Хочу тебя любить (СИ) - Тодорова Елена

Ноздри забивает его запахом. Кожу обжигает теплом.

Я задираю голову и жду, что Кир, как обычно, полезет целоваться. Он ловит мой взгляд и на губы тоже смотрит, но не трогает.

– Вот, возьми, – сует мне в руки какой-то пакет. – Тут оставшаяся сумма.

– Сумма? – растерянно повторяю я.

– За девственность, – жестко выталкивает в ответ Бойко.

Мне бы… Дать ему по роже этой пачкой! Но есть кое-что сильнее стыда. Волнение.

– Где ты достал столько?

Сердце грохочет и разгоняет толчками кровь.

Что, если Кирилл пошел на какое-то преступление? Законным путем столько за три дня не заработаешь. А он ведь водится с теми людьми…

– Какая разница? Ты озвучила сумму, я ее достал.

– Но я не… Ты же никого не убивал? – выдаю дрожащим голосом.

Едва не плачу. А этот придурок смеется.

– Не убивал? – настырно добиваясь ответа, вцепляюсь в его футболку пальцами свободной руки.

– Не убивал.

– Ладно, – выдыхаю с некоторым облегчением. И мгновение спустя снова обеспокоенно глаза ищу: – Украл?

Бойко закатывает глаза. Сердито дергает челюстью, но отвечает.

– Нет.

– Ладно… А…

Спросить еще что-то не дает.

Перебивает:

– Все, я спешу. Сказал же, времени в обрез.

– Ну и иди! – расстроенно выгоняю я.

А Кир вдруг задерживается. Ныряет ладонью мне под волосы, прижимается к лицу своим лицом.

– Позвоню завтра, – обещает с какими-то странными интимными интонациями.

– Это еще зачем? – задыхаюсь я. – Мне не надо!

– Договор, Любомирова, договор, – напоминает он почти шепотом.

– Я… – голос срывается. – Я… Я всю эту неделю очень занята. Сессия!

– Я понял, ага… – обжигает дыханием губы. Зажмуриваюсь, но слышу, что ухмыляется. – Выкрой там между зубрежкой день для прощания с девственностью. Она моя, помнишь? – вкрадчиво предъявляет в итоге. Меня пробивает током, скрыть это не способна. Дрожу и задыхаюсь. – Я настроен ее забрать, Варя. Как можно скорее.

  [1] Примеч. автора: Отсылка к моей книге «Кричи громче».

Глава 12

Я под тебя подстраиваться не собираюсь!

© Варвара Любомирова

Долго ломать голову над тем, где Кир раздобыл такую огромную сумму денег, не приходится. Пару дней спустя он приезжает в универ не на знакомой всем и каждому броской дорогущей тачке, а на автомобиле в разы скромнее.

– Не понял… – выдыхает ошарашенно Филя, когда Бойко подходит к нам. Кажется, такая замена машины видится ему катастрофой. Мы с Чарушиным молчим, но, естественно, тоже удивлены. – Че за корыто? Где твоя фильдеперсовая эксклюзивная тачила?

Ну, с корытом это Фильфиневич, конечно, на эмоциях загнул. Нормальная машина. Не какая-то старая рухлядь. Просто, как я подозреваю, классом пониже и в стандартной заводской комплектации.

– За пределами Одессы теперь катается, – сообщает Кир вроде как спокойно, но во взгляде, который он отводит, якобы чтобы с кем-то поздороваться, мелькает тоска.

У меня сжимается сердце. А мгновение спустя раздувается и разгоняется, как сумасшедшее. Сходу в висках стучит и шумом забивает слух.

– Так ты продал ее? – догадывается Филя, в то время как мы с Артемом продолжаем молча наблюдать. – Сука, на хуя?

«Из-за меня?» – взволнованно думаю я.

Нет, не может быть… Бойко бы не пошел на это ради меня. Нет же…

– Бабло срочно понадобилось, – хрипловато выдыхает он, глядя при этом мне в глаза.

И этот ответ меня будто гвоздями к земле прибивает. Пошевелиться не способна. Даже дышу с трудом. Ко всему прочему, еще и краснею.

Зачем? Вот зачем он это сделал?

– Почему мне не предложил? Ну, бля, Бойка… Я бы забрал, – сокрушается Фильфиневич.

– Хрен тебе, – жестко выталкивает Кир. – Не будет ее в городе.

Очевидно, что та машина была дорога ему. А Бойка не из тех, кто умеет делиться. Подумать только, озаботился толкнуть тачку где-то за пределами региона, чтобы даже случайно нигде не увидеть.

