Чумовая дамочка - Татьяна Полякова

Подворотня была темной, и я не сразу сообразила, куда умудрилась попасть, а сообразив, порадовалась, что могу вернуться в ресторан, минуя Кувалду. Слева находился магазин «Сплин», в глубине под аркой пивной бар, который не так давно сгорел и все еще был закрыт, а справа полуразвалившееся здание из красного кирпича, длинное, одноэтажное, назначение которого осталось для меня тайной, зато я знала точно: рядом с этим зданием есть калитка, и выходит она напрямую к дверям кухни нашего ресторана, так что я могу оказаться там буквально через пару минут. Даже если дверь закрыта, кто-нибудь из кухонных работников мне откроет, услышав звонок.

Я ускорила шаг и, войдя под арку, убедилась, что подворотня вовсе не была пуста — в глубине, возле бывшего пивбара, стояла машина. Во дворе-колодце ее увидишь не сразу, тем более что ни одно окно сюда не выходило, а фонари здесь сроду не водились. Очень возможно, что в темноте я бы заметила машину уже после того, как благополучно на нее наткнулась, но за минуту до этого вспыхнули габаритные огни, а я инстинктивно прижалась к стене, хотя и не знала, чего следует опасаться. «Всего», — подсказал внутренний голос, а я разозлилась. Стоит машина в подворотне, ну и что? В этот момент дверь открылась, показался человек, огляделся и зашагал в сторону вожделенной калитки, а машина плавно тронулась с места. Деваться мне было некуда: выскочить из подворотни на улицу я не успею, укрыться не смогу, значит, единственно правильное решение — идти вперед по своим делам и ни на что не обращать внимания. Вспыхнули фары, а я вновь прижалась к кирпичной стене, прикрыв лицо рукой от ослепительного света. Огромный темный «мерс» проплыл мимо, в нескольких сантиметрах от моих ног. «Чтоб тебе пропасть», — от души пожелала я и побежала к калитке.

Она была открыта, и дверь в кухню тоже. Здоровущий парень в белой куртке без рукавов посмотрел на меня неодобрительно:

— Дверь запри, бродят туда-сюда. Нашли место…

— А кто сейчас прошел? — не сдержалась я, хотя прекрасно знала, что дело это не мое, а от чужих надо держаться подальше.

— Сейчас? — нахмурился шеф-повар, — Почем я знаю? Мне только и смотреть, кто тут ходит.

— Ладно, не ворчи, — попросила я и, прошмыгнув мимо, вышла в коридор. Свернула к бытовке и нос к носу столкнулась с Валькой.

— Скандалишь? — спросил он с печалью.

— И в голове не держала. Парень сделал мне предложение, я не смогла его принять, а он страшно разозлился. При чем здесь я?

— Ага. Я так и подумал. Может, стоит сменить работу?

— С какой стати? Мне здесь нравится. И люди такие милые… — Валька стоял передо мной, сунув руки в карманы брюк, раскачиваясь с пятки на носок, и сверлил меня взглядом. — Только не говори, что прибыл специально из-за этой глупой потасовки, — попросила я.

Валька обнял меня за плечи и притянул к себе.

— Пойдем в буфет, выпьем чего-нибудь, раз уж я среди ночи сюда приперся.

— Мне на службе нельзя.

— Не смеши, — фыркнул Чижик, и мы пошли в буфет.

Выпили коньяка и закусили лимоном, за этим занятием меня и застал Владимир Юрьевич. Я мысленно чертыхнулась и уставилась в его глаза со всей невинностью, на которую в тот миг была способна. Владимир Юрьевич поздоровался с Валькой, косясь на меня, и спешно покинул буфет.

— Будет цепляться, скажи мне, — хмыкнул Чижик, глядя в спину моему начальнику, и, похлопав меня по руке, удалился.

— Еще налить? — спросила Зинка-буфетчица.

— Не-а. Хватит.

— Уж что да, то да. Второй день на работе, а уже дым столбом.

Я развела руками, демонстрируя тем самым мои искренние сожаления, и решила заглянуть в зал, проведать Зойку и узнать, как там без меня справляются девчонки.

Я шла по коридору, боковая дверь открылась, и появился Владимир Юрьевич.

— Ты как вошла? — спросил он тихо.

— Куда? — не поняла я.

— Не ори. В ресторан как вошла? Ведь ты была на улице, а Кувалда курить отправился.

— А… через кухню. Дверь открыта…

— Знаю, что дверь открыта… — Владимир Юрьевич посмотрел как-то странно, подумал, нахмурился и заявил:

— Слышала пословицу: «Кто много видит, тот долго не живет»?

— У меня зрение плохое, — честно ответила я, а Владимир Юрьевич вдруг пробормотал: «Черт», я проследила его взгляд и на мгновение увидела тень на противоположной стене. Кто-то торопливо прошел к лестнице.

— Иди работай! — рявкнул мой начальник и хлопнул дверью, а я ускорила шаги и, завернув за угол, выглянула на лестницу: она была пуста.

