Отрицание Оккама - Чингиз Абдуллаев

– Это уже неактуально. Вы еще вспомните о «комиссарах в пыльных шлемах», – усмехнулась Наталья.

Он несколько удивленно взглянул на нее:

– Откуда такое знание поэзии Окуджавы? Я считал вас типичным «золотым камешком». Так, кажется, называют современную московскую молодежь?

– Не нужно так примитивно мыслить, – отрезала Наталья, – вы считаете, что дети всех олигархов обязательно кретины и неучи? У меня была золотая медаль в школе и красный диплом в университете. Не считайте меня полной дурой. И если честно, я не совсем молодежь. Вы же знаете, что мне уже тридцать шесть…

– Прекрасный возраст, – заметил Дронго, – и не нужно кокетничать. Для своего возраста вы выглядите достаточно привлекательно. Только не нужно было злоупотреблять пластической хирургией. В вашем возрасте это еще рано…

– Какой вы хам! – всплеснула руками Наталья. – С вами даже интересно. Откуда вы такой взялись?

– Из Баку. Это мой родной город.

– Понятно. Восточный деспот. Брутальный восточный самец с западными манерами. Правильно?

– Не нужно переходить на личности.

– Почему? Что-то скажите в ответ! – оживилась она.

– Пожалуйста. Вы типичный образец российской самодурши. В вас есть что-то от Салтычихи, что-то от боярыни Морозовой и немного от Раисы Максимовны. В данном случае я совсем не хочу обидеть покойную Горбачеву, просто она типичный образец женщины, которая считает, что должность ее мужа делится ровно пополам между ней и ее супругом. Как и все права и обязанности.

– Как мило, – она скривила губы, – вы просто невоспитанный человек. Нельзя говорить такие гадости женщине, которая вам платит.

– Вы все время пытаетесь меня оскорбить. Вы платите мне за работу, а не за то, чтобы я сидел здесь и выслушивал ваши глупые сентенции. Зачем вы меня позвали?

Этого она уже не могла вытерпеть. Схватив стакан с мартини, она запустила его в голову гостя. Кусочки льда оказались на костюме. Он мгновенно схватил стакан с водой и выплеснул его на сидевшую напротив даму.

– Вы… вы… бандит… хулиган… невоспитанный хам… – она задыхалась от возмущения, – я сейчас вызову охрану…

– Не советую, – холодно сказал Дронго, сбивая с костюма кусочки льда, – между прочим, мой костюм хоть и стоит дешевле вашего платья, но ненамного. И мне придется отдавать его в чистку. И еще неизвестно, сумеют ли его почистить нормально. А ваше платье от Оскара де ла Ренты всего лишь пострадало от воды, которая скоро высохнет.

– Откуда вы знаете, какое у меня платье? – шепотом спросила она.

– Я немного в этом разбираюсь.

Она изумленно смотрела на него.

– А почему не разрешили мне позвать охранника? Испугались? – так же шепотом спросила она.

– Нет, – ответил он, понизив голос, – я его видел при входе. Хороший молодой человек. Ему не больше двадцати пяти. И ростом он гораздо меньше меня. Он со мной не справится. Я выброшу его в окно. Или в приемную. А парню еще у вас работать…

Он достал из кармана чистый носовой платок и протянул его женщине.

– Можете вытереть лицо, – спокойно посоветовал он.

– В меня никто в жизни не бросал стакан с водой, – призналась она, забирая его платок.

– Я не бросил стакан, – возразил Дронго, – иначе попал бы вам в голову. Я только выплеснул воду, чтобы вас немного остудить.

– Невоспитанный хам, – повторила она, возвращая платок, – понятно, почему вы понравились Миле. Там вы тоже демонстрировали свое мужское эго? Ей, наверное, импонируют такие восточные типы мужчин. Может, она мазохистка? Сначала Махметов, потом вы.

– Между нами был еще Егор, – напомнил Дронго.

Она вздрогнула.

– Я схожу с ума, – призналась Наталья, – в вашем присутствии я постоянно чувствую себя нехорошо. Вы на меня плохо влияете. Когда вы появляетесь, мне хочется как-то проявить себя, может, даже вам понравиться или, наоборот, очень не понравиться. Но как-то вас заинтересовать.

– Считайте, что вам это уже удалось. Вернемся к Гловацкому?

Она невесело усмехнулась. В ее окружении просто никогда не было таких мужчин. Даже отец, очень сильный и резкий человек, всегда уступал ей. Он с детства обожал свою дочь. Про мужа не стоило и говорить. Он был под ее сильным каблучком. Сразу и навсегда. Она кивнула Дронго:

– Да. Мы много говорили об этом с Милой. Она и раньше считала, что Гловацкий затаил обиду на Егора, но я так никогда не думала. Пока вчера вечером муж не сообщил мне, что институт Гловацкого занят разработкой каких-то токсических веществ. И тогда я сразу подумала, что именно такой яд убил моего брата.

