Курятник. Вторая часть продолжения романа «Сын Президента» - Антон Самсонов

– Ну просто все разнесла в пух и прах. В следующий раз получишь мульгикапсад и претензии не будут приниматься.

– Ну тебя, не буду я есть капусту с перловкой!

– Что за разговор?

– Видела я сегодня твоего Андрея и вывалила ему все что думаю. Разумеется, с позиции того, что я считаю, что тебя нет в живых. Но, на мой взгляд получилось неубедительно. Не умею я хорошо притворяться.

– Если бы это было так, – заметил Арсений, – то он бы стал за тобой следить. Есть такое?

– Нет, не замечала. И потом, мой черный мафиозный автомобиль легко спутать с десятком таких же. Нет, определенно выследить не получится. И потом, у него нет машины, катается на метро. Сегодня заслали его на Гидростроитель. Там проблемный садик, зря я его не остановила и не отправила кого понадежней. Хотя там таких и не водится. Свинарник, а не департамент. Почти все сидят по знакомству и ничего не соображают в строительстве. Бетон от цемента не отличат. Представь себе, что я бы тебя туда запихала на место начальника отдела…

– Все детские садики бы рухнули, – пошутил Арсений, – я конечно работник образования… Но идти в строительство в отдел объектов образования, совершенно не разбираясь в теме я не рискну.

– Ну Кухарская твоего придурка же притащила из транспорта в строительство. Косяков я пока не находила, но и не искала особо, откровенно говоря.

– Что ты ему сказала? – спросил Арсений.

– То, о чем мы договаривались. Сказала, чтобы сочинял заявление об увольнении, так как терпеть его возле себя не планирую ни в коем случае. В принципе, я бы в любом случае от него отделалась, так как негоже сидеть в моем департаменте без строительного образования. Хотя бы техникума. А если ты закончил самый бездарный из управленческих факультетов, хоть с красным дипломом, то специалистом во всех сферах не станешь. В лучшем случае хорошо станешь сочинять идиотские бумажки для совещаний, которые все равно потом идут на сырье для туалетной бумаги. Что ты дальше собираешься делать? Я от тебя до сих пор внятного ответа не получила и сегодня не поеду домой, пока не услышу его.

– Собственно, я собираюсь появиться перед его ликом под именем Германа и высказать за смерть Арсения, который был моим хорошим другом. То же самое, что мы с Женей рассказали Максиму и Сашке.

– И они купились? И потом, реакция Жени была какой?

– Ну ты же сама сказала, что Сулянины не были в курсе моей смерти. Так что пришлось ей просто пояснить какого дьявола я появился под чужим именем. И рассказать про катастрофу, о том, как мне повезло, что, будучи сидевшего у окна меня ударом выкинуло из вагона, поэтому взрыв я наблюдал со стороны.

– Ты уверен, что тебе стоит к нему идти?

– А ты не находишь, что сейчас самый отличный повод для этого? Ты загнала его в угол, он мечется. Наверняка слезки над фотографиями льет, только чтобы никто не видел. И к мамочке катается, чтобы там расслабиться и ничего не делать… Снял себе конуру, в которой не убирается, питается полуфабрикатами, вроде тех недоваренных макарон с килькой в томате. Каждый раз несварением страдал от этой недопасты…

– И что? Ты уже отомстил ему тем, что погиб.

– Ты сама-то уверена в своих словах? Он при тебе признал это?

Ирина Иосифовна пожала плечами:

– Он отпирался как мог.

– Есть еще вопросы? Так что достаточного наказания не последовало. Мы отлично устроились, занимаем классную должность и в ус не дуем.

– Не забывай, что он тебя узнает.

– Плевать! – отмахнулся Арсений, – у меня документы и вся биометрика на Германа Соловьева. Все базы данных на мой анализ ДНК выдадут именно это имя, так как Арсения Савельева в ней уже не существует, так как имя поменяли и там. Все-таки хорошо быть крестником мэра, – Савельев улыбнулся, – я так долго бегал от всего этого, а тут понял насколько много плюшек можно собрать благодаря такому знакомству. Таисия Николаевна вообще бы по струнке тогда бегала…

– И что ты будешь делать дальше?

– Ну, в том, что он меня узнает нет сомнений. Андрей часто говорил, что его карьера для него важнее всего. Поэтому он бросится добиваться моей благосклонности, чтобы вернуться и все исправить одним махом.

– А тебе оно надо? Он же уже предал тебя один раз!