— Тайны мадридского двора, — проворчала я и вздрогнула от неожиданности — кто-то взял меня за локоть. Вздрагивать не стоило — рядом стояла Зойка.

— Кувалда нас покинул, — сообщила она ласково, — Была идея, что наш друг решит встретить нас после работы, но знающие люди заверили: не рискнет. Хорошая новость, правда?

— Ага. Ты случаем не видела, кто по лестнице спускался?

— Нет, конечно. Я же за тобой шла. Давай в зал, мужики пьяные, базары гнилые, я на ногах еле стою. Хорош халтурить.

— Пойдем, — кивнула я, мысленно послав к черту все здешние тайны.

…К половине третьего наконец-то все разошлись. В зале остался Ванька, весело поглядывающий на мою подружку и совершенно не обращающий внимания на то, что ресторан вроде бы закрыт, и дядя Миша в своем углу, задумчивый и тихий, а главное, почти трезвый. Беспокоить его никто не решился, а сам он никуда не спешил.

— Дочка, — позвал он, когда я проходила мимо. Я подошла. Он ткнул пальцем в стул напротив, — Садись.

Я села, серьезно глядя на него. С такими людьми, как дядя Миша, никогда наперед не скажешь, что тебя ожидает.

— Тебя как правильно-то зовут? — усмехнулся старик.

— Виталия.

— Ишь ты, имя вроде бы мужское.

— Отец назвал, мечтал о сыне.

— Ага… — Он по-стариковски пожевал губами, задумчиво разглядывая свои ладони, и продолжил:

— Ты вот что… Ты все эти глупости не слушай, один дурак сказал, другой дурак повторил… Никто тебя не тронет. А начнет кто руки распускать, мне скажи. Здесь каждый подтвердит дядя Миша слово держит.

— Спасибо, — сказала я, он усмехнулся:

— Пожалуйста. Характер у тебя есть. Это хорошо. Не пропадешь, значит. А отсюда уходи. Ищи место поспокойней.

— Да нам только первое время перебиться…

— Вот-вот… так что сегодняшнее близко к сердцу не принимай, ни к чему. Морду отожрал, боров, а жизни не видел. Это он здесь хорохорится, а сама знаешь… Ладно, заучил я тебя.

— Спасибо, — серьезно сказала я, подтверждая слова кивком.

Подошла Зойка.

— Ну что, дядя Миша, по маленькой, на дорожку?

— Давай. И парня своего крикни. Посидим. Ванька подошел, поздоровался почтительно и сел рядом. Зойка принесла водки и закуски, какая нашлась в кухне. Владимир Юрьевич заглянул в зал, покачал головой, но словесно свое недовольство не высказал. Особо долго засиживаться не стали, дядя Миша тяжело поднялся, и стало ясно — впечатление, что он трезв, весьма обманчиво. Мы вызвали такси и вчетвером вышли на улицу, поддерживая дядю Мишу, при этом старались, чтобы в глаза наша забота не бросалась. Жил старик по соседству. Ванька проводил его до подъезда, заскочил в магазин с надписью через всю витрину «Круглосуточно» и вернулся с бутылкой шампанского, литровкой водки и связкой бананов.

— Ну что, сестренки, — сказал он весело, — у вас завтра выходной…

Мне было ясно: первый шаг к неприятностям — это связаться с таким парнем, как этот Ванька, набивающийся Зойке в женихи. Вышел он совсем недавно, а сядет на днях, это у него на морде написано крупными буквами. Руки до локтей в наколках, а каждая фраза и даже интонация как справка об освобождении. Зойке он не пара. Мужик ей нужен работящий, серьезный и… Я взглянула на подружку, она зазывно улыбалась Ваньке, щуря кошачьи глаза, а я мысленно махнула рукой — в конце концов, после нескольких лет за колючкой дома ее никто не ждал, и я очень сомневаюсь, что за четыре месяца, что она на воле, у нее был мужик (а если и был, то из-за беспробудного пьянства она его вряд ли вспомнит). В общем, пусть будет Ванька, ведь не замуж за него выходить…

Приехали к нам. Палыч спал в кухне, устроив голову на подоконнике, его растолкали и усадили за стол. Однако все, а в первую очередь мы с Палычем, переоценили свои силы, пить не хотелось, глаза слипались. Палыч дремал, я зевала, а Зойка с Ванькой переглядывались. Чувствовалось, что на кухне им неинтересно. Через полчаса Палыч ушел к себе, я, уступив комнату Зойке, устроилась в кухне на раскладушке, еще раз зевнула и закрыла глаза с намерением мгновенно уснуть. Но лишь только мысли начали путаться в моей голове, мешая сон с явью, как зазвонил телефон. Чертыхаясь, я с трудом выбралась из раскладушки и сняла трубку.

— Виталия? — спросил мужской голос.

— Да, — тряхнув головой, ответила я.

— Это Володя. Владимир Юрьевич, — Ранее мне не приходилось разговаривать с начальником , по телефону, может быть, поэтому его голос я сразу не узнала. — Можешь приехать в ресторан? Прямо сейчас. Я такси вызову…