– У них другой профиль, – пояснил Дронго, – этот институт занят совсем другими проблемами. Но я, конечно, проверю ваши подозрения. И завтра утром поеду к Гловацкому в институт. Хотя Виктор Алексеевич считает, что это напрасная трата времени. Должен сказать, что Босенко мне как раз понравился. Он неплохо знает свое дело. И все, что было можно, он уже сделал. Даже проверил Гловацкого. Дело в том, что дочь Максима Георгиевича сейчас действительно в Швейцарии. Она там учится, и у нее есть друг, с которым она встречается. Возможно, скоро они поженятся. Поэтому у ее отца нет никаких мотивов пытаться свести счеты с вашим младшим братом.

– Это так считает Босенко, – упрямо возразила Наталья, – а я никому не верю. Ведь кто-то убил моего брата. Скажите мне прямо: кто это мог быть? Кого нужно подозревать в первую очередь в подобных случаях? Все говорят, что у вас огромный опыт. Так подскажите мне, кого я должна ненавидеть. И кого бояться?

– Пока не знаю. Я только начал расследование. Но в запутанные варианты таких преступлений я просто не верю. Это в романах хорошо читать, как один пытается замести следы, подговаривая второго убедить третьего, чтобы спас четвертого и навредил пятому, убив шестого и так далее по такой схеме. В жизни обычно бывает проще. Я пока не вижу конкретных мотивов преступления. Когда пойму, станет легче. Пока лишь известно, что ваш брат умер в результате возможного отравления. Учитывая, что ваш брат был наследником огромного состояния вашего отца, логично предположить, что его могли убить именно из-за этого.

– Господи, – всплеснула руками Наталья, – не говорите таких чудовищных вещей. Ведь единственная наследница моего отца, которая осталась, – это я. И мои дети. Значит, мы главные подозреваемые?

– С точки зрения обычной логики – да. Я знаю, что у вас маленькие дети, и вижу, как вы любили своего младшего брата. Тем более что вы отчасти заменили ему мать. Я не говорю, что подозреваю вас. Но вы спросили меня о конкретных подозреваемых, и я сразу ответил, опираясь на формальную логику. И учтите, что не только вы можете быть подозреваемой. Ведь ваш супруг тоже станет богатым наследником вместе с вами…

– Что вы такое говорите? И он решил убить моего брата? Бред какой-то. Зачем? Для чего?

– Я не сказал, что он убийца. Я лишь очерчиваю возможный круг подозреваемых. Есть еще обманутый муж Анвар Махметов, есть его супруга Мила, кстати, ваша подруга, которая тоже могла быть недовольна поведением вашего младшего брата. Она ведь наверняка догадывалась, что была не единственной женщиной в его жизни. А теперь на минуту представьте ее состояние. Она потеряла ребенка от мужа, врачи сообщили ей, что она больше никогда не будет иметь детей. Она могла возненавидеть за это своего супруга. И тут в ее жизни появляется ваш брат. Красивый, благородный, богатый. Это как награда за ее страдания. И вдруг она случайно или не случайно узнает, что у него есть другие женщины. Не всякая дама может спокойно вынести подобное…

– Мила сама не ангел, – быстро вставила Наталья, – и у нее не было никаких прав на Егора.

– Это вы так говорите. А она могла считать иначе, – терпеливо возразил Дронго, – и, значит, круг подозреваемых растет. Я уже сейчас понимаю, что мне нужно будет рано или поздно поговорить с сенатором Махметовым.

– Вы с ума сошли? Что вы ему расскажете?

– Все, что не надо, он уже знает. Или догадывается. Московские журналисты – одни из самых безжалостных в мире. Напечают и опубликуют все, что угодно. Вы знаете, что Махметов и его супруга подали на развод?

– Она мне говорила. Но пока ничего не решено.

– Уже решено. Они подали на развод. И господин Махметов мог только из-за этого быть очень недоволен вашим братом. Он член Совета Федерации, влиятельный человек. А здесь такая темная история.

Она тяжело вздохнула. Взглянула на Дронго. Опять улыбнулась.

– У вас капелька мартини осталась на рукаве, – показала она. – Даже не высохла. Хороший мартини…

– Это льдинка, – возразил Дронго, стряхивая капельку с рукава, – я проверю вашу версию и перезвоню вам. Если у вас больше ничего нет, разрешите откланяться. – Он поднялся, чуть наклонил голову на прощание и пошел к дверям. Уже выходя, обернулся:

– Забыл вам сказать. Я обязательно включу в счет расходов оплату чистки моего костюма. Я думаю, вы не станете возражать, так будет правильно.