– А кто сказал, что я его прощу и пущу назад на порог? – прищурился Арсений, – у меня совершенно другие планы. Я не могу простить ему всю ту ложь и его предательство, когда он сбежал. А потом, для собственного спокойствия и удобства убедил себя и окружающих в том, что я притворяюсь…

– Но сейчас же все в порядке, – заметила Ирина, – тебя вылечили…

– Но рецидив не исключен и его вероятность очень высока, – ответил Савельев, – вспомни, что говорил врач.

– Если не подвергать себя стрессу, то и не будет.

– Послушай меня, я хочу расправиться с ним. Загнать в ту яму отчаянья, в которой оказался я по его милости. Пусть он испытает все это по полной программе. Если же не подействует, я прогуляюсь к его мамаше и выложу ей все!

– А если она умрет от этого?

– Ну он же меня не пожалел, когда убегал. Почему я должен задумываться на сей счет?

– Но ведь в действительности, никто не умер. Все живы и здоровы!

Арсений посмотрел на мать серьезно и ответил:

– Вот об этом везении ему пока не стоит знать, ни в коем случае. И я ненавижу его за Пашку. За то, что из-за его тяги к признаниям и перекладыванию ответственности он оказался в этой клоаке. Могу себе представить, каково ему там сейчас. Поэтому он должен отплатить за ту тысячу слез, что мы успели выплакать, и ту тысячу страшных часов, что провели в одиночестве… Он должен заплатить за свой поступок.

Ирина Иосифовна смотрела на сына и думала, что он, конечно, здорово зол на своего возлюбленного, но мучить его так, как он говорит об этом не сможет. И попросту простит его, когда тот прискачет. А ведь он действительно так сделает, но самому Арсению от этого будет только хуже, ведь предавший единожды, предаст еще раз, как любила говорить Таша, которую Ирина Иосифовна искренне считала «самым порядочным из всех мужиков» своего сына…

У самой Натальи Савельевой в тот момент образовался целый ворох проблем. Известие о смерти Виолетты она получила, пока обсуждала с Мариной перспективу вступления последней в «Десант» президентских сыновей. И поскольку, вероятности встречи там с Германом, то есть Арсением, Таша и не предполагала то всецело поддерживала порыв:

– А почему и нет, – говорила она, – эти сыновья, особенно Александр, производят очень благостное и естественное впечатление, не то что этот рафинированный папочка или наш замечательный мэр, который выглядит как сова, которую затянули в тугую пачку, отчего она выпучила глаза и насупилась.

Марина рассмеялась и ответила:

– Зато он тесть президентского сына.

Телефонный звонок отвлек их от разговора, и ужасная новость упала на них, подобно огромной бомбе. Выслушав Пашкину бабушку, Таша кивнула и выключила телефон:

– В общем в нашем паноптикуме покойников прибыло…

Дело в том, что Таша пыталась подобрать удобный момент, чтобы сообщить Марине о смерти Пашки, но не получилось. О гибели Светланы и том, что ее брат теперь временно обитает в детском доме она рассказала сразу. В итоге предстояло поведать еще и о втором трупе. И суммарно третьем за сутки.

– Марина, – сказала Наталья, в ответ на непонимающий взгляд, – ты только спокойно это выслушай. Я хотела выбрать момент поудачнее и поделикатнее, но… Тут такая ситуация…

– Не тяни с предисловиями!

– В общем… Пашка сегодня погиб. Выпал из окна. Героин.

Марина воскликнула и закрыла лицо руками.

– И это еще не все. Сегодня его мама, Виолетта Игоревна, умерла от осложнений продолжительного заболевания.

– Чем она болела? – спросила Марина.

Таша решила не раскрывать всех карт и не пугать ее истинным диагнозом:

– Кажется, порок сердца… Надо ехать в больницу и все оформлять. Ее мать сказала, что ее не касаются эти проблемы, а раз мы с Арсением возились с Пашкой, то и с его матерью справимся…

– Погоди, – вдруг сказала Марина, – а Суворова в курсе?

– Не знаю, – ответила Таша, – я сейчас ей позвоню и выясню, – она набрала номер и вскоре услышала голос диктора, – абонент не абонент. Она что, из города куда-то поехала? Странно, никогда посреди недели этого не делала. И потом, Суворова должна была в полицию ехать, чтобы насчет Пашки договориться…

– У меня вроде есть телефон нашего участкового, – нашлась Марина и продиктовала номер.

Звонок в полицию ничего не дал.

– Они не в курсе. Суворова им не звонила и не заходила! Что за чертовщина творится?

– Нам надо ехать в больницу, – рассудила Марина, – там станет что-то понятно. Может она уже там. В таких местах мобильные телефоны порой ловят очень плохо и работают через пень колоду из-за глушилок.