебя такому поведению?

– Он этого не терпел, – коротко ответил Джейс.

– Значит, ты сам стремишься быть на него похожим… Валентин – самый заносчивый и наглый тип. Видимо, воспитывал тебя по своему образу и подобию.

– Конечно, – не удержался Джейс. – Из меня с младенчества готовили злого гения. Учили отрывать крылья бабочкам и отравлять источники. Это было в программе первого класса. Какое счастье, что отец решил прикинуться мертвым до того, как я добрался до параграфов про убийства и мародерство! Страшно ведь подумать, что могло произойти!

– Джейс! – в ужасе выдохнула Мариза.

– Та к же вспыльчив, как и отец, – невозмутимо констатировала Инквизитор. – Лайтвуды обходились с тобой слишком мягко, и все худшее в тебе расцвело пышным цветом. На первый взгляд ты кажешься ангелом, Джонатан Моргенштерн, но я-то знаю твою истинную сущность.

– Он всего лишь подросток, – к удивлению Джейса, сказала Мариза. Она что же, его защищает?

– Валентин когда-то тоже был всего лишь подростком, – отрезала Инквизитор. – Ладно, мы непременно покопаемся в этой золотой голове и вытащим правду на свет божий… Но прежде эту голову неплохо бы остудить. И мне известен отличный способ привести дерзкого юнца в чувство.

– Отправите в комнату под замок? – спросил Джейс.

– Отправлю в тюрьму в Город молчания. Посидишь там ночь и сразу станешь смирным.

– Имоджен! – воскликнула Мариза. – Так нельзя!

– Можно, – ответила Инквизитор, не отрывая от Джейса острого, как бритва, взгляда. – Желаешь что-нибудь сказать, Джонатан?

Джейс смотрел на нее, не веря своим ушам. В Городе молчания было много ярусов; сам он видел лишь верхние два – где хранились архивы и где находился Зал Совета. Тюремные камеры располагались в самой глубине, даже ниже кладбищенских ярусов, где покоился прах тысяч Сумеречных охотников. В это подземелье попадали лишь худшие из преступников – вампиры и маги, нарушившие Завет, Охотники, пролившие кровь товарищей… Как эта женщина может отправить его туда? За что?

Инквизитор широко улыбнулась, немедленно став похожей на ощерившийся череп.

– Похвально, Джонатан. Я вижу, ты уже начинаешь воспринимать лучший урок, который может преподать тебе Город молчания – как держать язык за зубами.

Когда в дверь снова позвонили, Клэри и Люк убирали на кухне. Клэри выпрямилась и испуганно посмотрела на Люка:

– Ты кого-нибудь ждешь?

Люк нахмурился и вытер руки полотенцем:

– Нет. Оставайтесь здесь.

Он вышел из кухни, предварительно взяв с полки что-то маленькое и блестящее. Саймон присвистнул:

– Видела нож? Похоже, Люк ждет неприятностей.

– В последнее время он всегда ждет неприятностей, – отозвалась Клэри и осторожно заглянула в щелку.

Люк стоял у открытой входной двери и с кем-то говорил. Слов было не различить, однако Клэри сразу поняла, что ничего из ряда вон выходящего не происходит.

– Иди сюда! – прошипел Саймон, оттаскивая ее от двери. – С ума сошла? А если там какой-нибудь демон?

– Тогда Люку потребуется помощь. – Клэри улыбнулась. – Надо же, ты меня защищаешь. Как мило.

– Клэри! – позвал Люк. – Иди познакомься.

Она осторожно высвободилась из рук Саймона:

– Сейчас вернусь.

Люк прислонился к косяку, скрестив руки на груди; нож мистическим образом исчез. На ступенях крыльца стояла незнакомая девушка в вельветовом пиджаке бежевого цвета. Ее темные вьющиеся волосы были заплетены в множество тонких косичек.

– Это та самая Майя, – сказал Люк.

В свете уличного фонаря глаза девушки имели странный янтарно-зеленый оттенок.

– А ты, значит, Клэри, – сказала она. – Сестра белобрысого, который устроил погром в «Охотничьей луне»?

– Его зовут Джейс, – ответила Клэри.

Девушка ей не понравилась. Зачем совать нос не в свое дело?

– Майя? – Саймон вышел на крыльцо, засунув руки в карманы джинсовой куртки.

Девушка сразу заулыбалась:

– Ты Саймон, да? У меня паршивая память на имена, но твое я запомнила.

– Круто, – сказала Клэри. – Вот мы и друзья.

Люк кашлянул и выпрямился:

– Я решил вас познакомить, потому что в ближайшее время Майя будет работать у меня в магазине. Не пугайся, если она вдруг зайдет – я дал ей ключ.

– Ну и присмотрю заодно, чтобы сюда не нагрянула какая-нибудь пакость, – добавила Майя. – Типа, демоны или кровососы…

– Спасибо, – сказала Клэри. – Теперь я буду спать спокойно.