– Ладно, мне пора. Скоро начнется пара, – подаю голос. Он звучит сипло и взволнованно, но мне плевать. – Увидимся, – бросаю Артему и ухожу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Впрочем, далеко уйти мне не дают. Бойко догоняет у входа в корпус. Преграждая путь, демонстративно открывает передо мной дверь. Смотрит при этом так сердито, что фиг поймешь, к чему эта «галантность»?

Я снова без часов. Черт знает, что там с этим пульсом… Но я задыхаюсь. По коже озноб бежит, а на улице ведь солнцепек в самом разгаре.

– Могла бы хоть поздороваться, – кидает Кир предъяву, когда уже по коридору идем.

– Привет, – якобы спокойно бросаю я, глядя исключительно прямо перед собой.

О его реакции судить не могу. Я ее просто не вижу.

Наверняка снова недоволен, раз молчит. Зубы стирает? Пофиг.

– В котором часу сегодня заканчиваешь? Заберу тебя.

– Я что, по-твоему, вещь, чтобы меня забирать? – выпаливаю сердито.

Бесит меня и сам факт того, что он увязался, и то, что все на нас, не скрывая любопытства, пялятся. Ну да, Бойка покруче меня знаменитость. То есть, я-то в отрицательном значении, а вот Киром как раз восхищаются. Какими бы ни были его отношения с отцом и уход на вольные хлеба, он все еще является здесь царем.

– Если бы я считал тебя вещью, очевидно, что не спрашивал бы, – злится в ответ. – А взвалил бы на плечо и унес. Прямо сейчас.

– Мне, в отличие от тебя, учиться надо!

– Так учись! Я, что ли, тебе не даю? Простой вопрос задал. Когда ты заканчиваешь?

– Никогда!

Перехватывает меня, прежде чем я успеваю забежать в аудиторию. Подталкивает к стене и нависает, отгораживая с обеих сторон руками.

– Центурион, – эти бесячие предупреждающие интонации.

– Перестань меня так называть, – шиплю, когда Бойко наклоняется ниже. Он не реагирует. Почти касается своим лицом моего лица. Внутри меня что-то происходит. Волнение вырывается из-под давления контроля, и дальше я тараторю уже совсем другим, жалким и сбивчивым тоном: – Слушай, Кир, я тебе отдам деньги. Сегодня же. Они лежат. Я их не трогала. Ты сможешь забрать машину назад?

Его челюсти сжимаются. Ноздри жестко раздуваются. И смотрит он из-под ресниц так, будто убить меня готов.

– Так дела не делаются, – высекает приглушенно. – Договор состоялся. Поздно давать заднюю.

Все это с таким давлением и хладнокровием выговаривает, словно и не мой Кир… То есть он и так не мой! Просто… Звучит, как кто-то совсем чужой и жестокий.

Мне становится страшно. И грустно.

А еще меня бросает в жар, когда я допускаю мысль, что близость между нами все же состоится.

– Сегодня и завтра я не могу, – пытаюсь говорить таким же деловым тоном, как и он. Однако быстро срываюсь: – Клянусь!

– До ночи в академии торчать собираешься?

Не верит, что занята.

– Нет… У меня плановые визиты к специалистам, – смущенно признаюсь я. – Перенести нельзя. Клянусь!

– Хватит клясться. Понял, что нельзя, – бросает и отходит. – С кем ты поедешь? Давай отвезу, – предлагает, как обычно, грубоватым тоном, но смотрит так, словно это просьба.

Словно очень хочет, чтобы я согласилась…

– Нет, не стоит. Мама уже согласилась поехать с Чарушиным.

Вновь сжимает челюсти. Отводит взгляд, прежде чем я успеваю что-то поймать в его глазах. И хорошо… Я и без того с трудом дышу.

– Деньги матери отдай, – выталкивает тем же холодным тоном, от которого по коже дрожь летит. – Я все равно обратно не приму. Даже если ты соскочишь.

Разворачивается и уходит, а мне вдруг приходится давить внутри желание его не просто окликнуть… Бежать следом подмывает.

Зачем?

Остаток дня не могу выкинуть Бойку из головы. Сто раз прокручиваю каждую фразу и воскрешаю каждый взгляд. Даже в клинике, где стоило бы слушать, что говорит врач, думаю о Кире. Вот что за напасть?! Все ведь уже было нормально. Пока он снова не появился в моей жизни! Или я в его… Может, я тоже неудобная. Тогда зачем он все это делает? Ненормальный.