Постояльцы Кози Хаус - Анна Шпикалова

вы думаете! – воскликнул герр Крюгер, приподнимаясь в кресле. – Если вы помните, в тот вечер, когда случилась кража, я вас просил вытереть грязные следы на моём полу, которые начинались от французских окон? Так вот, их оставила именно эта собака! Ах как она мне надоела: всё время какие-то неудобства причиняет!

Беата, не услышав продолжения, решила подтолкнуть доктора Крюгера к более подробному повествованию.

– Доктор Крюгер, простите, пожалуйста, что возражаю, но я не считаю, что несколько следов на полу, которые даже не Вам пришлось вытирать, могут испортить отношение к такому милому пёсику.

– Вот вам ещё одно доказательство, что этот щенок – ошибка природы! Позавчера днём эта собака пронеслась через мою комнату и выбежала в сад!

– Малыш просто захотел размять лапки, ничего ужасного! – настойчиво продолжила защищать щенка Беата, при этом выражение её лица неизменно оставалось невинным и ласковым.

– Казалось бы! Я в это время занимался научной работой и то и дело выглядывал из окна, чтобы убедиться, что щенок на месте, потому что собачка неплохая. К тому же мисс Грин расстраивать ещё сильнее не хотелось. Я ведь совсем не желал, чтобы она расплакалась! Думал, чаша напомнит ей о раскопках, на которых мы были вместе: они ей тогда очень понравились… Ну и вот. Где это я?.. Ах, да. Ну вот, мисс Грин расстраивать не хотелось, да ещё эта погода мокрая. Тут смотрю: Сэм пропал!

– Не Сэм, а Чарли, – с ещё более выраженной наивностью в голосе поправила Беата.

– Да-да, Майкл. Я так и сказал. Так вот, выхожу во двор, смотрю: калитка открыта – опять этот паршивец, мальчик – разносчик газет, плохо защёлкнул. Собаки нигде нет, пришлось идти искать её по всей улице. Еле-еле нашёл. А потом это. Подделка, правда, качественной была: я бы и не понял, что к чему, так быстро, если бы не заметил, что скола нет.

Вдруг за дверью раздался звук, как будто что-то рассыпается, скрипнула половица, и послышались поспешные шаги. Герр Крюгер этого не заметил: он глубоко о чём-то задумался. А вот от Беаты ничто не ускользнуло.

– Доктор, извините, пожалуйста, я вспомнила, что мама попросила пораньше вернуться домой: мне надо помочь ей подготовиться к приезду тёти. Была рада с Вами пообщаться! – и Беата потащила меня в коридор, который оказался совершенно пустым.

Оглядываясь в надежде всё-таки увидеть кого-нибудь, Беата аккуратно повела меня в мою комнату. И тут мы чуть не столкнулись с мисс Грин, которая выходила из столовой.

– О, девочки! Вы случайно не видели моего Чарльза? Нигде его нет… А герра Крюгера второй раз как-то неудобно просить.

– Извините, не видели. Но если увидим, скажем.

Мисс Грин кивнула и продолжила путь, а Беата потащила меня в мою комнату. Там как по волшебству в её руках появилась тёмно-зелёная книжечка.

– У нас добавились два важных пункта: во-первых, Герр Крюгер непричастен к похищению. Во-вторых, Герра Крюгера не было в его комнате во время преступления.

– Беата, вообще-то, это не очень логично.

– Неужели? Давай я тебе расскажу подробнее. А, нет, сначала ответь на такой вопрос: сколько дней назад произошла кража?

На это я ответила не сразу.

– Где-то два дня назад.

– Вот именно! А доктор Крюгер сказал, что щенок убежал позавчера днём – то есть два дня назад! И это точно было перед преступлением, так как собака в плохую погоду гулять не будет. Также слова герра Крюгера «к тому же мисс Грин расстраивать ещё сильнее не хотелось» подтверждают мою догадку. Из этого следуют два пункта, которые я уже озвучила.

– А где подтверждение? – скептически спросила я, как вдруг вспомнила слова мисс Грин от том, что доктора второй раз неудобно просить искать собаку, и сразу себя поправила.

– Молодец! Теперь нам надо узнать, кто стоял за дверью, – сказала Беата.

– Подожди, а как же доктор Крюгер? Мы его вычеркнем из списка подозреваемых?

– Тише, кто-то может услышать! А в «сосисках подгоревших» его уже нет, я его достала.

– Чего? – я, по-моему, до этого говорила, точнее писала, что в шифрованных посланиях плохо разбираюсь, но мне кажется, что тут даже самый опытный дешифровщик запутался бы!

– Со-фи! Подумай, с-осиски п-одгоревшие. Ну? С-писок п-одозреваемых! Понятно?

– А-а-а!.. Так бы сразу и сказала!

– Я так и сказала. Ладно, возвращаемся к двери. Там кто-то стоял. Но кто?

– Не знаю.

– А я знаю! Преступник.

– Ха-ха-ха, как умно.

– Во-первых, зачем кому-то нарочно подслушивать разговор жертвы, кроме как преступнику, который хотел убедиться, не знает ли жертва лишнего? Во-вторых, если я такая глупая, то какого умственного уровня ты, если не смогла ответить на такой «не очень сложный» вопрос?

Я слегка покраснела. Да, рядом с Беатой я и вправду иногда казалась не очень умной, но этот факт касался не только меня, а всех, кто с ней общался. В школе она тоже всегда получала высший балл, так что учителя её просто обожали.

– Так, продолжаем. Пошли в коридор: надо проверить, нет ли там улик, указывающих на преступника, – приказала Беата.

Поднявшись по лестнице, мы начали внимательно осматривать коридор и нашли только белое пёрышко и небольшую красную бусинку, украшенную тонким золотым узором.

Беата внимательно рассмотрела обе находки. На её лице опять отразились добродушие и спокойствие. Со стороны это выглядело очень странно с учётом ситуации…

Она могла бы нахмуриться от напряжённого мыслительного процесса, как и делала в прошлом, когда никого «опасного» рядом не было. Но, видно, тридцать дней сделали своё дело (как известно, именно столько нужно, чтоб закрепить привычку), и теперь это было её нормальное «выражение мыслителя».

Вдруг её лицо просияло, озарившись спокойной улыбкой.

– Так, нам надо срочно увидеть Мюллеров! – сказала она очень серьёзным голосом. И тут я не выдержала и расхохоталась.

– Что случилось? – встревоженно спросила Беата.

– Просто… смешно, така… я… серьёзная, а лицо!..

Беата немного нахмурилась.

– Это очень полезная привычка, и я не понимаю, почему ты не хочешь её выработать!

– Если бы ты себя минуту назад видела, то поняла бы почему! – с жаром ответила я.

– Тише! Не надо так кричать!

– А тебе, значит, можно?

Тут Беата, закатив глаза, потащила меня за руку в конец коридора, где была дверь в комнату доктора Крюгера. Прямо перед дверью она резко повернулась и буквально поволокла меня по лестнице: я еле-еле успевала поднимать ноги.

На втором этаже она меня отпустила, шепнув на ухо: «Нам надо быть потише.» И мы на цыпочках начали подниматься по железной винтовой лестнице в углу на третий этаж. Вдруг Беата очень резко остановилась. Я совсем этого не ожидала