– Это что, сарказм? – осведомилась Майя.

– Мы все сейчас немного на взводе, – вмешался Саймон. – Не будем цепляться к словам. Я лично очень рад, что есть кому приглядеть за моей девушкой.

Люк вскинул брови, но промолчал.

– Извини, – сказала Клэри. – Саймон прав. Я не хотела грубить.

– Ничего. – В глазах Майи светилось сочувствие. – Я знаю, что произошло с твоей мамой. Это ужасно.

– Да, – кивнула Клэри и ушла в дом.

Она вернулась в кухню, села на стол и закрыла лицо руками.

– Прости, мне стоило догадаться, что ты сейчас не захочешь никого видеть, – сказал Люк, подойдя к ней.

– Где Саймон? – спросила Клэри, не отнимая рук от лица.

– Остался поболтать с Майей.

Действительно, от входной двери доносились негромкие голоса.

– Я просто подумал, что сейчас тебе необходимы друзья, – продолжал Люк.

– У меня уже есть Саймон.

Люк поправил очки и с нарочитым спокойствием спросил:

– Кстати, уши меня не подводят? Он назвал тебя своей девушкой?

– Похоже, что так.

– И давно? В смысле, я об этом не знал или просто забыл?

– Сама впервые слышу, – отозвалась Клэри, опуская руки. Почему-то в памяти всплыл знак открытого глаза – руны, украшавшей тыльную сторону ладони каждого Охотника. – Чья-то девушка, чья-то дочь, чья-то сестра… Вот так живешь и не знаешь… Понять бы, кто я на самом деле.

– Ну, это вечный вопрос, – ответил Люк.

Хлопнула входная дверь, и в кухню вошел Саймон, принеся с собой свежесть ночной прохлады.

– Ничего, если я сегодня переночую у вас? Возвращаться домой поздновато.

– Всегда пожалуйста, – сказал Люк и посмотрел на часы. – Пойду спать. К шести мне надо в больницу.

– Зачем к шести? – спросил Саймон, когда Люк скрылся за дверью.

– В шесть начинают пускать посетителей, – ответила Клэри. – Тебе совершенно необязательно спать на диване.

– Говорю же, завтра я побуду с тобой, – сказал Саймон, сердито смахивая со лба непослушные темные пряди. – Чтобы тебе не было грустно.

– Я знаю. И тебе совершенно необязательно спать на диване, – повторила Клэри.

– А где мне тогда… – Саймон поперхнулся вопросом, когда до него дошел смысл ее слов.

– В гостевой комнате раскладная кровать. Можно легко уместиться вдвоем.

Саймон вытащил руки из карманов и залился краской. Джейс на его месте, наверное, напустил бы на себя небрежный вид; Саймон не стал даже пытаться.

– Ты… уверена?

– Уверена.

Он подошел к ней, наклонился и осторожно поцеловал. Поцелуй вышел неуклюжим.

– Пойдем, – с улыбкой сказала Клэри. – Мне надоели кухни.

И, крепко взяв Саймона за обе руки, потянула его за собой – по коридору к гостевой спальне, которую ей отдал Люк.

5

Грехи отцов

В подземелье Города молчания царила глубокая тьма. Впервые в жизни Джейс оказался в беспросветном мраке. Он не мог различить ни пола, ни потолка, даже контуров собственной руки, поднесенной к глазам. Краткая возможность оглядеться представилась лишь в первый миг – когда конвоир открыл решетку и втолкнул его внутрь. И вот Джейс сидел в тюремной камере, как пойманный преступник.

Впрочем, стоит ли удивляться? Конклав, похоже, и правда считает его преступником.

В свете факела Джейс успел увидеть мощеный пол, стены из тесаного камня и частые прутья крепкой решетки из электрума. Еще он знал, что в решетке есть дверь, а к восточной стене камеры прибит железный прут – на этом познания об окружающей обстановке заканчивались.

Конвоир пристегнул его правую руку к пруту, и Джейс был волен прогуливаться вдоль стены, громыхая цепью, как Кентервильское привидение, – пару шагов туда, пару шагов обратно. Он уже успел до крови стереть кожу на запястье. Хорошо, что он левша – все же спокойнее, когда ведущая рука свободна.

Джейс бродил вдоль стены, ощупывая ее пальцами. Не знать, сколько прошло времени, было очень неприятно. В Идрисе отец учил его определять время по солнцу, по длине тени, по расположению звезд на ночном небе. Но в камере не увидишь ни звезд, ни солнца. Придется ли ему еще хоть раз взглянуть на небо?

Джейс остановился. Что за глупые мысли?! Конечно, он увидит небо. Конклав не собирается его казнить! Смертный приговор выносят лишь убийцам. И все же страх остался – каким-то незнакомым трепетом в груди. Вообще-то Джейс не был склонен к внезапным приступам паники. Алек даже говорил, что ему пошло бы на пользу чуть-чуть разумного малодушия, – и все же о страхе Джейс знал только понаслышке.