Изумрудное золото. Тень (СИ) - "Стефнклэр Аманди Джоан"

— Ожидаемо. Сделать из Хвори приблуду!

Старший брат Розалии никогда не скупился в выражениях. Он признавал краски жизни, но в некоторых областях видел только чёрное и белое. Особенно в брачном единстве, создании семьи и рождении детей. Для него супружество — пожизненное ярмо, а потомство — чушь несусветная, место которой за дальним горизонтом.

— Ты за кого меня держишь? — возмутилась девушка, с размаху ударив его в плечо и душевно наступив на ногу.

Отступая, зрелых лет мужчина по-детски шевельнул губами.

— Уймись! — снова это его любимое словцо. Только сейчас прозвучавшее в приказном порядке, словно она фамильяра по договору. И вдруг он миролюбиво спросил: — Что придумала?

— Побег.

— После необходимой ночи, надеюсь?

Алия удручённо подтвердила:

— Жить-то хочется!

Прислонившись спиной к стене, Вольг потёр подбородок. В отличие от душ усопших, он осязал материальный мир и его могли осязать, с ним связанные. Представители Офью, например. Или Алия, повязанная с Розалией.

— Побег побегом, но мать у нас властная, — он озвучил камень преткновения.

— Просто «властная»? — сыронизировала девушка.

— Мы с Агьез что-нибудь придумаем.

Золотые слова! Розалия столько раз их слышала…

— Мать вам не обыграть, — резюмировала Алия. Оглядев замкнутое пространство, забитое всевозможной сподручной утварью, даже нефритовыми свечами с резким запахом «сэйши» — магического растения предгорий, она сменила тему. — Что Агьез привело в имение Офью?

— Пятимесячная беременность, — поморщился тот, кто на дух не выносил детей.

В понимании Вольга младенец — катастрофа, малыш — бедствие, подросток — сущее наказание. Ребёнок любого возраста — головная боль и отмирание нервных клеток. Супружество и продолжение рода в его списке дел вообще не значились. Во-первых, презирал ограничения: отношения, что кандалы для висельника. Во-вторых, у Офью главенствовали женщины. И потомство — их прерогатива.

Алия улыбнулась.

— Агьес ищет заботы?

— Рок погряз в Нитях. Ему не до капризов. А маму ты знаешь: приласкает, нытьё выслушает, вкусностями накормит. Для Агьез родной дом — святая обитель. Не то что для нас с тобой.

Малоприятная и печальная истина. Невзирая на плаксивость, старшая сестра любимица их матери и всего семейства. И Вольг принимал и заботился об Агьес, но его тошнило от её вечного нытья. У неё ноготь сломался — трагедия. Локон лёг иначе — истошные рыдания. Эмоциональная барышня, выше некуда.

Ещё и Хвори.

Два года назад доставшаяся Эсмонду Року — одарённому из родовитого колена, а главное — с железными нервами, которые ничто не берёт. Для него стенания жены, что горох о стену. В пару избалованной мисс Офью лучшей кандидатуры не придумаешь. Зов расстарался. Приманил друга детства — любовь всей её жизни с трёх лет, когда мальчик постарше спас от наступающей квакающей жабы.

И её проняло.

Не жабу.

Агьез.

И Рока, что супругу не просто любил, но боготворил. Когда не в Нитях.

Вольг закатил глаза. Сам тему поднял, самому тошно стало.

— Забудь об Агьез! Твои бедствия важнее. От Виста счастья не жди. Его неприятие разумности иномирцев противоречит открытым убеждениям Офью. Согласен с твоим побегом. Помогу. Найдём фамильяра, что сбалансирует пробуждённые силы Хвори. И избранного можно вычеркнуть.

— Такие иномирцы на дороге валяются? — фыркнула Алия. Пошатнулась, беззвучно повела губами. Продолжила: — Сам знаешь. Будь легко найти рамку для силы недужных, решились бы многие проблемы. Хвори сейчас зависимы. От выбора Зова и предписанного им избранника, от последствий и связи, которую вопреки убеждениям нельзя проигнорировать. Но для некоторых одна ночь — жертва. Грязь, от которой не отмыться.

— О чём ты? — насторожился Вольг.

Алия вздрогнула. Моргнула. В замешательстве огляделась.

— Я… — она не могла вспомнить, о чём только что говорила. Туман в мыслях.

