В тени больших вишневых деревьев - Михаил Леонидович Прядухин

головах у них были читрали

2

В плохом освещении их за-горелые, почти черные лица сливались с темнотой, создавая впечатление сидящих привидений с удивленными глазами. Первым молчание нарушил бесшабашный сибиряк Героин:

— Где командор?! Хайрулла где?! Чарс аст?! — опять громко выпалил он, как будто знал, что афганцы туги на ухо.

Духи продолжали сверлить глазами из темноты, не двигаясь, только рука с куском лаваша опустилась вниз, так и не попав в рот.

— Ракета… Чарс аст? — продолжил допрос Гера и, выхватив осветительную ракету у Игоря, начал описывать ею замысло-ватые кренделя в воздухе перед удивленными глазами «при-видений». Афганцы оживились, зашевелились, с лиц исчезло изумление, и они стали негромко о чем-то переговариваться между собой, не сводя глаз с пацанов.

— Вот обезьяны тупорылые, — уже негромко продолжил Героин, обращаясь к ребятам, хотя продолжал внимательно смотреть на духов. — Интересно, где сарбосы и где Хайрулла? — скорее размышляя вслух, чем спрашивая у кого-то, задумчиво добавил он.

— Аст, аст чарс, — неожиданно дребезжащим голосом заго-ворил один из афганцев.

Он поднялся на ноги и направился к зияющей чернотой прямоугольной дыре, махая рукой ребятам и приглашая их следовать за ним. Что-то недоброе, тревожное где-то на за-дворках сознания неприятно коснулось души Пожидаева. То ли это было отсутствие знакомых сарбосов, то ли то, что афганцы были гражданские. Или в их приватном разговоре между со-бой он интуитивно услышал какие-то злые нотки. Но, видя, как уверенно вслед за «дребезжащим духом» последовали разведчики, Сергей выбросил из головы эту «тихую тревогу»

и пошел вслед за ними.

1

Шарваль-камиз

–

длинная,

до колен рубаха из грубой ткани.

2 Читраль — головной убор.

40

Они тут же попали в совершенно темный, узкий, длиной не больше трех метров коридор, в конце которого еле теплился свет. И стало понятно, что он идет откуда-то снизу. В конце коридора были ступеньки, ведущие вниз. Когда по ним начал спускаться дух, ребята замешкались, и Гера спросил:

— Ты куда, обезьяна, нас ведешь? — думая, что афганец не понял его и ведет что-то показать. — Чарс, дебил, чарс! — до-бавил он.

— Чарс, чарс, — ответил афганец и опять поманил рукой. Опять эта тихая тревога, которую Серый, казалось, прогнал,

появилась все там же, на задворках сознания. И опять, видя, как Героин стал опускаться вниз, он попытался прогнать ее из своей головы. Но на этот раз она не уходила, а опустилась куда-то вниз, в душу. Но, несмотря на это предчувствие, Пожидаев пошел вслед за Сарычевым.

Спустившись вниз, они попали в довольно большую ком-нату с очень низким потолком, которая также еле освещалась керосиновой лампой. Скорее всего, это было бомбоубежище или просто комната, где спали сарбосы, прячась от жары. По периметру возле стен прямо на глиняном полу на тюфяках лежали семь духов и о чем- то разговаривали. Все они были гражданскими. Афганцы тут же вылупились на ребят. И в этих черных глазах было не только удивление, в них явно блестела ненависть. «Дребезжащий» тут же что-то стал им говорить своим странным голосом. И, пока он говорил, трое из них под-нялись со своих тюфяков и сели на корточки. Тихая тревога начала разгонять кровь по венам Сергея, пульсирующую в его сознании, задавая один-единственный вопрос: «Какого хрена мы не взяли автоматы?»

Тут в разговор афганца опять вмешался Гера:

— Ракета, — показывая ее духам, — чарс, — но уже он не кричал,

и в его голосе не было столько уверенности и наглости, как вначале. В нем чувствовались нотки страха, который вместе с ненавистью, блестящей в черных глазах, проник и к нему в душу. Эти ноты хоть и были еле уловимыми, но они тут же холодком пробежали по спине Пожидаева и, слившись с тихой тревогой, защемили в сердце, превращаясь в страх.

41

Краем глаза Пожидаев увидел, как из полумрака, где были ступеньки, выплывает вороненый ствол. Это был дух, который остался наверху. Через секунду показался и он. «Вороненый ствол» оказался «Буром»1, который тот сжимал в своих руках. Моджахед улыбался, оголяя желто — коричневые зубы, подобно хищнику, который радуется тому, что его жертва уже никуда не денется. С этим подобием улыбки он произнес:

— Дасти2, шурави.

При этом он махал стволом вверх и вниз, показывая, чтобы они подняли руки вверх. Эта «улыбка», наполненная злостью

и еще чем-то демоническим, тут же дала обильную пищу страху. И он с невероятной силой сковал все члены у Сергея, а в сердце воткнул свое жало, наполнив его щемящим холодом. Время остановилось…

Пацаны стояли в цепочку, как и вошли: первым стоял Гера, за ним — Сергей, и справа от него, рядом с выходом, — Игорь. А вороненый ствол в нескольких сантиметрах смотрел ему в висок. В руке Сарычев держал ракету, Алехин держал мешок с ними, а у Пожидаева была только банка сгухи в кармане.

Эта «улыбка» мгновенно заразила других духов, и они тоже «заулыбались» и тоже оголили свои зубы на черных лицах. В комнате началось движение. Афганцы как-то медленно нача-ли вставать с тюфяков, наверное, думая, что пацаны никуда уже не денутся. А может, это просто так казалось Сергею. Несмотря на требование моджахеда, никто из пацанов не поднял руки. Сергей, может быть, и поднял бы их, но они налились свинцом

и были неподъемными. Но душман особо и не требовал этого, он лишь продолжал «улыбаться»…

Сознание Пожидаева, скованное страхом, опять не выдава-ло никакого решения. В голове крутилось только одно слово: «Пиз…ц». «Дребезжащий» повернулся лицом к нему. В руке у него блеснул нож. И, как-то медленно размахивая им (наверное, это опять так казалось Сергею), он вкрадчиво продребезжал:

— Шурави, — и тоже «заулыбался».

В эту секунду Алехин уронил на пол мешок с ракетами, дух

1 «

Бур»

— английская дальнобойная винтовка, оставшаяся с тех времен, когда Афганистан был английской колонией.

2 Дасти — руки вверх.

42

с «Буром» перевел свой взгляд на него, и тут же Игорь ударил рукой по винтовке… но промахнулся. Афганец, среагировав, поднял ее вверх. Рука, описав дугу и не встретив никакого со-противления, еще не успела вернуться в исходное положение, как раздался щелчок затворной рамы