— Если для тебя переспать с Вистом…

— Всё нормально! Я пройду единение.

Во взгляде старшего цепкость пса, почуявшего неладное. И фамильяра воздуха Крайка, моргая глазками-бусинками, открывала длинный клюв, словно хотела высказаться, и закрывала, мгновенно передумывая…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вопреки повисшему напряжению, допроса с пристрастием не последовало. Вольг глянул на закрытую дверь и исчез с помощью иномирца воздуха. Крайка обладала редкой особенностью: не оставляя магических следов, переносила на большие расстояния, а главное — через защитные печати, установленные во многих знатных домах.

Покинув тесную коморку и направляясь обратно в залу, жрица размышляла, что Розалия с детства завидовала связи брата сразу с четырьмя фамильярами стихий. Ей и одного завести не позволили. А ещё она мечтала получить редкую способность высшего внетелесного перемещения, позволяющего бывать где угодно. Небывалый простор для познания мира.

— Занятный у вас брат, — уважительное высказывание прозвучало справа от жрицы.

Вздрогнув, Алия резко обернулась. Сердце дало сбой и стало успокаиваться.

Чуть отодвинув край изумрудной портьеры, отделяющей пустынный коридор, по которому она шла, от наполненной людьми залы, на неё глядел Фэр Арже. Снова.

— Простите? — изобразила недоумение.

Отступив на шаг, опавший край тяжёлой шторы частично его скрывал, подросток оправил манжет своего левого рукава. Глянул осуждающе.

— Вольг Офью, мисс Сейт, — сделал ударение на фамилию. Показал на свои глаза. — Истина не ускользнёт. — Двинувшись вглубь коридора и проходя мимо, подросток шепнул: — Мой дяди владеет артефактом, отслеживающим высшие внетелесные перемещения. Распознающим объекты реальности, по которой странствует ваш брат. Будьте осторожны.

— Вы…

— Ухожу, мисс Сейт, — поклонился он. Излишне серьёзный, собранный, предупреждающий. — Слова переоценивают. Чувствуйте. Иначе пожалеете.

Глядя в удаляющуюся спину, Алия поёжилась. Странный ребёнок. Зачем он лезет в чужие дела? Какой ему интерес вмешиваться? И хранить чужие секреты? Доложить Скелии Офью, что тайна раскрыта? Предупредить Вольга?

Не сегодня.

Почти вернувшись в залу, Алия столкнулась с герцогом, который явно её искал.

— Коридор слуг. Что ты там забыла? — поинтересовался, заглянув за плечо жрицы.

— Уединение. Знать брезгует такими местами.

Вист проигнорировал наводящую фразу. Ему неважно, откуда она родом.

— Иди к себе, — тронул за плечо и подтолкнул в сторону дальнего выхода. С того места, где они стояли, можно пройти между колоннами и через проходные комнаты выйти во внутренний дворик, примыкающий к гостевому домику.

— Идти? — уточнила девушка.

Удивил не сам факт, что её отсылают, а тон, каким произнесена команда. Ею помыкали, ей приказывали, её гнали с глаз долой. Серго нигде не видно. Не он причина. Тогда…

— Мне повторить?

Тяжёлый взгляд герцога покоробил.

— Как прикажете, — присела она в реверансе и направилась прочь. Подальше от его холодности, вымораживающей чувства отстранённости. Что бы между братьями не произошло, ей прилетело эмоциональным бумерангом.

У выхода Алия замешкалась, обернулась. Оло Вист подошёл к супруге, приобнял за плечи, поздоровался с поздним гостем — мужчиной в телесах с эмблемой северного магистрата на нагрудном кармане тёмного сюртука. Вот имперский ищейка дружески улыбнулся. Ответно пожал руку герцога, отозвал его в сторону, о чём-то шепнул на ухо…

* * *

В одежде распластавшись на кровати, Алия изучала лепнину потолка, красивую, но подавляющую. Сколько уже она созерцает выпуклости и впадинки? Думает о произошедшем, теряется в догадках — что это было в каморке? Про какую ночь и грязь она говорила?

— Не понимаю…

Беспамятство вызвал едкий запах магических свечей? С ними за съестным челядь спускалась в защищённые заклинаниями погреба. Но разве может что-то настолько обыденное, как бытовая магия, выбить из осознанного?